Шторм настигал галеру.

Прозрачная зеленоватая вода замутилась, посерела, на гребнях волн замелькали белые барашки, сильнее оттеняя стремительно сгущающуюся темноту. Ветер, совсем недавно едва ощутимый, теперь с резким неприятным свистом продирался между снастями, неся с собой горсти соленых брызг, с такой силой хлеставших по лицу, что невольно выступали слезы. Тяжелый черно-золотой штандарт, лениво игнорировавший попытки легкого бриза расшевелить его, выпрямился и лихорадочно дрожал, сгибая флагшток и при каждом новом порыве ветра хлопая, как огромная доска.

Капитан, давно уже с беспокойством глядевший в потемневшее небо и что-то невнятно бормотавший о северном ветре, озабоченно метался по палубе, пробуя, прочно ли закреплены бочонки. Ториль, кутаясь в длинный плащ, стояла на кормовой надстройке, с легким презрением оглядывая эту суету. Она лишь надвинула капюшон, укрываясь от брызг и пены. Капитан что-то прокричал ей снизу, но ветер срывал слова с губ и уносил прочь, и она ничего не расслышала. Капитан подбежал к ней, нагнулся к самому уху и, надсаживаясь, выкрикнул:

— Мы можем не успеть!

— Почему? — не поняла Ториль.

— Нам придется спустить парус. Я боюсь, что при таком ветре мачта может не выдержать. А на одних только веслах далеко не уйдешь.

— Но почему мы должны торопиться?

— Извольте взглянуть, принцесса.

Ториль, прикрывая глаза ладонью, всмотрелась туда, куда указывал толстый, заросший жестким черным волосом палец капитана.

— Ничего не вижу.

— Присмотритесь повнимательней, принцесса.

Ториль прищурилась, и тогда ей показалось, что она различает среди волн неясное черное пятно, что-то вроде большого черного треугольника.

— Вы об этом? — пренебрежительно усмехнувшись, спросила она.

Капитан выпучил побелевшие от страха глаза и замахал на нее руками.

— Т-с-с… Тише, тише, — зашипел он. — Как можно так говорить о слуге Морского Короля.

Ториль резко вздернула голову:

— Ты, кажется, забыл, кто я!

Капитан растерянно завертел головой, явно не зная, на что решиться. Потом согнулся в почтительном поклоне, придерживая рукой то и дело норовящую сорваться шляпу.

— Пусть простит меня ваше высочество, но эта сила много выше вашей. Я давно плаваю, но ни разу еще не слышал, чтобы кому-нибудь удалось… Морской Король не хочет, чтобы наша галера пришла в Акантон. Извольте обратить внимание: ветер с севера, нам навстречу.

— Ну и что?

— Это он наслал шторм, здесь его слуги… И я не могу… — потерянно лепетал капитан, по-прежнему не разгибаясь.

— Говори громче. Я не слышу! — внезапно приказала Ториль.

Капитан, жалобно скривившись, втянул голову в плечи так, что на виду осталась только растрепанная черная борода.

— Не могу… Не смею, — еле донеслось до принцессы. — Мне кажется, что это сама Белая Смерть…

Ториль сорвала с пальца тускло сверкнувший в слабом, едва пробивающемся сквозь тучи свете перстень.

— Держи!

Голова капитана вынырнула наружу, он ловко поймал брошенный перстень, облизнул мокрые красные губы и опрометью бросился с кормового помоста вниз к гребцам. Ториль видела, как металась его толстенькая невысокая фигурка, как он размахивал руками и, похоже, что-то кричал, но все заглушал заунывный вой ветра, в котором Ториль вдруг почудились какие-то плаксивые причитания, чьи-то неясные голоса… Гребцы возражали капитану, то и дело указывая на пенящиеся за бортом волны, которые уже начали захлестывать галеру.

Ториль заметила, что волны постепенно становятся совсем иными. Исчезла пенная оторочка, срываемая ветром, и теперь на галеру шли огромные иссиня-черные валы. Гребни волн вырастали над мачтой, но галера, казавшаяся теперь совсем маленькой, упрямо взлетала вверх, чтобы в следующее мгновение оказаться снова в водяном ущелье.

Особенно крупная волна с треском ударила галеру в корму, захрустели ломающиеся доски, поток, хлынувший через помост, смыл рулевого. Ториль, ослепшая и оглохшая, с трудом удержалась, схватившись за какой-то канат. Галера беспомощно завертелась, но капитан, а моряком он, видимо, был все-таки хорошим, стремительно взлетел на помост и налег на рулевое весло, выправляя корабль.

— Нам придется остановиться! — срывая голос, закричал он. Заметив, что Ториль начала снимать еще один перстень, он замотал головой: — Нет, нет! Это не поможет, это бесполезно! Мертвецам не нужно золото. Я жадный человек, но я хочу жить. Я отдал приказ спустить парус. Мы узнаем, чего хочет Морской Король, и, может быть, нам позволят продолжить дорогу.

— Может быть?!

Капитан в отчаянии заломил руки.

— Но так-то нас наверняка утопят!

Синие глаза Ториль потемнели и стали почти черными.

— А ты, можно подумать, не знаешь, что им нужно…

Капитан слегка покраснел и блудливо отвел глаза.

Галеру еще раз сильно встряхнуло, в шуме ветра Ториль ясно услышала издевательский довольный хохот, и тут, перекрывая вой и свист, снизу донесся истошный вопль:

— Спасайся! Вэйверы!

Капитан вздрогнул, как ужаленный, бросил рулевое весло и обернулся, приседая. Медленно, как во сне, огромная волна поднялась над кормой галеры. Ториль с ужасом увидела, что белесые зигзаги и прожилки пены четко обрисовали круглые слепые глаза, кривой нос, тонкий рот, который, распахнувшись, превратился в бездонную черную пасть, усаженную двумя рядами огромных клыков. Пасть плавно надвинулась на галеру, клыки, лязгнув, сомкнулись и откусили кормовое украшение… С треском лопнуло рулевое весло, посыпались какие-то щепки, обрывки канатов… Несколько гребцов, бросив весла, прыгнули за борт и тут же пропали…

Волна с грохотом рухнула, обдав Ториль мутной вонючей пеной, и жуткое лицо пропало. Когда Ториль открыла глаза, она не узнала галеру. Мачты больше не было, половина весел — сломана, из борта выдран изрядный кусок, и дыра щетинилась измочаленными досками. Ториль с отвращением встряхнулась

— весь ее плащ покрывала липкая зеленоватая слизь.

Капитан, сидя на палубе, трясущимися губами лепетал:

— Мы погибли… Пришли вэйверы, и мы погибли… Будь ты проклята, ведьма…

Ториль плюнула ему в лицо.

— Трус! Ты забыл, кто я!

— Будь ты проклята… — словно бы не слыша, опять пробормотал капитан.

— Собака! Ты что, не знаешь, кто правит городом Тан-Хорез?!

Она рывком распахнула тяжелый черный плащ, и капитан отшатнулся, словно опаленный тремя алыми языками пламени, вышитыми на платье.

— Повелители огня! — взвизгнул он, закрывая лицо руками.

А за кормой поднималась новая волна. Это даже и не волна была, а целая водяная гора, заслонившая небо. Белесые слепые глаза натужно вращались, точно силились разглядеть что-то и не могли, не могли и все равно пытались. Лениво распахнулся жадный рот и начал надвигаться на галеру, намереваясь, похоже, проглотить ее.

Ториль выхватила из складок плаща небольшой Золотой Факел, украшенный сложным узором из переплетающихся лавровых веток и звездочек, и вытянула руку навстречу вэйверу. Верхушка Факела засветилась тусклым красным светом, разгоравшимся ярче и ярче с каждым мгновением. И вдруг из рубиновой звездочки, венчавшей Факел, брызнул ослепительный фонтан белых искр, осветивший все вокруг, и три длинных красных языка пламени метнулись прямо в разверстую пасть. Раздалось шипение, повалили клубы белого пара, запахло жженым, и послышался оглушительный вой.

Когда пар рассеялся, оказалось, что волна пропала. Более того, вокруг галеры образовалось озерцо спокойной воды с ровной, словно очерченной циркулем границей, стих бешеный вой ветра… По-прежнему бесновались волны, ветер нес рваные клочья пены, но галера замерла.

— Теперь мы можем плыть дальше, — Ториль, спрятав Факел, толкнула капитана.

— Ага, можем, — согласился он, поднимаясь на ноги. Но тут же бросился ничком на палубу, закрывая голову руками. Истошно вопя, он задергался, пытаясь протиснуться под валявшийся рядом ящик.