— Да-а, видел бы ты меня, когда я впервые узнала обо всем. Я прорыдала весь день и всю ночь. Даже, когда я узнала о принце Сенеке, я совсем еще была разбитой. А зачем мне было покидать родные горы? Возможно, ты и не поверишь, но ко мне в дом залетела красная птичка колибри!

Тут у Сенеки появилась мысль подыграть ей, и он притворился, что ее сообщение произвело на него глубокое впечатление.

— Колибри, — продолжил он, — я вижу…

— Каждый знает, что это одна из самых верных примет. Она значит, что тебя ждет настоящее большое счастье! И когда мне стало совсем плохо, я вспомнила про маленькую красную птичку. Эта примета никогда не подводит! И я твердо знаю, что прежде чем я умру, я все равно буду счастливой…

— Боже, — подумал Сенека, — ну и воображение у этой девушки, с таким он еще не сталкивался.

— Что? — хотел он спросить, но его прервал сильный стук в дверь.

— О, Господи, я знаю, — зашептала истерично Пичи. — Они ищут меня! — Она уже знала, что никого не убила, но факт оставался фактом: она проникла во дворец и разбила статую железного солдата. Ужасаясь, что будет схвачена раньше, чем отыщет Сенеку, она бросилась в спальню. Сенека поспешил за нею. На какое-то мгновение он упустил ее из виду, но потом услышал ее дыхание позади себя.

Он повернулся в тот момент, когда она бросилась ему в объятия. Боясь быть пойманной стражей, она не соображала, что делает, но делала все быстро. Она повисла у него на шее и ее ноги прижались к его ногам. Он в смущении отпрянул назад.

— Не выдавай меня, — прошептала Пичи ему в ухо. — Пожалуйста не выдавай.

— Отцепись от…

Она не дала ему договорить.

— Я сделаю все, что ты захочешь, даже невозможное.

— Отпусти мою… — но тут, не закончив своего приказа, он споткнулся о ступеньку возвышения, на котором стояла его кровать, и не удержавшись на ногах, он все же, завалился на кровать.

Девушка упала вместе с ним и приземлилась прямо ему на грудь. Ее енотовая шляпа соскользнула с головы и хвостом щекотала ему нос.

— Господи, моя бедная голова стала как отбивная! Мне так больно, как будто по мне проскакал табун лошадей! — Ее голоса почти не было слышно, так как звук уходил в грудь. Сенека ничего не мог разобрать. Его руки еще были на ее талии, и он захотел освободиться, но его остановило резкое движение у его лица. Он увидел белку, уставившуюся на него. Животное начало нюхать его виски, и Сенека испугался, как бы это маленькое острозубое существо не начало грызть его ухо.

Честно говоря, это было великолепнейшее приключение в его размеренной жизни. Одним уверенным движением, он наконец избавился от девушки.

Когда она скатилась на перину, он вскочил на ноги и направился в гостиную. Это, конечно, стучала дворцовая стража. Они нашли разбитую статую и поспешили узнать, все ли с ним в порядке.

Он не разрешил им пройти в свои покои, поскольку там была эта диковинная девушка со своей белкой.

Успокоив стражу, он вернулся в спальню.

— Мистер, пожалуйста, я прямо умоляю спасти мне жизнь! Я буду валяться у тебя в ногах, даже расцелую твоего осла!

У Сенеки глаза полезли на лоб от ее потрясающего языка. Он остановился у прохода, ведущего к нему в спальню, и посмотрел на нее. И тут его поразило как ударом — он не мог сдвинуться с места и оторвать глаз от того, что увидел.

С момента встречи, он толком ее не разглядел. А сейчас, наконец, это сделал! Она с расстроенным видом сидела у камина, ее руки застыли в каком-то непонятном жесте. Мягкий свет камина окутывал ее, она купалась в этом прозрачном золотистом свете.

Она была не просто очень хорошенькой, она была восхитительной! Лучезарной! Сияющей! Как ангел!

Он услышал, как стража снова постучала в дверь.

— Оставьте меня в покое, — прокричал он им. Его пристальный взгляд опять вернулся к девушке.

Глубокое чувство изумления охватило его и вместе с ним росло ощущение, что в его жизни было что-то, связанное с этой девушкой.

Но чем больше он старался вспомнить, тем дальше уплывало воспоминание, связанное с этой девушкой. Ее спокойный нежный взгляд притягивал и он медленно пошел к ней и остановился прямо напротив. И снова он был поражен. И даже почувствовал, что уже любовался этими рыже-золотистыми локонами, так украшавшими дивное лицо. Ее кожа была как цветок магнолии. Он никогда не видел такой белой безупречной кожи. Может быть, это сон, который уже ему снился? А ее глаза? Как два зеленых кусочка нефрита.

И опять ему показалось, что этими глазами он любовался уже тысячу раз. Он даже ощущал, какие секреты и желания спрятаны в них. Но где и когда он мог уже ее видеть?

Она, бесспорно, была красивейшей женщиной из всех, кого он встречал в своей жизни.

— Я… Мы с тобой где-нибудь встречались?..

Она отрицательно покачала головой.

— Скажи мне, кто ты? — пробормотал Сенека, протягивая ей руку.

Пичи положила свою руку в его ладонь. Он почувствовал тепло ее тела, помог ей подняться и притянул к себе так близко, что увидел свое собственное отражение в ее чарующих, неотразимых глазах.

— Кто ты? — прошептал он и, не сознавая, что делает, прижал к себе еще сильнее. Когда ее упругие груди прижались к его груди, его охватило страстное желание. Такого он еще не испытывал ни к одной женщине.

— Назови мне свое имя, — взмолился он.

— Пичи, — ответила она. — Пичи Макги.

Это было единственное в мире имя, которое ей подходило: только Пичи!

Она ощущала своим телом биение его сердца. Он так пристально смотрел ей в глаза, что казалось он читает ее самые сокровенные мысли. Что-то проснулось внутри нее. Что-то такое, чего раньше она не чувствовала, что раньше дремало внутри нее.

Это чувство прорастало ростками жизни. Это чувство появилось для него, для этого человека, которого она даже не знала. В смятении она попыталась выскользнуть из его объятий, но он не позволил ей этого сделать и держал ее так крепко, как будто она принадлежала ему.

Она опять попыталась вырваться, но вдруг обнаружила, что ее тело не подчиняется приказам ее разума. Ее руки сами стали гладить его лицо, перебирать завитки его черной шевелюры, ее глаза растворились в его глазах. Это продолжалось достаточно долго, прежде чем она опомнилась.

— Это… Это не ты… — быстро и сильно она вырвалась из его объятий. — Ты… не тот мужчина за которого мне суждено выйти замуж. Я не должна была обниматься с тобой! Боже всемогущий, этот грех в чистилище мне не отмолить и за десять тысяч лет!

Она повернулась лицом к огню и сказала:

— Мне надо уходить.

— За кого же ты собираешься выйти замуж? — спросил принц.

— Посмотри-ка! — сверкнула глазами Пичи, уставившись в огонь и, еле сдерживая свои эмоции, выпалила: — Я, черт побери, так старалась попасть сюда, что даже на службе в церкви не была с тех пор, как покинула Поссум Холлоу.

— Что? — переспросил принц.

— Поссом Холлоу. Это маленький поселок у подножия Голубых гор в Северной Каролине. Там живет-то человек двадцать. Из Поссом Холлоу я ехала в поезде до порта Виллингтон. Из Виллингтона я плыла на большом корабле, который направлялся в Шотландию. Капитан был так добр ко мне и даже приказал на шлюпке высадить меня там, где мне было надо. Я расплатилась с ним кисетом с золотым песком, который отец намыл много лет назад. В этом же кисете были все деньги, которые у нас с отцом когда-либо были. Вот так я и добралась.

Она ощущала на себе его пристальный взгляд. Ее напряжение нарастало.

— Отец намыл этот песок из нашего ручья, но больше ни грамма золота ему не попалось, — проговорила она нервозно. — Сейчас ручей пересох, и я стираю в ручье у своих соседей Макинтошей. Так или иначе, я попала сюда поздно вечером и пришла с побережья. Мне пришлось скрываться от стражи. Они, как муравьи, набросились на меня. Я дважды переплывала через эту чертовскую реку, вскарабкалась по дубу и ободрала колено. А потом я едва не разбила голову себе о сундук в другой комнате. Ц все, что я хочу после этого сделать, так это встретиться со своим суженым…