Я в упор посмотрел на Лестера:

— В самый затылок?

— Да, в самый...

Нелепость, да и только. Такое всегда случается с незнакомыми людьми, о которых читаешь в газетах, невольно думая, что тебя это никак не касается, поскольку такое никогда не случалось с теми, кого ты знаешь.

— Когда похороны?

Лестер бросил взгляд на часы:

— Сегодня, часа через три. Поскольку желание прийти на похороны выразило довольно много работников компании, было решено сделать это сегодня. Ники, как ты понимаешь, конечно, в жутком шоке. Вообще-то этот несчастный случай всколыхнул весь город. У него же было немало друзей, Геван.

— Да, знаю, — сказал я, садясь в кресло.

Естественно, у Кена было много друзей, поскольку он сам был очень хорошим другом и... человеком. Столь неожиданно принесенная Лестером трагическая весть заставила меня буквально в мгновение ока изменить мое отношение к окружающему миру. Некогда милая взору гостиная вдруг показалась чужой... Будто мне совершенно случайно довелось забрести туда, где проживает кто-то другой. Я встал, чтобы налить себе виски. К моему удивлению, Лестер тоже не отказался. Ему я разбавил содовой, а себе налил даже безо льда. Свихнувшийся вор и палец на спусковом крючке! Выстрел в затылок. Глупость какая-то. Впереди меня ожидало еще множество стаканчиков с неразбавленным виски, но их все равно не хватит, чтобы забыть о том, что так нежданно-негаданно, так ужасно и нелепо обрушилось на меня...

Когда я ставил бокал с виски на столик перед Лестером, он уже с мягким шуршанием расстегивал «молнию» своего портфеля из шикарной кожи.

— Что там у тебя? — нетерпеливо поинтересовался я.

Переход к профессиональной области явно придал ему уверенности. Наконец-то он не в мире человеческих страстей, а в райском саду столь любимых им гражданских правонарушений и судебных предписаний. Наверное, именно поэтому уже совершенно иным, где-то даже менторским тоном Лестер сказал:

— Знаешь, Геван, сейчас, как сам понимаешь, мне не хотелось бы озадачивать тебя такого рода вещами, но, наверное, имеет прямой смысл не откладывать их на потом. Как говорят, сделал дело — гуляй смело. У меня скоро вылет, только, если не хочешь, разумеется, мы могли бы...

— Давай, давай, показывай, что там у тебя.

Он протянул мне бумагу, в которой было черным по белому написано:

«Мне требуется твоя личная подпись на этом документе для суда по делам о наследстве. Поскольку Кен не успел оставить наследников, то по условиям завещания вашего отца его доля в собственности переходит к тебе. Личная собственность Кена, естественно, остается Ники. Можешь обратиться к другому юристу, чтобы проверить все это, хотя...»

Убедившись, что я полностью и внимательно ознакомился с документом, Лестер тут же протянул мне авторучку. Причем как раз вовремя. Если он занимался юридическими делами Кена и Ники, то его, полагаю, ожидал немалый куш. Я, не раздумывая, подписал бумагу и молча передал ее ему.

Он тут же протянул мне другую — стандартный бланк доверенности, выписанный на Ники, на миссис Кендал Дин.

— Боюсь, это может потребовать определенных дополнительных пояснений, — помолчав, произнес он.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Ведь я никак — ни устно, ни письменно — не подтверждал мои акции с того момента, как покинул компанию.

Лестер только пожал плечами:

— Вообще-то вся проблема заключается в том, чтобы найти приемлемого для тебя человека, Геван. Как нам всем показалось, тебя вряд ли устроило бы, если бы от твоего имени твоими акциями распоряжался... ну, скажем, я.

Заметив мой пристальный взгляд, Лестер слегка покраснел, потупился и, досадливо поморщившись, начал суетливо и в общем-то совершенно бесцельно перебирать бумаги в своем роскошном портфеле. Похоже, он вспомнил то, что невольно пришло в голову и мне: тот день много лет назад, когда он явился ко мне с некоторым, якобы чисто деловым предложением, включавшим в себя участие «своего» офицера по утилизации списанных материалов и, соответственно, гарантированную аукционную продажу кое-каких «излишков» имеющихся у нас на заводе военных запасов. Тогда он попытался представить все это таким образом, будто делает мне огромное одолжение, — эту на редкость выгодную сделку, дескать, можно провернуть и без меня, поскольку требовалось всего лишь обеспечить относительно небольшое финансирование, но ведь лучше дать хорошо заработать своим, чем чужим, разве нет? К его глубочайшему сожалению, он обратился ко мне в тот момент, когда у меня не было ни малейшего желания ни миндальничать, ни даже терпеливо выслушивать такого рода сомнительные предложения, поэтому я простыми и доходчивыми словами объяснил ему все, что думаю о его плане, о «своем», то есть продажном, офицере и о самом Лестере Фитче, после чего он с пылающим лицом, как пробка, вылетел из моего кабинета.

— Послушай, Лестер, не скажешь, что, интересно, могли бы означать твои слова «как нам всем показалось»? — тихим, даже несколько вкрадчивым тоном поинтересовался я.

— Нам всем? А, вот что ты имеешь в виду! Понятно. Просто в последнее время я довольно много и успешно занимался налоговыми делами компании, в силу чего был введен в состав членов Совета... на временной основе, что будет официально подтверждено буквально на следующем заседании.

— Полагаю, Ники тоже?

— Она примет участие во внеочередном заседании. Через восемь дней. Это будет открытое заседание членов Совета и акционеров. Официальные уведомления будут разосланы не далее как завтра.

Я снова выразительно посмотрел на бланк доверенности.

— Да, но это отнюдь не объясняет, почему вы так этого хотите, Лестер.

Он бросил на меня снисходительный взгляд — большой бизнесмен снисходит до разговора с пляжным мальчиком!

— Геван, ты дал нам всем более чем ясно понять, что не собираешься возвращаться. Был серьезный разговор. Не имея никакой практической возможности срочно связаться с тобой, мы... то есть все присутствующие пришли к выводу, что ты предпочтешь решить это именно таким образом, чем самому проделывать долгий путь только для того, чтобы лично присутствовать на заседании.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать его слова, поскольку на меня снова неожиданно нахлынули воспоминания о Кене. Неохотно оторвавшись от них, я в упор посмотрел на Лестера:

— Само собой разумеется, мне не хотелось бы выглядеть занудой, но, по-моему, мои вопросы достаточно просты. Почему вы хотите, чтобы я подписал эту доверенность? Для какой цели?

Он радостно взмахнул пухлой белой рукой:

— Тут нет ничего такого уж особенного, Геван. Не более чем самая обычная ерунда. Просто небольшая группа наших акционеров пытается нанести удар по действующему руководству компании, и нам надо продемонстрировать им свою силу. Пусть знают...

— Какая еще небольшая группа? Чего они хотят?

Лестер издал глубокий вздох, по-видимому означающий, что его вызванное чрезвычайными обстоятельствами долготерпение в разговоре с несмышленышем подходит к концу.

— Тебя слишком долго не было, Геван, ты отстал от жизни и, похоже, многого, очень многого просто не знаешь. Что ж, придется тебя несколько просветить. Если ты случайно просматривал наш годовой отчет, то, должно быть, обратил внимание на...

— Почему же? Я прочел его с большим интересом.

— Прекрасно! Просто великолепно! Это позволит нам заметно сэкономить время. Дело в том, что нам совсем недавно перевели очередной «взнос» в размере — можешь себе представить? — двадцати пяти миллионов долларов! Мы уже давно внедрили в дело полковника Долсона, отличного армейского офицера, со всей его высокопрофессиональной и готовой к любым действиям командой. Честно говоря, полковнику довольно скоро показалось, что Кен — как бы это попроще сказать? — ну вроде как не совсем готов к работе в новом формате. Кстати, какое-то время тому назад он совершенно конфиденциально поведал мне, что уже беседовал с Кеном относительно его добровольной замены мистером Стэнли Мотлингом, и тот, во всяком случае судя по его естественной реакции, был совсем не против и, более того, обещал детально обдумать это предложение в самое ближайшее время.