Справкой иркутского ЗАГС смерть Л. была зарегистрирована как наступившая в результате ишемической болезни сердца, атеросклероза и гипертонической болезни. Труп не вскрывался. Кулик мог убивать дальше.
…Он возвращался из сестриной квартиры, где сутки провел с любовницей. Увидел: сидит во дворе девочка. Одна. На вид – лет 8–9. Его любимый возраст. Подошел, предложил поиграть в прятки. Скучающая Лариса С. согласилась…
Труп ее ужаснул даже экспертов. Из показаний Кулика: "Девочка слишком активно сопротивлялась."
Через месяц он подобным образом "казнит" 53-летнюю Т., к которой пришел, чтобы оказать медицинскую помощь. Но орудия мести будут пострашнее – большой кухонный нож и толстый деревянный пестик.
Из показаний Кулика: "Я желал, чтобы мои жертвы сопротивлялись, но незначительно. В противном случае на меня накатывалась ярость. Но и при нужном мне сопротивлении я не всегда получал удовольствие без убийства". Зато каждое убийство заменяло ему все остальные удовольствия…
Случайно ли это? Ответы мы находим в материалах уголовного дела. Из показаний матери преступника: "Врач Шергина, которая меня консультировала, сказала, что мне рожать нельзя, что тот, кого я рожу, будет не человек. Я все же решила родить, и роды длились у меня с 10 по 17 января. Они прошли под наркозом. Когда я впервые увидела новорожденного, то ужаснулась: был он очень маленький, без ногтей, уши вдавленные, большой живот пульсировал так, что казалось – лопнет… Он появился на свет недоношенным, семимесячным. До полугода его не купали, так как кожа от воды начинала чернеть. Только в шесть месяцев он начал походить на ребенка".
Бес полгода медлил с очеловечиванием, ибо сам страшился того, что предстояло совершить этому существу.
Некие силы преследовали Кулика с самого рождения, пытаясь умертвить, искалечить или, по крайней мере, обезобразить его, чтобы он внушал отвращение и взрослым, и детям. Новорожденного кормили насильственно: через вены – организм не принимал пищи. Из роддома выписали, казалось, обреченным: в месячном возрасте весил всего 2 килограмма 100 граммов. Не исполнилось и года, как тяжело заболел корью., мать с отцом, сменяя друг друга, держали его в вертикальном положении. Лежа он умирал. Потом не спал ночами, вставал, бредил, родители просыпались в холодном поту: жив ли, цел ли? Однажды упал в открытый погреб, изуродовал лиио. Но все зажило, разгладилось, даже сломанный нос сросся так, что кривизна его была едва заметна. Дважды перенес гепатит, страдал ревматизмом, до 12 лет задыхался от бронхиальной астмы. Рос, естественно, ослабленным, безвольным. Но дьявол должен был осуществить свой жребий, и Василий увлекся спортом, весьма преуспел в занятиях боксом – получил первый разряд. Окреп, возмужал. На очередных соревнованиях получил мощный нокаут, долго лежал в больнице, но опять все обошлось. Сильно переживал смерть отца, выпил флакон корвалола, ночью потерял сознание, бился в судорогах. Отвезли в токсикоцентр, еле откачали… Было это в канун 1984 г., когда Кулик превратился в хладнокровного убийцу-садиста. Его уже ничего не могло остановить.
…Очередное дежурство на "Скорой помощи" принесло немало хлопот, пришлось спасать роженицу, разрешившуюся прямо в машине. Уставшего и взволнованного Кулика горячо благодарили ее родственники, и в блаженном настроении сдав смену, он заявился по давно намеченному адресу – к 75-летней Ч. Та удивилась: врач, не зван, негадан, и так рано, нет еще и девяти утра. "Шел домой, вспомнил вдруг про вас, – пояснил Кулик. – Проверю, думаю, чтоб потом не спасать в пожарном порядке…" Ч. с обожанием смотрела на него. Из врачей "скорой помощи" никто, пожалуй, не пользовался таким уважением пожилых женщин, как Кулик. Внимателен, добр, отзывчив, ласков – число благодарных отзывов сделало бы честь любому.
Измерив давление, Кулик покачал головой: плоховато, надо сделать укол. Двойная доза аминазина сразу повергла старушку в сон…
Ч. он убил ножом. Впервые. И не мог разобраться в своих чувствах: что приятнее – душить или колоть? Жуткая дилемма всецело завладела им, требовался повторный "эксперимент", и он уже не расставался с ножом, постоянно носил его в "дипломате" вместе со шприцами.
Из показаний матери преступника: "Я сама по профессии педагог-психолог. Поверьте, мы не баловали Василия, за поступки наказывали даже физически. Одевали скромно, лишнего ничего не покупали, не пошли навстречу, когда в старших классах вымаливал у нас мопед. Он себе и магнитофон-то купил, лишь закончив институт и устроившись врачом. А работать начал после девятого класса – все лето дворником… Нет, не могу представить себе, чтобы мой сын был способен на такие зверства! В доме мы всегда держали животных – белку, черепаху, собаку, кота, он к ним очень хорошо относился. Его друг после окончания института звал в хирурги, но Василий наотрез отказался, так как в силу своего характера не мог делать операции".
Свидетельствует сестра Кулика: "К Василию в семье было особое отношение, ему все позволялось и прощалось. Он это быстро понял и рос очень эгоистичным, порой до жестокости, ребенком…
Однажды он схватил нож и побежал за мной, я едва успела выскочить из комнаты, захлопнув за собой дверь, в которую – слышала – впился нож".
Выяснилось, что в детстве Кулик обожал вешать кошек – ловил их во дворе, в округе… Рано стал интересоваться сексом, рано созрел. Утверждали: в отца. Покойный профессор был весьма охоч и до женщин, и до несовершеннолетних, приставал к женщинам, сестрам, к падчерице… И в семьдесят с лишним лет сохранил себя как мужчина. Отличался жестокостью: кружкой выбил зубы первой жене, детей наказывал сурово, без разбора…
Родственники уверяли, мужчины из рода Куликов не должны пить, у них какая-то особенность в психике. Василий все убийства совершал потрезвому. Да и вообще не падок был на спиртное. И не курил. Не страдал наркоманией.
Из показаний жены Кулика: "Василий производил впечатление мягкого, безвольного человека, но это не так. Он был очень целеустремленным, что задумает, сделает обязательно. В последнее время строил дачу, копил деньги на автомашину".
Из показаний Кулика: "Считаю, что на меня повлияла женская распущенность. Еще школьником влюбился в одну, спал с ней, потом узнал, что у нее таких, как я, – с добрую дюжину. Студентом выезжал на уборку картошки, познакомился там с молодой замужней женщиной, обучившей меня всем извращениям. В ресторане сошелся с женщиной, которая доверительно поведала мне, что спит с любовниками своего мужа, они "пользуют" ее тем же способом, что и супруга… У меня было много любовниц, в последние годы – около 20, по нескольку одновременно. Женщины мне надоели. Я не получал с ними удовольствия…"
От его руки пали шестеро девочек и мальчиков и семь пожилых женщин. Самой младшей жертве было 2 года и 7 месяцев, самой старшей – 75 лет.
Из показаний Кулика: "С конца 1984 г. я стал составлять список старух, которые меня заинтересовали. Параметры: старушка должна быть одинокой, жить без подселения, в отдельной квартире, знать меня и относиться ко мне доброжелательно… Был у меня список и молодых одиноких женщин, которых я посетил в качестве врача "скорой помощи". Они приглашали меня заходить, но поскольку в моих сексуальных фантазиях не было им места, я ни к одной так и не зашел. Весь списочный состав остался жив. Что касается детей, то тут я списка не вел, все получалось импровизированно. В своих мыслях я часто прокручивал сексуальные сцены, связанные с детьми, представляя их в конкретных местах Иркутска, которые хорошо изучил еще в младенчестве. Оказываясь в этих местах – уже наяву, видел ребенка, удовлетворявшего моим фантазиям, и проделывал с ним то, о чем грезил…"
Почему такой "диапазон" – дети и старушки? Я желал, чтобы мои жертвы сопротивлялись, но незначительно, чтобы я мог без особого труда подавить это сопротивление". Когда же ему все-таки выпадал "особый труд", он глумился над несчастными со всей своей дьявольской изобретательностью.