Страшно подумать, в какую историю он мог вляпаться. Интересно, когда Лорелея собиралась сообщить ему о сыне – в день свадьбы или некоторое время спустя? И чей это ребенок? Кто спал с Лорелеей и заронил в нее свое семя? Впрочем, какая разница! Сегодня он улетает домой, и больше они не увидятся. Не все ли равно, что им владело – гнев, плотское желание? Теперь он наконец-то обрел рассудок.

Подумать только – чуть-чуть не женился на женщине, которую совершенно не знает!

Ребенок помог ему вернуться к здравому смыслу. Разом приобрести готовую семью – и жену, и сына? Ну уж нет, спасибо!

И все же Лорелея могла бы стать ему хорошей женой… Она умна, красива, страстная натура. Не только в постели, но и в работе – всю душу вкладывает в дело. Надо признать, это ему понравилось. Она бы легко вошла в его мир, где признание и уважение покупаются за деньги. А если бы кто-то намекнул на сомнительное происхождение и нелегкую юность ее мужа, Лорелея одним взглядом сумела бы поставить наглеца на место.

Она, как и ее бабушка, умеет за себя постоять. Сильная и отважная женщина. Необычное качество, особенно при такой красоте. Как правило, красавицы с детских лет привыкают во всем полагаться на мужчин. Но Лорелея не из таких.

Похоже, силу характера она передала сыну. Курт невольно улыбнулся, вспомнив, как этот постреленок на него накинулся. Сколько же ему лет? Четыре? Пять? Сам Курт в этом возрасте тоже умел драться – на улице слабые не выживают. Будь у него сын, Курт хотел бы, чтобы он был таким же. Смелым. Уверенным в себе. Будь у него сын…

У Курта перехватило дыхание. Возраст ребенка подходит… Да нет, не может быть! Он же предохранялся! Он был осторожен! Черт побери, он всегда соблюдал осторожность…

– Курт!

Обернувшись, он поспешил Лорелее навстречу. Схватил ее за плечи, едва удержавшись, чтобы не встряхнуть как следует.

– Он мой?

Притворяться, что не понимает, о чем речь, Лорелея не стала. Этого вопроса она ждала, к этому вопросу готовилась, пока укладывала сына в постель и пела ему колыбельные. Только поэтому она сумела встретить взгляд Курта и солгать ему в глаза.

– Нет, – спокойно ответила она, – не твой.

Пальцы Курта больно впились ей в плечи.

Она замерла, сохраняя, как отчаянно надеялась, внешнее спокойствие. Несколько томительно долгих секунд спустя он отпустил ее, и Лорелея мысленно поблагодарила ангела-хранителя.

– Тогда чей? Этого твоего приятеля – драчуна-неудачника?

Лорелея покачала головой. Ее вдруг пробрала дрожь, и она сунула руки в карманы шортов.

– Я же сказала, Джозеф – просто друг. Даже не друг – так, добрый знакомый. У него сын того же возраста, что и Уильям, и мальчики постоянно играют вместе.

– Ты вдова? В разводе? Кто отец мальчика?

– Это что, допрос?

– Я просто спрашиваю.

– Тогда я просто отвечаю. Я никогда не была замужем. Уильям – мой сын. Вот и все, что тебе нужно знать.

– Уильям? На мой вкус, для такого малыша имя чересчур солидное. Почему ты не зовешь его Билл или Билли?

– Не твое дело, как я его зову, – отрезала Лорелея.

– Осторожнее, mein Liebling, – сверкнул он предостерегающей улыбкой. – Не так давно ты умоляла меня остаться и выслушать просьбу о каком-то одолжении.

– Я этого не говорила.

– И не нужно – и так понятно. Так вот, я остался не для того, чтобы выслушивать новые оскорбления. Знаешь, это не лучший способ добиться своего.

Что ж, он прав. Лорелея хотела лишь прекратить его расспросы об Уильяме. Слишком много вопросов, на которые у нее нет ответов.

– Извини.

– Ты даже извиняешься, словно к черту посылаешь. – Курт рассмеялся.

– Я действительно прошу прощения. Ты прав. Я попросила тебя остаться, и ты согласился. – Она покосилась на дом. Спальня Уильяма на втором этаже – но все же лучше не рисковать. – Давай отойдем немного от дома. Вон к тем соснам.

– Как хочешь, – пожал плечами Курт.

В молчании они дошли до сосновой рощи. Здесь было тенисто и прохладно; Лорелея снова вздрогнула.

– Ты замерзла, – заметил Курт.

– Со мной все в порядке. – Она остановилась и повернулась к нему. – Я понимаю, как ты… расстроен всем происшедшим.

Курт резко рассмеялся, и Лорелея почувствовала, что краснеет.

– Хорошо. Больше чем расстроен. Бабушка убедила тебя, что я могу… могу быть заинтересована в браке с тобой. А теперь ты думаешь, что мы обе заманили тебя в ловушку.

– Продолжай, – скрестив руки, поторопил ее Курт. – Как же все было на самом деле?

– Мы никуда тебя не заманивали. По крайней мере я. До вчерашнего дня я понятия не имела, кто ты такой. И, разумеется, у меня нет ни малейшего желания выходить за тебя замуж. – Она помолчала. – Но случилось так, что ты узнал о моем… о моей двойной жизни. – Лорелея глубоко вздохнула. – Как ты узнал об этом доме? Я держала его в тайне от всех.

– Я умею платить за чужие тайны.

– Ты назвал это место моим любовным гнездышком. – Порыв ветра бросил прядь льняных волос ей на лицо, и она раздраженно откинула волосы назад. – И ошибся. Я купила дом после рождения сына. Иначе не смогла бы скрыть его существование.

– Ты скрываешь сына, потому что он рожден вне брака?

– Конечно нет! Он мой сын. Я горжусь им. И люблю его всем сердцем.

– Однако отца у него нет. – Курт сжал губы. – Ребенок не должен отвечать за ошибки родителей. Если отец не желал его признать…

– Отец Уильяма и не подозревает о его существовании. Я решила, что так будет лучше. У нас была… очень недолгая связь.

– Всякий человек имеет право знать, что у него растет сын. И всякий сын имеет право знать своего отца.

– Черт возьми, Курт, не читай мне нравоучений! Тебе легко говорить – ты не знаешь… – Усилием воли Лорелея овладела собой. – Поверь мне, отцу сообщать не стоило. В этом не было никакого смысла.

Она снова вздрогнула, и Курт, выругавшись сквозь зубы, обнял ее за плечи и привлек к себе, поближе к теплу своего тела.

– А графиня? Она была бы счастлива узнать, что у нее есть правнук.

– Графиня живет в мире своих фантазий, – вздохнула Лорелея. – Балы, лакеи, белые перчатки…

– А внебрачные дети – позор для семьи.

Лорелея кивнула. Они повернули в обратную сторону, к дому.

– Вот именно. Я хотела ей сказать, но… у нее случился сердечный приступ. Как я могла вывалить на нее, больную, такое известие? Решила подождать. Ждала и ждала. И чем дольше ждала, тем труднее становилось заговорить.

– Так всегда бывает.

– Да.

– Теперь понятно, почему она так жаждет выдать тебя замуж. Ее волнует будущее рода фон Левенштейнов. – Помолчав, он добавил – тихо, почти шепотом: – А меня – будущее рода Рудольштадтов.

Лорелея молчала и не осмеливалась поднять глаза. Он остановился и повернулся к ней.

– Думаю, графиня об этом знает. Возможно, поэтому она полагала, что я приму ее безумный план.

– Не оправдывай ее. Ты ведь сам признаешь, что план безумный.

Курт осторожно накрыл пальцами ее губы, призывая к молчанию.

– Поначалу я так и думал. Но затем мне начало казаться, что некоторый смысл в ее идее есть. – Голос его сделался хриплым. – Я женюсь на прекрасной принцессе, графиня сохранит свое достояние, а в один прекрасный день на свет появится наследник наших семейств – Рудольштадт-Левенштейн…

– Курт!

– Но, – продолжал он, склоняя голову и приближая лицо к ее лицу, – я недооценил прекрасную принцессу. Она не согласилась продать душу дьяволу – ни за какие блага мира.

– Ты не…

– Тише. – На ресницах у Лорелеи заблестели слезы, и Курт осторожно смахнул их кончиками пальцев. – Все хорошо, mein Liebling. Поищу себе жену где-нибудь в другом месте. – Пальцы его зарылись в льняную копну ее волос: – А знаешь, мы ведь могли бы стать хорошей парой. Помнишь ту ночь? Ты и я… это было что-то невероятное.

Лорелея встретила его взгляд. Она уже солгала ему – о самом важном, что только есть на свете, – могла ли она солгать еще раз?