4. СИЕННА

Это тот же самый сон. Всегда один и тот же. Дым наполняет комнату так, что становится невозможно дышать, крики эхом разносятся по коридору, а ещё там кровь. Много крови. Из-под обвала торчит половина тела. Во мне исступлённая потребность расчистить завал и спасти человека. Когда последний кусок бетона откинут прочь, вместо тела обнаруживается один скелет с раздробленными костями, вывернутыми под неестественными углами.

Я подскакиваю в постели, прекращая кричать. Сердце колотится, пижама мокрая от пота. Шаги раздаются по коридору, и дверь распахивается. Это Зейн, без рубашки, с взлохмаченными волосами. Широко раскрытыми от страха глазами он оглядывает комнату.

— Ты в порядке?

Я киваю, и он медленно выдыхает.

— Очередной кошмар?

Тыльной стороной ладони я вытираю бисеринки пота с бровей и снова киваю.

Зейн упирает руки в дверную раму над головой.

— Всё тот же?

— Ага, — подаю я, наконец, голос, но выходит только хрип. — Как всегда.

Он снова окидывает взглядом комнату и пододвигает стул в углу.

— Хочешь, я останусь?

После моего очередного кивка он берёт плед, сложенный на краешке кровати, и устраивается на стуле, как он это делает почти каждую ночь, с тех пор как я здесь.

— Давай, засыпай, — бормочет он, откидываясь на стул и закрывая глаза. — Я здесь, я рядом.

Моё сердцебиение потихоньку успокаивается, я ложусь на подушки и натягиваю одеяло до подбородка. Смотрю в потолок, где играют тени, и в моей голове прокручиваются картинки из моего кошмара. Воспоминания о той ночи в лагере всё ещё такие яркие, что мне даже не требуется прилагать усилия, чтобы вновь пережить тот ужас: я как наяву слышу те жуткие вопли, вижу железку, торчащую из груди Трея, и чувствую запах дыма и пота.

— Зейн?

— Ммм?

— Как думаешь, почему мне снова и снова снится этот кошмар?

Тишина. На секунду мне показалось, что он уже заснул, как вдруг он отвечает приглушённым голосом:

— Видимо, твоё подсознание оживляет воспоминания о той ночи.

— А кости? Почему кости?

— Кости — это символ смерти. Не этого ли ты боишься больше всего? Смерти Трея?

Ещё сильнее я боюсь, что что-то может случиться с мамой или Эмили, но я не поправляю его. Да, я видела Трея «мёртвым», и я бы не хотела пережить это ни с кем из моих близких.

— Наверное, ты прав.

Я закрываю глаза, но перед внутренним взором всплывает лицо моего отца. Я так и не приблизилась к разгадке того, во что он оказался вовлечён, из-за чего ему пришлось поменять имя и спустя много лет умереть не своей смертью.

— Думаю, мне стоит поговорить завтра с твоим отцом, — меняю я тему. — Может, он сумеет пролить свет на то, что случилось двадцать один год назад. Кто знает? Вдруг это связано с тем, что происходит с Треем сейчас.

— Удачи, — бормочет Зейн.

Я переворачиваюсь на бок. Отсюда я вижу Зейна: как откинута назад его голова, как скрещены руки на груди.

— И ты пойдёшь со мной, — добавляю я.

Он фыркает, но не открывает глаза.

— Окей. Но я уже говорил тебе, что он как железный сейф. Хочешь получить от него информацию? Удачи тебе с этим.

***

Теннисные мячи летают над кортом за огромным особняком Райдеров. Харлоу Райдер находится именно там, где мне и сказали: отбивает мячи, запускаемые специальной машиной.

Мы с Зейном пересекаем корт. В это время здесь дико жарко. И вроде бы я должна была вспотеть, но по факту я иссушена насквозь этим палящим солнцем. Спасибо пустынному жару: пот высыхает мгновенно, оставляя солёную плёнку на моей коже. И ещё горячее оказывается на самом корте с чёрной поверхностью под ногами.

Я смотрю, как Зейн подходит к устройству для запуска мячей и выключает его. Рёв сменяется шипением умирающей змеи и затихает окончательно.

— Пап, — зовёт Зейн, — можно с тобой перекинуться парой слов?

Мистер Райдер несколько раз прокручивает ракетку в своей руке и достаёт полотенце из заднего кармана, промокая пот с лица. Он подходит к сетке, где останавливаемся мы с Зейном.

— И о чём ты хочешь поговорить, сын?

Зейн переводит взгляд на меня и кивает, чтобы я начала говорить. После первоначального знакомства, когда Зейн представил ему меня, маму и мою сестру, я старалась не попадаться ему на глаза.

Я делаю глубокий вдох и распрямляю плечи.

— Мистер Райдер, у меня есть к вам несколько вопросов, касающихся моего отца.

Мистер Райдер смотрит на меня, прищурившись от яркого солнца.

— А кто твой отец?

— Митч Хувер, — отвечаю я, используя имя, которое было у моего отца, когда он работал на Харлоу в качестве ведущего генетика.

— Это невозможно, — он издаёт смешок. — Митч умер в автокатастрофе почти двадцать два года назад. Ты явно младше.

— Нет, — возражаю я. — Он инсценировал свою смерть. И сменил имя на Бена Престон.

Харлоу изучает моё лицо, словно пытаясь решить, стоит ли мне верить.

— Не знаю, что за игру вы тут затеяли, мисс Престон, но я не…

— Я говорю правду! Спросите Зейна.

Глаза Харлоу переносятся с меня на своего сына. Краем глаза я вижу, как Зейн кивает.

Харлоу сглатывает, его кадык скачет.

— Есть ли у тебя фотография твоего отца?

Я достаю из кармана свой линк и прокручиваю старые фотографии. На одной из них мы все вчетвером, когда он был ещё жив. Празднуем его день рождения или что-то вроде того. Показываю фотку Харлоу, и с его лица пропадают все краски. Знаю, звучит иронично, но он будто призрака увидел.

— Невероятно, — бормочет Харлоу, качая головой. — Поверить не могу.

— Теперь вы со мной поговорите? — спрашиваю я, убирая линк обратно в карман.

— Здесь не о чем говорить. Как вы сами видите, я даже не подозревал, что ваш отец ещё жив…

— Уже нет, — перебиваю я. — Он умер год назад. Судя по тому, что мне удалось выяснить, он был отравлен Рэдклиффом, хотя тот пытался убедить меня, что это сделали вы.

Харлоу сужает глаза.

— Я не понимаю, какое отношение это всё имеет ко мне. А теперь, прошу меня извинить…

Ладно, мы не гордые.

— Пожалуйста, мистер Райдер. Мне нужны ответы, а вы единственный, кто может их дать.

Харлоу потирает заднюю часть шеи, обдумывая мою просьбу. Я оглядываюсь на Зейна, но тот лишь пожимает плечами, не занимая ничью сторону.

Спустя несколько неловких секунд Харлоу кратко кивает.

— Дайте мне привести себя в порядок, и я буду готов принять вас в своём кабинете через полчаса, — не дожидаясь ответа, он направляется к дому, перекинув полотенце через плечо и размахивая ракеткой.

— Он сказал правду? — спрашиваю Зейна, когда мы тоже начинаем идти в дом. — Твой отец выглядел шокированным тем, что мой отец сфальсифицировал свою смерть. Думаешь, он не знал?

Зейн наклоняет голову, не отрывая глаз от двери, через которую прошёл его отец.

— Он был весьма убедителен.

— Да уж.

— И всё прошло лучше, чем я ожидал, — добавляет Зейн.

— Ага, но не благодаря тебе. Вроде и стоял рядом, но ничего не делал.

Зейн ухмыляется.

— Я знал, что мой отец не устоит перед твоим напором. Я лишь хотел предоставить тебе свободу действий.

Разочарованно хмурюсь.

— Ты мог бы поддержать меня хоть немного.

На его лице тут же появляется сожаление.

— Прости.

После небольшой паузы я говорю:

— Ну, это как раз по моей части.

— Что именно?

— Выбивать информацию из тех, кто не хочет её давать.

***

Я отбиваю пальцами ритм на подлокотнике кожаного кресла, пока мы с Треем сидим и ждём Харлоу в его кабинете. Когда он заходит в комнату, его волосы ещё слегка влажные и от него пахнет гелем для душа и пеной после бритья.

Заняв место на мягком кресле напротив нас, Харлоу смотрит мне прямо в глаза. Он скрещивает лодыжки и упирается ладонями в колени.

— Так что же вы хотели узнать, мисс Престон?

Я подаюсь вперёд.

— Что случилось двадцать один год назад, когда мой отец работал на вас? Я знаю, что он был во что-то вовлечён.

На мгновение на его лице отражается внутренняя борьба — он пытается скрыть за маской сильные эмоции. Но затем он вздыхает, словно бы держит на плечах груз всего мира.

— Никто не должен был узнать правду, — говорит он. — Это была ошибка. Несчастный случай. Я нехорошо поступил и в результате пострадал сильнее, чем мог бы предугадать.

— Что произошло? — спрашиваю я, подвинувшись к краю своего кресла.

Харлоу смотрит прямо на Зейна, взвешивая каждое своё слово.

— Я подозревал, что у твоей матери была интрижка, но не хотел в это верить, — на секунду он переводит взгляд на свои ноги. Но затем поднимает глаза. С морщинками в уголках он выглядит на десять лет старше своего реального возраста. — Я только-только добился успехов в сфере генетической модификации и убедил твою маму выносить первого генетически модифицированного ребёнка…

Я перебиваю его, потому что не хочу больше слышать ни слова лжи из его уст.

— Это ведь не совсем так, да? Зейн ведь вовсе не первый гем.

Харлоу наклоняется вперёд и сверлит меня взглядом.

— Что вы хотите этим сказать, мисс Престон?

— Я хочу сказать, — медленно начинаю я, — что «Грань» укрывала гемов из первой волны ваших генетических экспериментов. Тех, что выжили, разумеется, — я отмечаю ошеломлённый вид Харлоу и продолжаю: — Да, я всё знаю о том, что вы сделали с теми невинными детьми в штабе «Мэтч 360» в Рубексе. Всё ради ваших поисков идеального генома.

— Отец, о чём это она говорит? — спрашивает Зейн ровным голосом.

Харлоу откидывается на спинку кресла, словно я высосала из него все силы.

— О моих грехах.

— Это правда? Ты проводил эксперименты на детях? — глаза Трея распахнуты, словно он не верит своим ушам.

— Да, это… достойно порицания. Теперь я это понимаю. После всего случившегося с твоей мамой я свернул программу.

— Свернули? — повторяю я, вспоминая, как Трей рассказывал мне о давнем неудачном извлечении из здания ВИГ, обернувшемся множеством смертей мужчин и женщин, отцов и матерей. — Так, значит, вы отдали тех детей правительству. Чтобы они ставили уже собственные эксперименты.

Харлоу хмурится.

— Нет. После смерти матери Зейна я хотел умыть руки. Я поручил Стилу, который тогда учился в университете и был готов уже управлять частью компании, позаботиться об этом.