…И это единственная история, которая не имеет прямого отношения к участникам прославленной группы 034, хотя многие из нас напряженно и непосредственно следили за ее душераздирающими перипетиями. Но зато хронологически она случилась одной из первых, так что справедливо будет начать именно с нее. И к тому же, эта Легенда, безусловно, входит не только в Золотой фонд одного лишь нашего факультета или потока — но и всего Фестеха в целом. Судите сами…

Итак, «в последнюю осень», как через какое-то время споет нам прославленный рок-певец Юрий Шевчук, вступала «Наша Родина СССР» — а мы, наоборот, вступали в свой самый первый Семестр. Более того, не успели мы как следует в него вступить, как на горизонте уже замаячила зловещая Сдача… сдача нашего самого Первого ЗАДАНИЯ…

Вы еще не забыли, что такое «задание»? Охотно напомню. Это энное (где N — довольно велико) число не самых простых задач, которые к указанному сроку потребно все решить, сдать, а избранные М из них еще и «защитить» (где М, возможно, стремится к N, в зависимости от настроения и общей взаимной репутации студента и преподавателя). Задания по разным предметам сведены в книжечку – «задавальник» (он же — задавИльник), на задней обложке которого с чисто фестеховским юмором традиционно напечатано расписание электричек от платформы «Новодачная»… а с юмором — потому что фестех, которому вздумается в один прекрасный день самостоятельно решить все необходимые задачи — ему уже никуда не нужно будет ехать… а с «дурки» на спецмашине с маячком за ним приедут и так, ага.

Шура и Вадя были гениями. Причем не только своей 032 группы, но и всего курса в целом. Более того, они были гениями ПРАКТИЧЕСКОГО свойства, а не как, скажем, тоже гений Дима Ш., но гений ЧИСТЫЙ, от абсолютного знания которого окружающим, как говорится, светило, да не грело. А вот от Шуры и Вади польза была, да еще какая!

Гениальность их была еще и в том, что первое задание они решили еще в колхозе, на «картошке», все задания за первый семестр — к актуальным еще в ту пору «октябрьским», в зимнюю сессию сдали все экзамены за первый курс, к лету — за второй, на втором — за третий плюс ряд предметов со смежных направлений, на третьем курсе всё грозились «сесть писать диплом», правда, по слухам, так и не сели, а как развивалась ситуация дальше — неизвестно.

Они даже внешне были похожи: оба невысокие, кряжистые, хотя Шура был из Обнинска, а Вадя — с совсем другого края, из Анадыри (или Анадыря?) Разница была в том, что Шурик, по общему мнению, легко мог бы играть в кинематографе злобных эсэсовцев. Этот факт особенно бросался в глаза в тот момент, когда он, отчаянно закатав рукава, прорывался без очереди к столовской раздаче. На Шурика, кстати, в этой связи почти никто не обижался. Все понимали, что такое довольно редкое сочетание физической и интеллектуальной мощи требует более чем регулярного насыщения калориями, углеводами и белками. Особенно в условиях жесточайшего противоречия с базовой стипендией в семьдесят рублей. В тех же редких случаях, когда прорваться непосредственно к пище не удавалось — Шура легко демонстрировал еще одно, теперь уже чисто умственное умение: он легко отыскивал в очереди «точку бифуркации» и умело внедрялся точно в нее… («точка бифуркации», она же «точка возврата». Представьте себе довольно длинную очередь проголодавшихся фестехов. Легко понять, что в своем нижнем течении она движется-таки к кассе. Но по мере отдаления от заветной раздачи неожиданно обнаруживается, что очередь стоит на месте, а хвост ее даже отдаляется! Это легко объясняется тем, что к стоящим непосредственно в дельта-окрестности раздачи и кассы охотно пристраиваются одногруппни-ки, однокурсники, просто знакомые «мужики», а также прорываются «шурики» других факультетов и потоков… так что умение определить место, стартовав с которого ты хотя бы в отдаленной перспективе, но сможешь все-таки покушать — в данном случае просто-таки жизненно важно — прим. авт.)

Да, а Шурик, значит, с его кудрявой рыжей шевелюрой — пожалуй, играть эсэсовцев все-таки не смог бы.

Однако всё это выяснится уже в процессе, а описанные события произошли на самом взлете их блистательной карьеры.

Тоскливым осенним вечером наши герои сидели в своей тесной комнатке общежития и, надо полагать, корпели над тем, с чем их однокашникам предстояло столкнуться только через полгодика-другой. Для однокашников же, напомню, период времени был тревожный и волнительный: наступающая неделя была отмечена в «задавальнике» как неделя сдачи самого первого задания по Общей физике. Именно в тяжелом предчувствии этого неизбежного рубежа крался по коридору еще один студент первого курса ФАКЙ Игорь Потапов. Потапову нужно было во что бы то ни стало списать это Самое Первое Задание… Вот только сделать это было непросто: часть первокурсников, также пребывая в предчувствии, снимала стресс в женских комнатах «трёшки» и других корпусов, часть разъехалась по родне, имея в виду лишний выходной седьмого ноября, а остальные просто в этот субботний день пропадали неизвестно где. И лишь из-под двери закадычных друзей-гениев пробивалась полоска ученья, которое, как известно, истинным светом и является…

Тут надо заметить, что на самом-то деле Игорь Потапов и сам был гением (в некотором роде). В отличие от большинства сокурсников, еще очень невнятно представлявших себе цели и задачи своего пребывания в МФТИ, в голове Игоря Потапова давно уже был сработан четкий план движения к научной вершине, на самом пике которой ждала его она — Истина. Сначала Игорь Потапов планировал окончить Физтех, затем — поступить и также блистательно окончить мехмат МГУ (да, друзья, тут я должен признать превосходство университетского образования над всякого рода иными… вот и Игорь Потапов считал, что на мехмат надо, значит, чтобы воспринять всю его программу в полном объеме — поступать уже с физтеховским дипломом… а не, скажем, наоборот). Далее по плану стояли аспирантура, докторантура, стажировка в самых прославленных центрах математической мысли как в стране, так и за рубежом — и научная работа, полная великих открытий, выдающихся достижений, благодарных учеников и трепетных учениц. И, как венец всего — Нобелевская премия по математике, которой, как известно, пока еще нет, но которую к тому моменту, в знак признания небывалых заслуг академика Потапова, обязательнейше и всенепременнейше учредят. Такой вот был план, если вкратце.

Задуманное приводилось в исполнение недрогнувшей рукой. Поколебать поступательное движение к цели не смогли ни провал первой «абитуры» и вынужденные в связи с этим два сезона в «непобедимой и легендарной», ни последовавшие вслед за «дембелем» еще пара вступительных неудач, в результате чего на студенческую скамью Игорь Потапов попал лишь с четвертой по счету попытки, находясь в состоянии уже ближе к возрасту Христа, нежели возрасту последнего звонка и первого поцелуя (и сразу скажу, что ничто не поколебало и в дальнейшем). Да, у человека была Мечта — и что в этом смешного? Эйнштейн, говорят, тоже в школе был двоечником, хотя это и неправда. А что до того, что «списать» — так это ничего, недаром первое задание считается самым трудным… а там втянешься, само пойдет потихонечку, одно, второе, сессия, и далее строго по Плану — так рассудил студент Потапов и решительно направился на свет…

Постучав в дверь и вежливо поздоровавшись, Игорь Потапов пояснил друзьям цель своего визита. Более того, он поступил весьма хитроумно и дальновидно, не став просить просто скатать всё задание целиком. Несмотря на крайне малый срок нашего совместного обучения, всем уже хорошо была известна манера Шурика и Вадика записывать решения: как «физики шутят» — слово «очевидно» означает три страницы опущенных вычислений, «следует» — пять страниц, «легко получить» — десять, итак далее. И слишком хорошо все запомнили лицо студента Усатого, когда он, в надежде сразу набрать вистов в глазах лектора, опрометчиво вышел к доске с Шуриковои тетрадкой и там в два хода перешел от банального F=ma к лоренцевым преобразованиям и уравнению Шредингера… и от вечного позора Усатого спасла только его «служивость», давшая ему армейскую смекалку и отсутствие страха загреметь в «сапоги»…

Нет, Игорь Потапов не был так наивен, как Усатый — он поступил куда мудрее. Он попросил объяснит ь ему решение одной из задачек, рассчитывая таким образом втереться к гениям в доверие и уж затем обманным путем вытянуть из них не только одни лишь верные ответы (их, в конце концов, можно посмотреть и в задачнике) — но и хотя бы приблизительные пути получения этих самых ответов…