И вот та же дурацкая загадка, воплощённая в верующих, вновь и практически в том же виде встала передо мной в лице элохимитов. Конечно, в некоторых случаях разрешить эту дилемму не составляло никакого труда. Скажем, Учёный, естественно, не принимал всерьёз все эти бредни, у него были весьма веские основания оставаться в секте: учитывая еретический характер его исследований, ему бы нигде больше не предоставили ни таких средств, ни такой современной лаборатории. Прочие члены руководства — Коп, Юморист и, конечно, сам пророк — также извлекали из принадлежности к секте материальную выгоду. Патрик представлял собой случай более занятный. Конечно, в секте элохимитов он нашёл любовницу, наделённую взрывным эротизмом и, по-видимому, такую же горячую, какой она казалась с виду, — что, между прочим, отнюдь не доказано: как правило, сексуальная жизнь банкиров и руководителей фирм, несмотря на все их деньги, абсолютно убога, они вынуждены платить бешеные деньги за короткие свидания с эскорт-герл, которые их презирают и при первом же удобном случае дают почувствовать своё физическое отвращение. И всё же Патрик, судя по всему, реально верил, искренне надеялся обрести вечные услады, которые рисовал перед ним пророк; в человеке, все поведение которого несло на себе печать глубочайшего буржуазного рационализма, это не могло не смущать.

Перед тем как уснуть, я долго думал о Патрике, а ещё о Венсане. С первого вечера мы с ним не перекинулись ни словом. На следующий день я проснулся рано и снова увидел, как он вместе со Сьюзен спускается по дороге, петлявшей по склону холма; похоже, они продолжали тот же напряжённый, безысходный разговор. На уровне первой площадки они расстались, кивнув друг другу, и Венсан повернул назад, к своей комнате. Я ждал его у входа; заметив меня, он сильно вздрогнул. Я пригласил его к себе выпить кофе; от неожиданности он согласился. Пока закипала вода, я расставил чашки и приборы на садовом столике на террасе. Солнце с трудом продиралось сквозь толстый слой набрякших темно-серых облаков; над горизонтом скользил узкий фиолетовый луч. Я налил ему кофе, он положил сахару и задумчиво помешивал ложечкой в чашке. Я уселся напротив; он по-прежнему молчал, потупив глаза, потом поднёс чашку ко рту.

— Ты влюблён в Сьюзен? — спросил я его в лоб. Он поднял на меня тоскливый взгляд.

— А что, так заметно? — проговорил он после долгой паузы.

Я кивнул.

— Тебе бы стоило немного развеяться, — продолжал я уверенно, так, словно долго думал над этим вопросом, хотя мысль пришла мне в голову минуту назад; но теперь отступать было некуда. — Мы могли бы совершить экскурсию по острову…

— Ты хочешь сказать… выйти из лагеря?

— Это запрещено?

— Нет… Нет, не думаю. Надо спросить у Жерома, как это устроить…

Однако подобная перспектива, судя по всему, его несколько встревожила.

— Ну конечно! Конечно же да! — добродушно воскликнул Коп. — У нас же здесь не тюрьма! Я попрошу кого-нибудь отвезти вас в Арресифе; или лучше в аэропорт, там легче взять напрокат машину.

— Но к вечеру-то вы вернётесь? — спросил он, когда мы садились в микроавтобус. — Просто чтобы знать…

У меня не было никакого особого плана, мне просто хотелось хоть на день отвезти Венсана в нормальный мир, то есть более или менее все равно куда — то есть, учитывая, где мы находились, скорее всего, на пляж. Он вёл себя на удивление послушно, не проявляя ни малейшей инициативы; вместе с машиной нам дали карту острова.

— Можно поехать на пляж в Тегисе… — сказал я. — Так проще всего.

Он даже не потрудился ответить.

Тем не менее он взял плавки и полотенце и покорно уселся между двух дюн; казалось, он готов, если надо, просидеть тут целый день.

— Есть много других женщин… — сказал я первое, что пришло в голову, просто чтобы завязать разговор, и тут же понял, насколько это неочевидно.

Сезон ещё не начался, в нашем поле зрения находилось человек пятьдесят: юные девушки с привлекательным телом и с непременным парнем под боком; и мамаши с телом менее привлекательным и с маленькими детьми. Наша с ними принадлежность к одному пространству оставалась чисто теоретической; ни одна из них не находилась в той реальности, с которой мы могли бы так или иначе взаимодействовать; для нас они были живыми не в большей, даже, я бы сказал, в меньшей степени, чем картинки на киноэкране. И только я стал понимать, что наша вылазка в нормальный мир обречена на провал, как вдруг до меня дошло, что в довершение всего она может кончиться не самым приятным образом.

Так случайно получилось, что мы устроились на участке пляжа, принадлежавшем клубу «Томсон Холидейз». Возвращаясь от моря — оно оказалось холодноватым, мне так и не удалось искупаться, — я обнаружил подиум с установленной на нём аудиосистемой; вокруг толпилось человек сто. Венсан не сдвинулся с места; он сидел посреди толпы и совершенно равнодушно взирал на царящее вокруг оживление. Подойдя к нему, я прочёл на растяжке, висящей над подиумом: «Miss Bikini Contest». Действительно, у лестницы, ведущей на подиум, ожидали, подёргиваясь и взвизгивая, около дюжины мелких шлюшек лет тринадцати-пятнадцати. После светомузыкальной заставки на подиум одним прыжком вскочил высокий негр в костюме цирковой макаки и пригласил девиц подняться к нему.

— Ladies and gentlemen, boys and girls, welcome to this «Miss Bikini» contest! — заорал он в микрофон хай-фай. — Have we got some sexy girls for you today!…[55]

Он повернулся к первой девочке, высокой, стройненькой, в мини-бикини и с длинными рыжими волосами, и заорал:

— What's your name?[56]

— Илона, — ответила девушка.

— A beautiful name for a beautiful girl! — завопил он с энтузиазмом. — And where are you from, Ilona?[57]

Она из Будапешта.

— Budaaaaaaapest! That city's hooooot!…[58] — Он даже подвывал от восторга; девушка нервно хихикнула.

Следующей оказалась русская с пепельно-русыми волосами и весьма развитыми формами, несмотря на свои четырнадцать лет, с виду дрянь дрянью; потом он задал пару вопросов остальным, подпрыгивая, красуясь в своём смокинге с серебряной каймой, отпуская более или менее непристойные шуточки. Я бросил отчаянный взгляд на Венсана: на фоне всей этой пляжной суеты он смотрелся примерно как Сэмюэль Беккет в рэперском клипе. Обойдя всех девиц, негр повернулся к четырём пузатым старичкам лет шестидесяти, восседающим за маленьким столиком; перед каждым лежал блокнот на спирали. Указав на них публике, он с напором произнёс:

— And judging theeem… is our international jury!… The four members of our panel have been around the world a few times — that's the least you can say! They know what sexy boys and girls look like! Ladies and Gentlemen, a special hand for our experts!…[59]

Раздалось несколько жидких хлопков, и выставленные на посмешище старейшины сделали ручкой своим родным, находившимся среди зрителей. Потом начался сам конкурс; девушки в бикини одна за другой выходили на авансцену и исполняли некое подобие эротического танца: вертели попками, натирались маслом для загара, поигрывали с бретельками бюстгальтера и т.д. и т.п. Так и есть: мы были в нормальном мире. Мне вспомнились слова Изабель в первый вечер нашего знакомства: мир вечных kids. Негр был взрослым kid, члены жюри — kids пожилыми; ничто здесь не могло реально побудить Венсана снова занять своё место в обществе. Я предложил ему уйти в тот момент, когда русская полезла рукой в трусики-бикини; он безучастно кивнул.

На карте масштаба 1:200.000, в частности на карте «Мишлен», все выглядит отлично и удачно; если карта более крупного масштаба, вроде той карты Лансароте, какую мне выдали, дело обстоит похуже: начинаешь различать здания гостиниц и развлекательные заведения. В масштабе один к одному оказываешься в нормальном мире, что отнюдь не радует; а если ещё укрупнить, погружаешься в полный кошмар: становятся видны акариформные клещи, грибки, кожные паразиты. Мы вернулись в центр около двух часов дня.