Оценивая деятельность Боэмунда, мы должны признать, что он принес много вреда всему христианскому делу на Востоке, что он есть главный виновник всех бедствий, неудач и потерь крестоносцев. Христиане на Востоке должны были преследовать одну цель: твердо сохраняя солидарность между собой, они должны были заключить в то же время прочный союз с Византийской империей и направить все силы на мусульман. Между тем роковая ошибка христиан заключалась в их соревновании между собой и во вражде с Византией, и самая сильная ответственность в этом отношении падает на Боэмунда. Он своим честолюбием поселил антагонизм между Византийской империей и крестоносцами. Он первый ввел в практику тот странный прием, к которому впоследствии прибегали и византийские императоры: он первый начал заключать дружественные союзы с тем народом, против которого было направлено все крестоносное движение.
Ввиду ложного направления, данного крестовому походу по вине Боэмунда, и принимая во внимание слишком незначительные силы, какими располагали оставшиеся на Востоке вожди, естественно возникает вопрос: чем же держались основанные крестоносцами княжества Антиохийское, Иерусалимское и Эдесское?
Главная волна крестоносцев, отхлынувшая на запад, питала там чувство соревнования своими рассказами о подвигах и успехах, которые имели крестоносцы в Азии. Правда, эти же рассказы говорили об опасностях и лишениях, которым подвергались крестоносцы; но рыцарские роды, не владевшие землями на Западе и не имевшие надежды на приобретение военной славы и добычи на родине, охотно поддавались мечтам прославить себя военными подвигами и приобрести независимые владения. Таким образом, возвратившиеся на родину из Азии крестоносцы оживили в своих европейских соотечественниках религиозный энтузиазм и чувство военной чести. Результат этого — прилив новых волн западных народов на Восток. В 1101 г. последовало первое движение. Бароны Италии, Франции и отчасти Германии составили сильное ополчение, которое только отчасти в лице своих отдельных весьма немногочисленных вождей было проникнуто религиозным энтузиазмом; большинство же рыцарей питали честолюбивые цели. Отряд этот, достигавший 300 тысяч человек, направился в Азию обычным путем, которым шли все крестоносцы через Константинополь. Участь этого ополчения весьма печальна: его вожди, узнав, что главная опора восточных христиан — Боэмунд — находился в плену у мусульман, хотели силой освободить Боэмунда. В стычках с Килидж-Арсланом и султаном Каппадокийским Данишмендом, они были почти все уничтожены; только весьма незначительная часть их достигла Антиохии и Иерусалима и поддержала ослабленные силы Танкреда и Бодуэна.
Другое большое движение произошло в 1107 г., под предводительством Боэмунда; как мы видели выше, отряд Боэмунда потерпел полную неудачу при Драче, и только часть его достигла Сирии.
Итальянские торговые города: Генуя, Венеция и Пиза — увидели в крестовых походах средство распространения своей торговли. Эти города владели уже торговыми факториями на многих островах Средиземного моря; теперь, пользуясь крестоносным движением, они основали свои фактории в Сирии и Палестине и снабдили крестоносцев военными кораблями. Лучшими своими успехами крестоносцы обязаны военным силам и помощи итальянских городов. Особенно сильный энтузиазм охватил в это время северную Италию и южную Францию, которые и высылали многочисленные отряды. Таким образом в течение всего XII столетия происходит движение рыцарей с Запада на Восток и последовательно продолжается прилив новых сил, которые оказали большую поддержку христианам, приобретшим независимые владения на Востоке. Это и было первым средством, которым держались христианские княжества.
Второе средство, поддерживавшее восточных христиан против напора мусульман, заключалось в рыцарских орденах религиозно-военного характера. Происхождение этих орденов следующее. Благочестивые люди основывали в Иерусалиме благотворительные заведения — богадельни, госпитали, цель которых была оказывать помощь как бедным пилигримам, так и туземному христианскому населению: здесь находили прием все бедные, не имевшие собственных средств к жизни, и все те, кто нуждался в присмотре и уходе. Такова была цель этих учреждений еще в XI в.; в XII в. они ставят себе новые задачи и новые цели.
Одному из таких монашеских братств Бодуэн отвел место поблизости от Соломонова храма. Это братство, владевшее значительными средствами, расширило свои первоначальные задачи, поставив себе целью поддержать падающие христианские княжества на Востоке; таким образом это братство получило чисто военный характер: «Milites templi », тамплиеры. Один из членов этого братства, Гуго Пайенский[85] , отправился на Запад и, запасшись письмами папы, набирал прозелитов в орден. Германский император и английский король[86] сделали богатые пожертвования, которые дали возможность ордену тамплиеров составить значительные военные силы. Рыцари этого ордена, отличавшиеся хорошим вооружением, составляли лучшее христианское войско на Востоке. Их отличительная одежда — белый плащ с красным крестом — наводили ужас на мусульман.
Рядом с орденом тамплиеров образовался и другой военный монашеский орден — госпиталистов[87] . Первой целью этого братства была благотворительность. Когда тамплиеры преобразовали свой орден в монашествующее рыцарство, то их примеру последовали и госпиталисты (иначе называемые — иоанниты); отличительная одежда их — черный плащ с белым крестом. Эти ордена получили решительное преобладание в делах и судьбах Иерусалимского королевства и были могучим фактором в борьбе христиан с мусульманами.
Еще значительнее было третье средство, которое поддерживало христианские королевства на Востоке. Провансальские бароны не могли забыть того, что их сюзерен, тулузский герцог был князем в Триполи; точно в таком же положении относительно Востока находились князья и бароны Лотарингские: двое из лотарингских князей имели на Востоке княжества — один Эдесское, другой — Иерусалимское. Связь Лотарингии и Прованса с тремя упомянутыми малоазийскими княжествами была жива и поддерживалась обменом отношений. Особенное значение имело событие 1131 г., когда прекратилась в Иерусалиме лотарингская линия. Бодуэн, король Иерусалимский, перед смертью сделал весьма умный шаг: он связал родственными узами линию лотарингского дома с одной из самых сильных графских фамилий на Западе; он обручил свою дочь Мелизинду с Фульком, графом Анжу и Мена[88] . Графства Анжу и Мен, окружавшие родовые владения французского королевского дома (Капетингов), были гораздо обширнее королевских владений; графы Анжу и Мена далеко превосходили своим могуществом Капетингов[89] . Бодуэн, предложив руку своей дочери одному из самых сильных феодальных французских владетелей, связал интересы Иерусалимского королевства с интересами анжуйского дома, владевшего всей средней Францией; теперь в делах Иерусалимского княжества была заинтересована не только южная Франция, но и средняя. Но этот союз обещал еще громадные политические выгоды для всего христианского Востока в ближайшее время. Именно, после прекращения в Англии линии Вильгельма Завоевателя, английская корона была предложена анжуйскому дому, и сын Фулька сделался королем Англии[90] . Когда таким образом во власти одного дома сосредоточились половина Франции, вся Великобритания и Иерусалимское королевство, дом анжуйский заявил свои претензии на норманнскую корону. Важность этого союза для христианских княжеств на Востоке будет вполне ясна, если скажем, что благодаря лишь ему в середине XII столетия мог состояться Второй крестовый поход.