Вновь в Москву. Радоваться этому в полной мере мешает один вопрос: попаду ли я в заветное число 16? В 9.20 я уже в офисе, но в отличие от ситуации перед отъездом оказался не последним, а первым героем. Суровый охранник встретил в штыки, когда я прямо с поезда ворвался в помещение офиса с двумя огромными баулами: «Еще нет никого, сбор в 10.00».

Вскоре народ начал прибывать. Пришла какая-то тетя с ноутбуком и датчиками, которые она по очереди навешивала на каждого из нас, чтобы считать с тела некую информацию по какому-то «вариабельному методу» (это все, что я понял из ее профессионального монолога, который гулко и противно, но проникал в сонный мозг).

Дошла очередь и до меня, но когда улегся на кушетку, сразу же задремал, что, очевидно, никак не предусмотрено сценарием. Ни тетя-психолог, ни умная машина такой подлости от испытуемого не ожидали. Тетя долго бродила вокруг, как Пятачок вокруг дерева с Винни-Пухом, и я слышал сквозь полудрему отдельные слова — «ничего не понимаю, что-то я не так подключила, ах какая я рассеянная…». Наконец тетя догадалась меня разбудить, заставила принять вертикальное положение, и все сразу получилось.

В гостинице встретил одну из участниц (Ольгу Карчевскую), которая сказала, что ей назначили встречу в Останкино, но просили пока никому ничего не говорить. Не нравится мне все это.

Останкино. Я вошел в число шестнадцати счастливчиков! К моей радости, из двадцати четырех, ранее отобранных, продюсеры сделали, на мой взгляд, неплохой выбор. В конференц-зале, куда пригласили на чай-кофе, неожиданно появляются известнейшие люди — Александр Любимов, Константин Эрнст, Сергей Кушнерев, наблюдавший за нами на полигоне в Ногинске… Удивительно, но они, оказывается, нас хорошо знают. Нам рассказывают об организационных планах, напутствуют.

Среди всех отобранных, которых рассматривать как-то неудобно, я сразу отмечаю для себя: Наташу Тэн (ее трудно не заметить); Инну Гомес (таинственная грустная красивая и недоступная незнакомка с часто звонящим мобильником); Игорь Перфильев (он единственный пришел туда с контрактом, который стал тут же обсуждать, и задавал вопросы, по ним можно было быстро определить наличие навыков по выживанию).

Атмосферу торжественности постепенно сменяет эйфория, которую продюсер проекта Сергей Кушнерев тут же приземляет конкретным обращением:

— Ребята, я вас прошу во время перелета рассчитывать свои силы, чтобы прибыть к месту старта бодрыми и свежими. Особенно вы, парни, не увлекайтесь, чтобы в дороге не потеряться. Короче, не нажирайтесь.

Мы обещаем не увлекаться и не теряться.

Записки из «Пасти Быка»

Д е й с т в у ю щ и е л и ц а:

Черепахи

Ящерицы

И г о р ь П е р ф и л ь е в

Е л е н а К р а в ч е н к о

Н а д е ж д а С е м е н о в а

А л е к с а н д р М о р о з о в

О л ь г а К а р ч е в с к а я

А л е к с а н д р Ц е л о в а н ь с к и й

Б о р и с И в а н о в

И р и н а Ф у р м а н

А н н а М о д е с т о в а

С е р г е й О д и н ц о в

Н а т а л ь я Т э н

С е р г е й С а к и н

И в а н Л ю б и м е н к о

С н е ж а н а К н я з е в а

С е р г е й Т е р е щ е н к о

И н н а Г о м е с

Представитель высших сил, он же изъявитель воли «богов», он же ведущий С е р г е й Б о д р о в

Двадцатичасовое (!) перемещение по маршруту Москва — Амстердам — Кюрасао — Гуаякиль — Коста-Рика — остров, и мы достигаем наконец точки назначения. Пилоту удается маленькое чудо: он умудряется отыскать полоску асфальта в этой экзотической деревушке и безупречно посадить наш игрушечный самолетик. Вожделенная надпись на крыше международного аэропорта — BOCAS DEL TORO! Восторг и удивление, стремительное осознание реальности и одновременно сказочности происходящего с нами! «Ну, надо же, — мелькает смешная мысль, — архипелаг Бокас-дель-Торо действительно существует! Не обманули!» — где-то в жаркой стране Панама с невероятной влажностью и неописуемой красоты видами моря.

Впрочем, сказочное настроение быстро испаряется. Сразу после высадки стадо будущих героев гонят дальше. Мы утрамбовываемся в маленький, как, видимо, все в этой части света, грузовичок. Оператор — на крышу кабины, рюкзаки — в центр кузова, сами — по бокам. Проезжаем самый большой из островов архипелага Бокас-дель-Торо. (В переводе с испанского — Пасть Быка.) Повсюду абсолютно черные люди, которые, кажется, приветствуют нас. Мы-то их точно приветствуем: машем руками, кричим что-то международно-дружественное. «Мир. Дружба. СССР» — или: «Янки, гоу хоум!» — шутит Сергей Сакин. Маленькие одноэтажные дома, никакого асфальта… Чем не деревня в российской глубинке с сильно загоревшим населением? Только вот крыши на некоторых домах из пальмовых листьев, а по разбитым дорогам аборигены предпочитают ездить на американских машинах. Хотя невероятно, но факт, мы точно видели одну нашу «копейку» умилительно-желтого цвета. Конечной точкой непродолжительной поездки стал паром.

На пароме чувствуется творческая атмосфера съемочной площадки и милицейского участка одновременно. Всех делят по половому признаку и проводят настоящий мини-обыск: проверяют наличие спичек, ножей, еды и прочего. Попросту говоря, изымают все, что, по мнению организаторов, ну никак не может пригодиться на необитаемом острове! Начинаются разборки по поводу контракта: что можно брать с собой, а что нет.

Рюкзаки с крупным логотипом «жидкого спонсора» упакованы, делать, к сожалению, больше нечего, наступает томительная пауза. Все заряжены на какое-то действие, а тут — снова ждать. Каждый думает о том, что ждет его час спустя. Попытки разрядить атмосферу шутками хоть и имеют скромный успех, не могут перебить напряженного ожидания, слегка замешанного на философском настрое. Усевшись на краю верхней палубы, мужики задумчиво смотрят на стремительно отодвигающуюся пристань. На их лицах легко читается широкий спектр вопросов и настроений. От задумчивого «что ищем мы в краю далеком?» до чисто конкретного «и куда это меня, идиота, занесло?».

Пауза, впрочем, наступила только для нас. На первой палубе народ пашет, чтобы подготовить высадку. Люди с большими животами и вспотевшими от волнения лбами покрикивают на менее ответственных людей, изредка используя для доходчивости ненормативную лексику. После темпераментных объяснений российских режиссеров с аргентинскими коллегами нам разрешают спуститься на первую палубу.

Нас делят на два племени и объясняют, кому куда плыть. Впервые для нас звучит странная формулировка деления. Теперь мы племена. Звучит воинствующе, и это вселяет туманное чувство кровожадности. Как-то из книг в детстве мне передалось то, что в племя, как правило, сбиваются людоеды или жестокие индейцы.

Паром тронулся, мосты для отступления сожжены. Более разношерстную компанию трудно представить — организаторы постарались на славу. Пытаюсь определить свое отношение к каждому, кто оказался в нашем племени, но понимаю, что делать это рано. Неожиданно становится тоскливо, что в конечном счете ты все же один, а команду выбрал не ты и не команда выбрала тебя. Появились соперники. Конечно, после разделения мы не стали друг для друга противниками, ребята на прощание обнимаются… Аня Модестова оказалась в нашем племени — Тортугас. Без всяких объяснений приближающегося Сереги Сакина (Лагартос) обещаю ему заботиться о ней. Как и большинство участников проекта, я знаю об их романе. Не представляю, что было бы, если бы я оказался сейчас в разных командах со своей девушкой. Боюсь, я бы просто отказался от участия в игре. И скорее это не благородство или еще что-то такое. Это страх. Сакин с Модестовой явно не собираются отступать. Они долго прощаются вопреки убедительным просьбам режиссера встать на места.