Свечка, тихо потрескивая, догорала, и тонкий синий дымок причудливо струился вверх, уходя под закопченные потолочные балки. Рот Хани открывался все шире и шире, удивление и восхищение переполняли его. Перед ним разворачивались картины, о которых раньше он и не мечтал. Колдовство! Страшные тайны! Великие битвы! Было от чего прийти в восторг. Да еще и он сам становился участником этих событий. Это же была настоящая жизнь, так не похожая на сонное бытие сегодняшнего Акантона! Если Хани и жалел сейчас о чем, то лишь о том, что рассказ, по его мнению, закончился слишком быстро.

На губах Чани снова возникла скептическая улыбка. Не то чтобы он не верил рассказу, нет, верил, хотя и не слишком. Но он сильно сомневался, что все описываемое может касаться, уже касается его с братом. Где-то, когда-то, с кем-то… Это пожалуйста. А вот здесь, сейчас, с ними… Не верится в это, ох не верится.

— Так, значит, ты намерена найти Золотую Галеру, чтобы продолжить путешествие? — спросил Чани.

Ториль сухо заметила:

— Ты опять забыл…

— Ах да, — дурашливо поклонился Чани. — Не будет ли угодно вашему королевскому высочеству соизволить ответствовать на всеподданнейшее почтительнейшее испрошение ничтожнейшего из слуг…

Щеки Ториль запылали.

— Прекрати!

— Ну перестаньте, — вмешался Хани. — Чего вы ссоритесь из-за пустяков?

— Отвяжись! — огрызнулся Чани. — Это ты забываешься, принцесса. Но я не буду повторяться. Если тебе, — он сделал нажим на этом слове, — нужна помощь…

— Я постараюсь… — выдавила принцесса, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Вот и отлично.

— Ну зачем вы так?.. — снова встрял Хани.

Чани нетерпеливо отмахнулся от него.

— Тогда расскажи, как ты собираешься найти Золотую Галеру.

— А вы поможете мне?

— Да! Конечно! — обрадованно завопил Хани. — Обязательно! Мы пойдем с тобой!

Чани же слегка поморщился и сказал:

— Мы подумаем.

— А чего тут думать? — удивился Хани. — Пойдем, и все.

— Не суетись.

Ториль нервно оглянулась. Ей все время казалось, что в комнате кроме них троих есть еще кто-то. И что этот кто-то, притаившись в углу, пристально и неотрывно смотрит на нее. Но никого она не увидела. Тогда она достала перевязанный шелковой лентой свиток пергамента.

— Карта… — обрадованно прошептал Хани. Его мечта буквально на глазах превращалась в реальность.

— Подожди, — остановил принцессу Чани, подозрительно к чему-то прислушиваясь. Он взял со стола подсвечник и подошел к окну, посветил. — Мне все время мерещится шорох за окном, — пожаловался он, возвращаясь. — Но ведь не может же нас кто-то подслушивать, — без большой уверенности закончил он.

— Очень даже может, — грустно ответила Ториль. — Шпионы Морского Короля многочисленны и опасны, их трудно заметить, но они видят и слышат все.

— Неужели? — не поверил Хани.

— По крайней мере, так говорят.

Ториль развязала ленту, и пергамент с тихим шелестом развернулся. Все трое склонились над картой.

— Вот здесь, — указала она пальцем.

— Но здесь нет никаких отметок, — осторожно сказал Чани.

— Правильно. Я не знаю, к кому может попасть эта карта, так как не знаю, что случится со мной завтра. Нужно быть осторожным, произойти может самое худшее.

— Есть два пути, как ты и говорила, — тихо, как бы размышляя вслух, произнес Чани. — Можно плыть до Каннейта, а оттуда добираться берегом, если путь морем слишком труден. А возможно и другое, хотя я не думаю, чтобы дорога через Туманные Горы…

Не прекращая говорить и не меняясь в лице, Чани взял тяжелую оловянную кружку, прищурился, как бы прицеливаясь, а потом, резко обернувшись, изо всех сил швырнул кружку в угол. Раздался отчаянный писк, что-то зашуршало, затопали маленькие лапки, и все стихло.

— Ф-фу… — выдохнул Чани. — А я уже было подумал…

— Что? — спросила Ториль.

— Это крысы, — вмешался Хани. — Дом-то очень старый, вот они и бегают повсюду, никак не можем справиться. Так надоели, просто ужас.

Он замолчал, глядя на стремительно бледнеющую принцессу.

— Крысы?! — взвизгнула она, вспрыгивая на стул.

— Да, а что? — не понял Хани. — Мы привыкли.

Ториль стояла на стуле, опасливо подбирая юбку. Братья изумленно уставились на нее, потом дружно рассмеялись.

— Не вижу ничего веселого, — обиженно сказала Ториль, не спускаясь, однако, на пол. — У них такие противные хвосты. Голые, длинные. Тьфу. Мерзкие твари.

— Это точно, — заметил Чани, протягивая ей руку, чтобы помочь спрыгнуть со стула. — Но больше там никого нет. Я ее прогнал, она удрала и не вернется. Достаточно долго, — немного подумав, добавил он. И продолжил как ни в чем не бывало: — Лично я сомневаюсь, что нам будет позволено воспользоваться первым путем. Конечно, он быстрее, удобнее, однако вспомни, как ты добиралась сюда.

Ториль вспомнила.

— С трудом.

— Вот именно. А отсюда тебе и вовсе не выйти. Морем, я имею в виду. Но есть, к счастью, и второй путь, хотя он гораздо менее привлекателен.

— Какой? — сунулся к карте Хани.

Палец Чани скользнул по тонкой коричневой ниточке, обозначавшей дорогу.

— Здесь, через горы.

— Ты шутишь? — Хани ошеломленно уставился на брата. — Они же непроходимы. Еще никому за последние сто лет не удавалось перевалить через хребет.

— Ты правильно сказал. За последние сто лет. А раньше?

— А что раньше? — уточнила Ториль.

— Раньше ходили. Это был караванный путь. Так что нам следует попытаться.

Хани недоверчиво покачал головой.

— Но попробовать-то мы можем, — убеждал Чани.

— Других вариантов нет, — угрюмо подвела итог Ториль.

— Да. Пойдешь туда — голову потеряешь, пойдешь сюда — убьют, — спокойно сказал Чани. — Но я предлагаю в данный момент лечь спать. Утром, на свежую голову, подумаем еще раз, что к чему.

Он решительно свернул пергамент и, открыв скрипучую дверцу шкафа, засунул сверток в какой-то хлам.

— На всякий случай, — пояснил он. — Сама же говорила: мало ли что может случиться.

Фитилек затрещал и погас. Тусклый лунный свет, с трудом пробиваясь через грязноватые стекла, совсем не освещал комнату, наоборот, от этого дрожащего, мерцающего голубоватого свечения становилось еще сумрачнее. И тогда из угла выскользнула маленькая остроносая тень. Раздался вороватый лязг, противный скрип плохо смазанных петель…

Ториль провела эту ночь плохо. Ей все время снились кошмары. То мерещилось, что какое-то чудовище душит ее, то казалось, что за ней гонятся и отнимают Золотой Факел. Она беспокойно ворочалась, вздрагивала и просыпалась в холодном поту. В темноте ей слышались странные шорохи, движение. Кто-то подкрадывался к ней. Но она снова забывалась тяжелым сном.

Утром она встала совершенно разбитая и еще больше уставшая. И сразу же натолкнулась на хмурый взгляд Чани.

— Что случилось? — встревожилась принцесса.

Вместо ответа Чани указал на приоткрытую дверь шкафа, болтавшуюся на полуоторванных петлях.

— Карта… — побледнела Ториль.

Чани кивнул:

— Пропала.

— Вы… — захлебнулась злостью принцесса. — Вы… Подлые прислужники Морского… Вы еще тысячу раз пожалеете, что посмели стать на дороге у меня. Я вас…

— Потише, — огрызнулся Чани. — Если бы мы были теми, за кого ты нас принимаешь, то сделали бы гораздо больше и гораздо лучше. Так трудно было скрутить тебя, пока ты спала, и сдать целиком и полностью, и с Факелом, и с картой, и со всем остальным, что у тебя есть.

Ториль со свистом втянула воздух. Было видно, что она борется с сильнейшим желанием приказать казнить или, по крайней мере, бросить в темницу. Но недаром она была наследницей трона.

— Да, конечно, — успокоившись хотя бы внешне, сказала она. — Это я сгоряча. Извини, поспешила немного.

— Ничего. Давай лучше думать, как быть дальше.

— А может, это действительно просто крысы? — предположил Хани. — Ведь может же быть?