А тем временем сотрудники компании Кон. Эд., когда у них появлялась такая возможность, кропотливо просматривали личные дела и жалобы тех, кто работал в компаниях, объединившихся потом в Кон. Эд. Однако теперь работа велась уже не "вслепую": было примерно ясно, кого искать. И вот 18 января одна из сотрудниц взяла в руки дело, на котором было написано: "Метески, Жорж". Метески работал чистильщиком генераторов в компании – предшественнице Кон. Эд. 5 сентября 1931 г. в результате аварии парового котла он получил травму (попав под струю горячего воздуха). Доктора сочли повреждения не опасными для здоровья, однако Метески настаивал на том, что после травмы он стал инвалидом и не может работать. Поначалу компания позволяла Метески оставаться дома и оплачивала больничный лист. Однако позднее, заподозрив симуляцию, прекратила выплаты. Эта компания и была одной из тех "других", о которых говорилось в письмах Жоржа Метески, подписывающего свои "послания" в газеты литерами "F.P." 4 января 1934 г. Рабочим Советом по компенсациям было отклонено ходатайство Метески об инвалидности (он утверждал, что после несчастного случая заболел туберкулезом). На протяжении следующих трех лет он писал жалобы в разные инстанции, обвиняя руководство компании во всех смертных грехах. Потом замолчал и исчез. Последняя запись в его личном деле датирована 1937 годом.

Сотруднице, работавшей с личным делом, бросилось в глаза знакомое выражение "чудовищные злодеяния", часто фигурировавшее в посланиях, направлявшихся Безумным бомбителем в газеты и журналы, и она стала более внимательно читать дело дальше. Как оказалось, после первой мировой войны Метески служил на флоте, где получил специальность электрика. До несчастного случая его профессиональная репутация была безупречной (как и предсказывал Бруссель). К тому времени (1956 г.) ему должно было быть где-то около 54 лет (если он еще жив). Он был римский католик, родившийся в Польше. В деле был и его последний адрес в Коннектикуте. Словом, если не считать туберкулеза, то совпадение с составленным Брусселем портретом, было стопроцентным

Следственная бригада сделала запрос коллегам по месту жительства Метески, но местные полицейские никакого Метески по указанному адресу не нашли. Было установлено, что до 1920 года дом принадлежал Адаму Милаускасу, а после его смерти перешел к его сыну – Жоржу Милаускасу. Проведенный среди соседей (выходцев из Ирландии, Италии, Центральной Европы) опрос позволил выяснить следующее: Жорж Милаускас, хотя официально фамилию никогда не менял, еще со времени учебы в школе взял фамилию Метески. По словам соседей, это был вежливый, но "странный" человек, общения избегал, друзей не имел.

Поздно ночью четыре Нью-Йоркских детектива позвонили в дверь дома, в котором проживал Метески. Дверь открыл мужчина среднего веса и роста, в пижаме. Он был безукоризненно вежлив, охотно дал образец своего почерка. На вопрос одного из полицейских, что означает подпись "F.P." ответил: "Честная игра".

Детективы объявили ему, что он арестован и попросили его одеться и поехать с ними в город. Он вышел из комнаты, оделся и попрощался с двумя незамужними сестрами, которые жили с ним вместе. Когда он вернулся, на нем был двубортный костюм, застегнутый на все пуговицы.

В своих воспоминаниях Бруссель отмечает еще одно, поразившее его обстоятельство: Метески был чрезвычайно доволен тем, что оказался в центре внимания прессы, охотно позировал перед объективами фото– и видеокамер журналистов.

Метески был помещен в больницу: у него обнаружили активную форму туберкулеза. Одно легкое было полностью поражено. Причину своей ошибки в диагнозе Бруссель впоследствии объяснил тем, что не принял во внимание следующее: многие параноики не доверяют врачам (как, впрочем, и всем остальным), полагая, что они сами больше знают, и, следовательно, не лечатся. Бруссель несколько раз навещал Метески в больнице. Тот всегда был гладко выбрит, опрятен и очень доброжелателен…

После первой удачи в применении метода психологического профиля к Брусселю стали обращаться за помощью детективы из разных городов. Он принимал участие в расследовании ряда громких серийных убийств. В частности, с его помощью удалось поймать опаснейшего серийника по прозвищу Бостонский душитель.

На начальном этапе расследования этого дела (1964 г.) в помощь детективам была выделена группа врачей и ученых психиатров, которую назвали Медико-психиатрической комиссией. Обстоятельства выявленных к тому времени 11-ти преступлений – убийств на сексуальной основе – указывали на возможную причастность к ним двух человек. Коллеги Брусселя считали, что одна часть этих нераскрытых убийств (убийства женщин пожилого возраста) совершена одним лицом, а вторая (убийства молодых дам) – другим преступником, не связанным с первым. И только Бруссель не разделял этого мнения. Он утверждал, что вся серия преступлений – дело рук одного и того же маньяка. Используя рекомендации Брусселя, полиция в конце концов установила, что все было так, как и полагал этот выдающийся профилер. Бостонский душитель был выявлен и изобличен в совершении тринадцати убийств. Им оказался Альберт де Сальво. Данные, заложенные Брусселем в разработанный им профиль разыскиваемого убийцы, практически полностью совпали с характеристиками де Сальво. И это не случайность. Решая данную и другие аналогичные задачи, Бруссель опирался на информацию о психодинамических особенностях преступного события и на некоторые психиатрические показатели криминального поведения преступников. Как правильно подмечено российским исследователем Дмитрием Мироновым, у основоположника психологического профилинга «был собственный метод приложения психиатрических принципов к расследованию дел, к которому также приплюсовывался богатый клинический опыт и интуиция».[19]

В начале 70-х годов работами Брусселя заинтересовался специальный агент Говард Тетен, читавший в Академии ФБР курс прикладной криминалистической психологии. Тетен стал переписываться с Брусселем, пытался использовать его наблюдения и наработки для объяснения криминального поведения. Поначалу исследование велось на общественных началах одиночками-энтузиастами. В середине 80-х, после создания Национального центра по изучению насильственных преступлений, метод психологического профилинга получил официальное признание.

Поисковый психологический портрет существенно отличается от традиционного словесного портрета (основы последнего были заложены в 80-х гг. XIX в. французским криминалистом Бертильоном) как метода описания признаков внешности человека по определенной системе.

Словесный портрет скрывшегося преступника, личность которого не установлена, составляется, как правило, по указаниям потерпевшего, очевидцев, по данным осмотра места происшествия, где могут быть обнаружены следы., также указывающие на признаки внешности преступника, его физические особенности. По методу словесного портрета осуществляется регистрация неопознанных трупов, без вести пропавших лиц, а также лиц, содержащихся под стражей, в отношении которых производится сигналитическая (опознавательная) фотосъемка. Используется методика словесного портрета и при разработке субъективных портретов – "фоторобота", "изоробота" – разыскиваемых лиц.

В отличие от многофункционального словесного портрета психологический портрет отражает внутренние, психологические, а также поведенческие признаки человека. Его основная функция – быть средством поиска, выявления преступника, личность которого не установлена. Психологический портрет формируется не на основе достоверных знаний об отражаемых в нем признаках, а на базе знаний вероятностного характера. Существенно и то, что этот метод "работает" далеко не в каждом случае раскрытия преступления. Полем его применения являются лишь некоторые группы дел, и прежде всего те, что связаны с раскрытием тяжких преступлений против личности. Известно еще одно важное ограничение возможностей его применения. Метод психологического портрета реализуется в тех случаях, когда место происшествия и состояние жертвы позволяют заключить о наличии у неизвестного преступника каких-либо отклонений в поведении, психике, эмоциональном состоянии. Эти ограничения, однако, не умаляют значимости данного метода как остроактуального средства, позволяющего с честью выходить из запутаннейших тупиковых ситуаций, в которых другие методы оказываются просто бесполезными. Сказанное прежде всего касается проблемы раскрытия серийных убийств, совершаемых в разных местах и в разное время лицами с психосексуальными аномалиями.