Дверь распахнулась лишь тогда, когда Вебстер и Эррингтон стали бить ее досками, оторванными от окна. После нескольких мощных ударов что-то щелкнуло в ржавом замке, и створка медленно повернулась на петлях.

Молодые люди вихрем бросились вниз.

— Стойте! — кричала Доротея. — Погодите.

Но они не слушали и вихрем мчались вниз. В тот момент, когда они должны были добраться до выхода, снаружи донесся резкий свисток.

Что это значит? Доротея бросилась к окну, но оттуда ничего не видно.

Увидев дуло револьвера, Деларю забился в темный угол и только теперь выполз оттуда на свет. Он упал на колени и бормотал, цепляясь за юбки Доротеи:

— Не уходите! Не бросайте меня с покойником! Что мне делать, если разбойник вернется!

Доротея ласково подняла старика.

— Успокойтесь, мсье Деларю, идем спасать наших бедных спутников.

— Спасать! Они нас бросили, а вы — спасать! Да разве мы можем их спасти! Куда мы годимся!

И расплакался.

Доротея взяла его за руку, как ребенка, и повела к выходу.

«Что делать, — думала она, — как им помочь? Боюсь, что ничего не выйдет и мы только свяжем их своим присутствием».

Они проходили мимо дыры, которую Доротея заметила при подъеме. Доротея выглянула, внимательно осмотрелась и заметила в трещине карниза под дырой какой-то сверток. Это была веревочная лестница.

— Прекрасно, — сказала она нотариусу. — Эстрейхер заготовил себе запасный выход. Тут можно незаметно спуститься, потому что подъемный мост по ту сторону башни. Спускайтесь, мсье Деларю.

— Спуститься? Ни за что на свете!

— Тут не больше девяти метров, два этажа.

— Достаточно, чтобы разбиться насмерть.

— Ах, значит, вы предпочитаете пули и нож? Помните, что Эстрейхер добивается конверта с припиской, который у вас в руках.

Нотариус был приперт к стене. Пришлось согласиться. Но он настоял, чтобы Доротея спустилась первой и проверила крепость веревок. Так и сделали.

Доротея легко соскользнула вниз, зато бедный нотариус едва добрался до земли. Они сделали большой крюк и вышли на площадку у дуба, осторожно оглянулись, прислушались. Все было тихо и спокойно. Нотариус немного осмелел:

— Негодяи. Из первого же дома вызову жандармов, соберу крестьян и двину их с косами и вилами сюда. А вы, что вы думаете предпринять?

— Не знаю.

— Как! У вас нет никакого плана?

— Нет, я всегда действую по вдохновению. И я очень боюсь…

— Ага. И вы струсили.

— Я боюсь не за себя.

— А за кого?

— За детей.

— Как! У вас есть дети?

— Да. Они остались на постоялом дворе.

— Сколько их?

— Четверо.

— Четверо! Вы давно замужем?

— Я вовсе не замужем, — ответила Доротея, не думая о том, что ее ответ будет плохо истолкован нотариусом. — Я так за них боюсь. К счастью, Кантэн находчив и сообразит, что делать.

Нотариуса раздражало беспокойство Доротеи. Он боялся только за себя и, вспомнив, что злополучный конверт с припиской у него, протянул его Доротее.

— Возьмите эту проклятую приписку. С какой стати держать мне такую опасную вещь, раз она меня не касается.

Доротея спрятала конверт в сумочку, и скоро они добрались до башенных часов. Осел нотариуса мирно стоял между парой лошадей и мотоциклетом американца. Нотариус бросился к ослу, вскрикнув от радости, сел верхом и двинулся к перешейку. На этот раз осел не пробовал упрямиться и послушно затрусил по дороге.

— Будьте осторожны, — крикнула вдогонку Доротея. — Бандиты могут вас перехватить.

Нотариус в ужасе бросил поводья, но застоявшийся осел не остановился и еще быстрее помчался вперед.

Доротея видела, как он благополучно выбрался из развалин внешней ограды и стал спускаться к перешейку. В душе ее росла тревога. Свисток Эстрейхера был сигналом для его шайки, и бандиты, несомненно, устроили на дороге засаду.

«Если я не пройду, — проскочит нотариус, — думала Доротея, — а он предупредит Кантэна».

Из-за поворота показалось море. Тихой синевой лежало оно между скалами, замыкая узкий перешеек: Деларю уже добрался до Чертовой тропы и спускался по крутизне. Доротея следила за ним из-за кустов и придорожных камней. Вдруг раздался выстрел. Показался дымок. Кто-то вскрикнул звонко и испуганно — и снова стало тихо.

Доротея бросилась на помощь, но вдруг увидела осла, вихрем мчащегося обратно. Храбрый наездник лежал на его спине, обхватив руками ослиную шею. Доротея шарахнулась с дороги. Нотариус смотрел в другую сторону и не заметил ее.

Рухнула последняя надежда предупредить Кантэна. Надо пробиваться самой. Прислушиваясь, осторожно прячась за камни и оглядываясь, двинулась Доротея вниз по Чертовой тропе.

Вдруг впереди мелькнули двое. Доротея метнулась с дороги и припала между камнями. Два подозрительных субъекта пробежали мимо, догоняя нотариуса. Когда шаги их стихли, Доротея встала и быстро бросилась вперед, понимая, что путь свободен.

Задыхаясь, добежала она до постоялого двора мадам Амуру и очень удивилась, что по дороге не встретила старика барона.

— Кантэн! Кантэн! — позвала Доротея.

Никто не отозвался. Кругом не было ни души. Фургон по-прежнему стоял под навесом. Доротея осторожно заглянула внутрь. Все было как будто в порядке, но детей нигде не видно. Обогнув дом, Доротея вошла в комнату.

В зале тоже было пусто, но следы разгрома были налицо. Стулья и скамьи опрокинуты, раскрыт сундук, на столе недопитые чарки и бутылки.

— Мадам Амуру! — позвала Доротея.

Из-за прилавка послышались стоны. Там лежала связанная хозяйка с тряпкой во рту.

— Вы ранены? — бросилась к ней Доротея.

— Нет.

— Как дети?

— Ничего.

— Где они?

— Верно, на пляже.

— Все?

— Да, кроме самого маленького.

— Кроме Монфокона? Господи!.. Что с ним?

— Его украли.

Доротея побледнела.

— Кто? Когда?

— Двое мужчин. Они вошли в трактир, потребовали пива. Мальчик играл возле них, а старшие были в саду, за сараем. Вдруг один из них схватил меня за горло, а другой ударил мальчика кулаком. «Где мальчишки?» — подступили они ко мне. Я сказала, что они пошли к морю удить рыбу, а они мне грозят: «Не ври, а то будет плохо». Потом спросили маленького, где братья. Я испугалась, думала, что он меня выдаст, но он догадался и повторил мои слова, хотя это была неправда. Они меня скрутили, забрали мальчика и пригрозили, уходя: «Лежи, — говорят, — старая ведьма, но если мы не найдем на берегу мальчишек, полетишь ты на дно кормить рыбу».

Доротея едва дослушала.

— И все?

— Нет, через полчаса пришел старший, кажется, его зовут Кантэн. Он искал маленького и наткнулся на меня. Я рассказала ему все. Он хотел меня развязать, но я не согласилась, боялась, что бандиты вернутся. Тогда Кантэн открыл сундук, взял старое ружье покойного отца и убежал.

— Куда он побежал?

— Не знаю. Кажется, к морю.

— Давно?

— Может быть, час, может, меньше.

— Боже мой! Целый час…

Доротея развязала трактирщицу и попросила ее сбегать за помощью в Перьяк, но мадам Амуру испуганно замахала руками.

— Что вы, что вы! У меня больные ноги. Я не дойду. Сбегайте лучше сами. Вы помоложе меня.

Но Доротея не могла оставить детей. Надо было идти к развалинам, рассчитывая на свои слабые силы.

Итак, нападение сделано. Предчувствие ее не обмануло. Ошиблась она только во времени: это случилось раньше, чем она предполагала, и задолго до сигнального свистка. Понимала она и причину похищения ребенка: Эстрейхер охотился не только за сокровищем, но и за самой Доротеей. Ради нее он и похитил капитана, зная, как дорог ей этот милый малыш. Он знал, что ради его спасения Доротея согласится на все.

Доротея шла обратно к полуострову, и ей несколько раз попадались под ноги кучки камешков с зеленой веткой посреди. Сначала она не обращала на них внимания, потом сообразила, что Кантэн оставил ей вехи своего пути. Не доходя до перешейка, он свернул в сторону и пошел по берегу моря. Доротея нерешительно остановилась, но потом решила идти на полуостров старой тропой.