— Могу я посмотреть?

Мама толкнула мое кресло к зеркалу, и я замерла от увиденного отражения. Платье выглядело так красиво, красивее, чем я могла себе представить. И мои волосы... мои волосы были собраны набок в низкий пучок, мой любимый белый бант удерживал их сверху.

Как всегда, на мне были мои серьги в форме бесконечности: яркие и гордые.

Я провела рукой по платью.

— Я не понимаю... как будто я оделась для выпускного...

Мои глаза вперились в отражение мамы и Диди в зеркале. Мое сердце начало неконтролируемо биться.

— Мама? — спросила я. — Это так? Потому что он через две недели! Как...

Мой вопрос был прерван трелью дверного звонка. Мама и Диди переглянулись, и мама приказала:

— Диди, открой дверь.

Диди направилась к двери, но мама вытянула руку, остановив ее.

— Нет, подожди, возьми кресло. Я отнесу Поппи вниз.

Мама подняла меня на кровать, когда Диди покинула спальню, и я услышала голос папы внизу, приглушенный другими. Мысли роем проносились в моей голове, но я не смела сильно надеяться. Тем не менее, я так отчаянно хотела, чтобы эти надежды воплотились в жизнь.

— Ты готова, малышка? — спросила мама.

— Да, — ответила я, не дыша.

Я держалась за маму, когда мы спускались вниз по лестнице и к передней двери. Когда мы завернули за угол, я увидела, что мои сестры и папа все столпились в коридоре, глядя на нас.

Затем, хоть я и чувствовала слабость, мама поставила меня на пол. И я увидела, что, прислонившись к дверному косяку, стоит Рун. В его руке была ветка вишни… и на нем был смокинг.

Мое сердце раскололось, излучая свет.

Он подарил мне мое желание.

Как только наши взгляды встретились, Рун выпрямился. Я наблюдала, как он сглотнул, когда мама усадила меня в мое кресло. Когда она отошла, Рун присел на корточки, не заботясь о том, кто рядом, и прошептал:

— Поппимин, — я перестала дышать, когда он продолжил: — Ты такая красивая.

Вытянув руку, я потянула за кончик его светлых волос.

— Они зачесаны, и я могу видеть твое красивое лицо. И ты в смокинге.

Игривая улыбка растянулась на его губах.

— Я обещал тебе, — ответил он.

Рун взял меня за руку и так нежно, как мог, надел бутоньерку мне на руку. Я провела рукой по вишневым листьям и не смогла сдержать улыбку.

Посмотрев в голубые глаза Руна, я сказала:

— Это все реально?

Наклонившись, он поцеловал меня и прошептал:

— Ты идешь на выпускной.

Слезы стекали из моих глаз, застилая взор. Я наблюдала, как лицо Руна погрустнело, но рассмеялась и сказала ему:

— Это слезы радости, малыш. Я счастлива.

Рун сглотнул и, подняв руку, коснулся своего лица.

— Ты делаешь меня такой до невозможности счастливой.

Я надеялась, что он услышал глубинный смысл этих слов. Потому что я не имела в виду только сегодняшний вечер. Я имела в виду, что он всегда делал меня самой счастливой девушкой на планете. Он должен знать.

Он должен был ощущать правдивость этого факта.

Рун поднял мою руку к своим губам и поцеловал:

— Ты тоже делаешь меня таким чертовски счастливым.

И я знала, что он понимал.

Звук голоса моего папы отвлек нас друг от друга.

— Ладно, детки, вам лучше поторопиться.

Я уловила хрипотцу в голосе отца. Я знала, что ему было тяжело вынести эту сцену, поэтому он пытался выпроводить нас.

Рун встал, обошел мое кресло, расположившись сзади:

— Ты готова, малышка?

— Да, — ответила я уверенно.

Казалось, что вся моя слабость исчезла в одно мгновение. Потому что Рун каким-то образом воплотил все это в жизнь для меня.

Я не собиралась тратить ни единой секунды.

Рун покатил меня к машине моей мамы. Он поднял меня с инвалидной коляски и усадил на переднее сиденье. Я так широко улыбалась, в действительности, я не переставала улыбаться на протяжении всей поездки.

Когда мы подъехали к школе, я услышала, как музыка изнутри просачивается наружу. Я закрыла глаза, впитывая в себя все происходящее: парад лимузинов, пребывающих один за другим, красиво одетых учеников, входящих в зал.

Как и всегда с большой заботой, Рун вытащил меня из машины и усадил в мое кресло, затем встал рядом со мной и поцеловал меня. Он целовал меня с упоением, как будто понимал, что эти поцелуи были ограничены то, что я прекрасно знала.

От этого любое прикосновение или вкус становились особенными. Мы целовались почти тысячу раз, тем не менее, самые последние были самыми особенными. Когда ты знаешь, что что-то ограничено, то оно становится более значимым.

Когда Рун отстранился, я обхватила его лицо в колыбель своих ладоней и сказала:

— Поцелуй девятьсот девяносто четыре. На моем выпускном в старшем классе. С моим Руном... мое сердце почти взорвалось.

Рун сделал глубокий вдох и прижался в финальном поцелуе к моей щеке, начав толкать меня к спортивному залу. Учителя, отвечающие за порядок, увидели наше прибытие. Их реакции согревали мое сердце: они улыбались, обнимали меня — я чувствовала себя любимой.

Музыка гремела даже в коридоре. Я отчаянно хотела увидеть, как украшено помещение. Рун потянулся к ручке двери, и когда повернул ее, школьный спортивный зал показался в поле зрения... он был украшен в бежевые и розовые цвета. Прекрасно декорирован идеальной тематикой моих любимых цветов.

Моя рука взлетела к лицу, опустив ее, я шепнула:

— Тематика «Вишневая роща».

Я посмотрела на Руна. Он пожал плечами.

— Ничего особенного.

— Рун, — прошептала я, когда он толкнул меня в зал. Ребята, танцевавшие рядом, остановились, когда я оказалась внутри. На минуту я почувствовала неловкость, когда встретилась со всеми их взглядами.

Это был первый раз, когда большинство из них видели меня с тех пор как... Но неловкость была забыта, когда они все начали подходить, приветствовать меня и желать благополучия. Через некоторое время, очевидно увидев, что я была перегружена, Рун подкатил меня к столику, с которого открывался вид на танцпол.

Я улыбнулась, увидев, что все наши друзья сидят за столом. Джори и Руби заметили меня первыми. Они подпрыгнули на ноги и побежали к нам. Рун отошел, чтобы мои подруги могли обнять меня.

— Святое дерьмо, Попс. Ты такая красивая, — закричала Джори. Я рассмеялась и указала на ее голубое платье.

— Как и ты, милая. — Джори улыбнулась в ответ. Подошел Джадсон и взял ее за руку. Когда я уставилась на их соединенные руки, то снова улыбнулась.

Джори встретилась со мной взглядом и пожала плечами.

— Думаю, в конце концов, это должно было произойти.

Я была счастлива за нее. Мне нравилось знать, что она была с кем-то, кого обожала. Она была прекрасной подругой для меня.

Джадсон и Дикон обняли меня следующими, затем Руби. Когда все наши друзья поприветствовали меня, Рун занял свое место за столом. Конечно, он сидел рядом со мной, сразу же взяв меня за руку.

Я видела, как он наблюдал за мной. Его взгляд не покидал моего лица. Повернувшись к нему, я спросила:

— Ты в порядке, малыш?

Рун кивнул, затем наклонился и сказал:

— Не думаю, что ты когда-нибудь выглядела настолько красиво. Я не могу оторвать от тебя взгляда.

Я наклонила голову набок, осматривая его внешность.

— Ты нравишься мне в смокинге, — призналась я.

— Он не плох, я полагаю. — Рун поднял руку и повозился с галстуком-бабочкой. — Эту штуковину было почти невозможно надеть.

— Но ты справился, — подразнила я.

Рун отвел взгляд, затем снова посмотрел на меня.

— Мой папа помог мне.

— Да? — спросила я тихо.

Рун коротко кивнул.

— И ты позволил ему? — настаивала я, заметив, что он упрямо наклонил свой подбородок. Мое сердце забилось сильнее, пока я ждала ответ. Рун не знал, что моим тайным желанием было его примирение с отцом.

Он скоро будет нужен ему.

И его папа любил его.

Это было последнее препятствие, которое я хотела, чтобы Рун преодолел.