А впереди, шагах в тридцати всего перед ними, едва ковыляла раненная в ногу Даяна, опираясь на плечо Кидо.

Вот она оступилась, оба упали. Кидо сейчас же снова вскочил на ноги. Он увидел, что погоня приближается, и поднял лук. Чуть слышно пропела легкая стрела, один из преследователей на бегу вдруг согнулся пополам, плюхнулся в мутную лужу, забил ногами, разбрызгивая грязь.

Но эта стрела была последней у Кидо. Ирманы поняли, что враг их почти безоружен, и припустили еще быстрее. Кидо не успел даже помочь подняться Даяне, когда первый из нападавших налетел на него, размахивая своим огромным мечом. Легкий клинок Кидо отвел удар, но сам он не удержался на ногах и отлетел далеко в сторону. В ту же секунду Даяна, извернувшись, словно кошка, бросилась под ноги ирману и всего-то, казалось, перекатилась с одного бока на другой, пересекла ему дорогу, сжимая в руках меч. Но свирепый воин замер, не сделав следующего шага, задохнулся и вдруг рухнул, как подкошенный, зажав рукой широкую рану на животе.

Даяна бессильно опустила голову. Шлема на ней не было, и слипшиеся волосы совершенно закрывали лицо. Между тем второй ирман был уже возле нее и поднял оружие, чтобы покончить, наконец, с этой опасной чужестранкой, имевшей манеры бывалого воина. Кидо хотел броситься на ирмана, но поскользнулся и упал. С отчаяньем смотрел он на мокрую равнодушную сталь в руках человека, одетого в драные шкуры.

И вдруг что-то случилось, Кидо даже не понял сразу, что именно. Коренастый воин еще примеривался, как получше нанести удар, когда раздался короткий чмокающий звук, и прямо под глазом у него вышло и тускло блеснуло металлом коническое острие. Не меняя выражения лица, ирман повалился на бок и боднул головой податливую глину. В бритом его затылке прочно засел толстый стальной пруток с колючим оперением на конце.

Кидо радостно закричал: он узнал железную стрелу Тхоорта. Прежде чем трое оставшихся ирманов сообразили, откуда прилетела эта неожиданная смерть, Тайк прыгнул с обрыва и в следующее мгновение оказался среди них. Посох стремительно вращался в его руках. Один из воинов получил удар по голове, другой упал с перебитым коленом. Третий, отмахнувшись кое-как мечом, бросился бежать назад по дну оврага и сразу заметил свисающую с обрыва веревку. Ее оставил здесь Тхоорт перед тем, как напасть на врагов. Ирман решил воспользоваться этим путем, тем более, что Тайк, занятый двумя своими противниками, не мог помешать ему.

— Он перережет веревку! — простонал Кидо, отчаянно скользя по глине вслед за ирманом. Но тот был уже наверху. Вот он скрылся в густой траве над обрывом. Теперь ему достаточно будет полоснуть по веревке мечом… И вдруг крик ужаса раздался там, в зарослях. Последовал тяжелый удар, и тело воина, высоко взлетев над краем обрыва, мешком упало на дно. По следам страшных клыков, пробивших грудь ирмана, Тайк узнал работу Нуфера.

Даяна, наконец, пришла в себя и, откинув волосы с лица, с удивлением смотрела на лежащие вокруг тела.

— Кидо, ты здесь? — еле слышно прошептала она.

Тайк подбежал к ней и помог встать.

— Скорее! — сказал он. — Нас могут заметить другие. От всадников нам не убежать. Где Поллун?

— Поллун… — с трудом проговорила Даяна, — Поллун увел отряд на запад. Мы прикрывали… Восемь человек убито… Кидо! Ты жив… Ну, все в порядке. Идем.

С помощью Тайка и Кидо Даяна выбралась из оврага. Здесь ее посадили на громадепря и быстро углубились в лес.

— Идем к реке, — сказал Тайк, — нам нужно забрать Бакума и осмотреться.

Погони не было слышно, вероятно, все всадники преследовали отряд Поллуна. И все же нападение могло произойти ежеминутно, ведь рано или поздно ирманы узнают, что Даяне удалось бежать.

Осторожно пробираясь по лесу, минуя поляны, держась больше густых зарослей, Тайк и его спутники вышли, наконец, к берегу реки. До них донеслись голоса ирманов, чуть выше по течению несколько десятков всадников спешно грузились с лошадьми на три судна из пяти. Слышались зычные команды и хриплая брань, которой командиры подгоняли солдат. Очевидно, всадники собирались предпринять какой-то обходной маневр и перерезать путь вторгшимся в их земли диавардам.

Неожиданно на берегу раздался крик, какой-то человек скатился с обрыва прямо в гущу солдат и прежде, чем те успели опомниться, прошмыгнул между ними к сходням пустовавшего судна.

— Это же Бакум! — воскликнул Кидо. — Тише! — Тайк схватил его за плечи и заставил сесть в траву. Бакум между тем проворно взобрался на палубу, выхватил из-за пояса топорик и перерубил один за другим оба каната, удерживавших судно у берега. Сильное течение сейчас же подхватило лодку, потянуло ее на середину, прочь от остальных судов. Оттуда в Бакума полетели копья, но сметливый горожанин уже укрылся за небольшой надстройкой у основания мачты. Переведя дух, он расстегнул висевшую через плечо сумку и бережно вынул из нее несколько укутанных в паклю шаров.

Глаза Тайка, следившего за ним с берега, радостно загорелись. Он понял, в чем заключался смелый и хитрый план рассудительного Бакума, ведь ему уже приходилось иметь дело с особым оружием диавардов.

Срывая паклю и специальную воздухонепроницаемую упаковку из вощеной бумаги, Бакум принялся забрасывать шарами суда ирманов. Шары раскалывались, ударяясь о палубу, разливали по ней потоки темной жидкости, и сейчас же стена пламени поднималась над судном. Четыре огромных факела вспыхнули один за другим над рекой. Солдаты с воплями бросались в воду, но и она горела в промежутках между лодками. Густой черный дым потянулся вниз по реке, заслоняя от ирманов беглеца. Всадники пытались было преследовать его по берегу, но обрыв становился здесь слишком крут, и им поневоле пришлось свернуть глубже в лес.

Тайк вскочил. Теперь нужно было действовать без промедления: и Бакум, и всадники быстро приближались к тому месту, где укрылись диаварды. Он закричал, замахал руками, к нему присоединился Кидо, и громадепрь, выставив на всеобщее обозрение свою громадную тушу, издал раскатистый рев.

Бакум вздрогнул, обернулся и радостно закричал в ответ. Он бросился на корму и, работая изо всех сил рулевым веслом, погнал лодку к берегу. Едва она ткнулась в песок, на борт вскарабкался Тайк. Он тянул за узду Нуфера, на спине которого лежала Даяна. Сзади громадепря подталкивал Кидо.

Пока диаварды забирались в лодку, течение развернуло ее, оторвало от берега и снова вынесло на середину реки Судно летело теперь в мощном потоке, значительно опережая пробиравшихся сквозь лес всадников. Их яростные выкрики ничем больше не грозили диавардам — переправиться на противоположный, пологий берег ирманам было не на чем…

К утру на реку лег густой туман. Он укрыл беглецов от постороннего взгляда, но и они не видели ничего вокруг Тайку временами казалось, что лодка застыла неподвижно между темной стеной берега, поднимавшегося справа, и белой слепой бездной, поглотившей весь остальной мир. Лишь маленький кусочек твердой материи, обнесенный по периметру барьером из бревен, неизвестно как сохранился на краю туманного океана, чтобы послужить пристанищем четверым усталым, израненным людям.

Посреди палубы, на ложе из плащей, спала Даяна: Всю ночь она тряслась в ознобе, глубокая рана на бедре жгла ее огнем, однако стараниями заботливого Кидо жар удалось сбить, боль утихла, и Даяна, укутанная всей теплой одеждой, которая нашлась в лодке, под утро, наконец, уснула. Потом, свернувшись на палубе клубочком, заснул и Кидо. Бакум тоже дремал, сидя у руля. Править в таком тумане все равно было невозможно, оставалось надеяться, что течение само поможет судну обогнуть возможные препятствия. О том, чтобы пристать к берегу и продолжать путь по суше, не могло быть и речи — Даяна не выдержала бы и часа езды верхом. Бакум предлагал плыть по течению до самого озера.

— Мы направляемся прямо к столице ирманов, — говорил он, — но четыре человека — это не то что тридцать. Обычно ирманы не обращают внимания на такие мелкие группки, бредущие по большому тракту вдоль озера с востока на запад или обратно. Похоже, что река здесь самое быстрое средство передвижения, так что мы, пожалуй, надолго опередим весть о нашем, отряде. Пусть течение доставит нас к тракту, а уж там, повернув на запад, мы сможем без особых приключений вернуться в Паймак…