Дом Алисы Уандер, Фолли Бридж 7, Оксфорд. Оставшееся время: 14 минут.

Снаружи полиция нацеливает на меня оружие. Вокруг меня всюду микрофоны или репортеры новостей. Позади них толпы людей освистывают меня.

— Отдай кролика!

— Убей его!

— Она и выпустила этого кролика!

Очень медленно, я делаю шаг вперед, пока полиция требует, чтобы я передала им кролика.

— У вас есть специалист по бомбам, который бы мог ее обезвредить? — вежливо спрашиваю я, прекрасно понимая, что платье служанки и кровь на лице не способствуют моему образу.

— Нам не нужны саперы, — отвечает долговязый офицер, которого я видела в цирке «Шесть Часов Пополудни». — Мы утопим кролика в реке, и пускай там себе и взрывается.

— Но что на счет кролика?

— И не втюхивай нам больше этот свой бред про «права животных», поняла? — добавляет другой офицер. — Мы знаем кто ты, ты и тот проходимец, Профессор Картер Пиллар. Вы оба сбежали из психиатрической лечебницы.

— Она сумасшедшая! — кричит старушка из толпы.

Как и всегда, я недоумеваю, кто же здесь на самом деле чокнутый. Неужели я настолько глупа и несуразна лишь потому, что хочу спасти несчастного кролика настолько же сильно, как и саму себя?

— Отдай мне кролика, Алиса, — раздается знакомый голос. Неужто Инспектор Соня проснулся.

— Теперь я знаю, кто ты. Мы получили наводку. Давай упростим всем задачу. Передай мне кролика и позволь нам отвезти тебя в лечебницу. Ты нездорова, юная леди.

Я не двигаюсь, поглаживая испуганного кролика и прижимая его к своей груди. Я чувствую, как сильно бьется его сердечко. На мгновение, я осознаю масштабы всего того, что пережила за последние два дня. Этому Шляпнику удалось не только подтолкнуть меня к воспоминаниям о цирке и ключе, он лишь усилил мою тревогуза мир вокруг меня. Глядя на полицию, репортеров и толпу, я не могла отрицать того простого факта, что все они — потомки тех, кто создал цирк и использовал психически больных людей для увеселения. Эта мысль сбивает меня с толку. Неужели мне теперь полагается перейти на сторону Монстров — Чудесников? Если нет, тогда мне нужна веская причина, чтобы я смогла продолжить спасать людские жизни изо дня в день.

— Пиллар! — кричу я. — Где Вы?

Смешно и в тоже время грустно, но он всегда моя последняя надежда. Я предпочитаю его безумие из всех прочих меня окружающих.

— Пиллара отправили обратно в лечебницу, Алиса, — говорит мне Инспектор Соня. — Он не сможет помочь тебе. Отдай кролика. Думаю, у нас осталось минуты три. Отдай его нам, и мы утопим его в реке. Тогда все будут в безопасности.

Мир — бесполезное место; это все о чем я сейчас могу думать. Он полон лицемеров, врунов и эгоистов. И даже если я драматизирую, я понимаю, что лучше предпочту вернуться обратно в лечебницу. По-крайней мере, там я знаю, кто я такая.

Но сперва, раз уж я чокнутая по национальному телевидению, мне необходимо сделать последнее безумство. Я бегу мимо полицейских с кроликом в руках, игнорируя крики и панику вокруг. Я убегаю с кроликом, которого не собираюсь отдавать или бросать в воду. Не знаю, что произойдет с нами обоими. Но мы оба чувствуем себя одинаково в этом мире. Мы оба задыхаемся от людской жестокости… глупости и безумия этого мира. Я прижимаю его к себе и бегу. Прежде чем я успеваю понять что-либо, я слышу взрыв.

Букингемский Дворец, Лондон.

— Урааааааааа!

Том Тракл был поражен ликованию публики, глядящей на экран. Они все поднялись со своих мест, восторженные и улыбающиеся, поздравляли друг друга, словно отмечали день независимости.

Том поднялся, притворяясь таким же восторженным, не в силах поверить в то, что он только видел. Неужели он только что видел, как Алиса Уандер взорвалась вместе с кроликом по телевизору? Похоже на то. И это казалось нормальным, причем самым ненормальным образом, поскольку все эти чокнутые гости Королевы до безумия радовались взрыву. Но с какой стати люди на улицах радовались тому, что Алиса взорвалась?

Семьи поздравляли друг друга и издавали вздохи облегчения, так же как и полицейские с репортерами. Словно смерть Алисы стала лучшим событием в их жизни. Все были счастливы, что бомба взорвала бедняжку, сбежавшую из психиатрической лечебницы. Раз это не коснулось никого из них, значит, все в порядке.

— И это, ненормальные мои, — фыркнула Королева Англии прямо в микрофон, — всего лишь маленький пример безумия, которое мы посеем в этом мире.

Так каков план? Свести мир с ума, так что ли?

— Наслаждайтесь пока этой умилительной сценой, — сказала Королева. — А затем, я расскажу вам о своем окончательном плане. Я расскажу вам о настоящих Войнах Страны Чудес! — она сказала так, словно сам Гитлер восстал из могилы, и напялил женский парик.

Сеанс Психотерапии, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф.

Я снова там же, где все и началось: в жуткой темной комнате с ужасным врачом. Я лежу на кушетке, ноги не двигаются.

— Значит, так все и произошло? — спрашивает он.

— Более или менее, — отвечаю я. — Это было довольно напряженное приключение. Самое бессмысленное из всех.

— И как же ты выжила после взрыва?

— Оказалось, что Пиллару удалось сбежать из своей палаты…, конечно, будто прежде чего что-то останавливало. — Говорю я. — Он подстроил ненастоящий взрыв, чтобы люди разбежались в стороны и тем самым, он дал им то, чего им так не хватало. Облегчения от того, что все закончилось.

— А кролик?

— Он не взорвался. Бомба в кролике тоже была обманом. Шляпник заставил его проглотить какую-то мигающую штуковину, чтобы одурачить меня.

— Значит, все, что ему на самом деле было от тебя нужно — это ключ, — говорит он, скептично, как и всегда.

— Я в это верю, — отвечаю я. — Еще он хотел устроить в моей голове полный кавардак.

— У тебя есть какие-либо соображения относительно того, на что способен ключ?

— Полагаю, это один из ключей, чтобы вернуться в Страну Чудес. — Я не говорю ему, что у меня тоже в палате есть ключ. Я не настолько ему доверяю.

— Хммм…, - я слышу, как он что-то записывает.

— Хммм… что?

— Ничего, — отвечает он. — Думаю, твое состояние ухудшается, Алиса. Я имею в виду, одна твоя история чего стоит. Бессмыслица какая-то. В ней даже нет контекста. Она противоречива. Во всем этом нет смысла.

— В безумии нет смысла. И оно противоречиво.

— Значит, в итоге ты признаешь свое безумие?

— Не это безумие, — отвечаю я. — А другое.

— Уже появилось две разновидности безумия? — Ему и вправду не по душе этот разговор.

— Да, безусловно. Существует буйно-помешанное безумие, при котором ко всем чертям съезжает крыша; тут не избежать смирительной рубашки и полной изоляции.

— А другое безумие?

— Оно в мире, котором Вы живете, доктор, — отвечаю я. — Может, Вы и не считаете это безумием, лишь потому, что привыкли к нему. Но там определенно полная неразбериха.

— Охо-хо. — Он делает глубокий вдох. — Послушай, Алиса. Начиная с этого момента, я уже не знаю, к чему приведет терапия. Все, что мне сейчас известно, я пропишу тебе больше Успокоительных Таблеток и, мне жаль говорить это, но на этот раз, я бы предпочел снова отправить тебя в Мухоморню. Пара разрядов может дать своего рода прогресс.

Я ненадолго поджимаю губы, размышляя над тем, по-прежнему ли меня страшит шоковая терапия. Думаю, нет. Это всего лишь боль. И поверьте мне, в этом мире существуют вещи гораздо хуже боли.

— Скажите, доктор, — говорю я, — Вы хоть поверили в то, что я рассказала о цирке, о Невидимой Чуме?

— Я знаю, что сей факт реален, — говорит он. — К сожалению, к большинству психически нездоровых людей ошибочно относились в прошлом. Вот во что я действительно не верю, так это то, что ты путешествовала во времени и увидела все это своими глазами, включая Чудесников.