Но стоило Сью об этом подумать, как она услышала голос Энтони. Он окликнул ее, и Сью пришлось остановиться и подождать его.

– Как идут дела? – спросил Энтони.

– Отлично, – улыбнулась она. – Просто отлично.

– Я видел, что Питер входил в воду.

– Это была его собственная идея, – сказала Сью, с удивлением глядя на Энтони. Значит, он все-таки интересуется племянником? Люди могли говорить о Берджесе все что угодно, но Сью теперь не было до этого никакого дела. – Я не хочу торопить его. И я знаю, что мне нужно делать. Я собираюсь признаться ему по секрету, что никак не могу научить Джоанну плавать, что, к сожалению, она не доверяет мне так, как ему. Понимаете, Питеру нравится играть роль этакого патриарха. Он ведет себя точно как… – И вновь Сью заставила себя замолчать, осознав, что едва не упомянула имя Барри.

– Как я? – спросил Энтони.

– Нет, – быстро ответила она и заметила, что Энтони нахмурился.

– Интересно, что вы имели в виду под словом «патриарх»? Не могли бы вы объяснить? – холодно спросил он.

– Ну, патриарх – это глава большой семьи, человек, который любит и защищает своих близких. И, помогая им, он испытывает огромное счастье.

– Возможно, им пойдет на пользу, если они сами будут заботиться о себе.

– Вы просто не представляете, как это прекрасно, когда ты можешь кого-то любить.

– А кого любите вы?

– Питера и Джоанну. И Фантазию.

– Забота о детях делает вас счастливой? – скептическим тоном осведомился Энтони.

– Да. Наверное, вы никогда и никого не любили? Видимо, у вас такая насыщенная жизнь, что вам и не нужна любовь. У вас было счастливое детство?

– Настолько счастливое, насколько это вообще возможно. Наши родители были богаты. Мать меня обожала, а отец больше любил сестру и чересчур баловал ее. Она совсем испортилась, и чем больше имела, тем больше хотела. А у вас было счастливое детство, мисс Митчелл?

– Нет. Как я вам говорила, мои родители погибли, когда я была совсем ребенком. Меня удочерили, и несколько лет я была очень счастлива. Но затем мой приемный отец, которого я обожала, умер, и все стало совсем по-другому. Моя приемная мать не была… в общем, она до сих пор не интересуется мной. Она вновь вышла замуж, и мир для меня окончательно перевернулся, пока я… – Сью потрясенно замерла. И вновь она чуть было не произнесла имя Барри. Поспешно взяв себя в руки, она продолжила, надеясь, что Энтони ничего не заметил: – Пока я не научилась жить с этим. Ей не стоило удочерять меня. Думаю, это была идея моего отца… я имею в виду, приемного отца. Я не слышала о ней уже несколько лет.

– Вы когда-нибудь ей писали?

«Совсем как Хью!» – мятежно подумала девушка и сердито взглянула на Энтони:

– Я ответила бы на ее письма.

– Возможно, она писала, но письма затерялись в пути.

Удивившись, Сью нахмурилась:

– Да, полагаю, такое могло случиться. И это могло бы объяснить, почему я не знала… – Она замолчала. Она чуть было не сказала – «что Барри умер».

– Почему вы всегда называете эту женщину «моя приемная мать»? – спросил Энтони.

– Потому что она никогда, ни на один миг, не давала мне забыть, что я не ее ребенок и что я должна быть ей благодарна.

– А вы были ей благодарны?

– Да, пока папа… я всегда звала его так… был жив. Она заставила меня называть ее «тетушка» и никогда не позволяла забыть…

– Возможно, ей было горько, что она не могла иметь своих детей? – спокойно предположил Энтони.

Сью удивленно посмотрела на него:

– Я никогда об этом не думала. Наверное, видя меня, она всегда вспоминала, что я не ее ребенок. – Она задумчиво покачала головой. – Я никогда об этом не задумывалась, – медленно произнесла она. – Я знаю, что они много лет собирались завести детей, объездили всех специалистов… – Сью вновь посмотрела на Энтони. – Знаете, возможно, вы правы.

Он улыбнулся и взял ее за руку:

– Это уже победа. Обычно я всегда не прав в ваших глазах. Нам лучше продолжить путь, иначе мисс Кетчкарт начнет щелкать хлыстом!

На следующий день, когда Берджес вошел в детскую, Сью была сильно удивлена. Питер и Джоанна сидели за столом, раскрашивая картинки в книжках, которые она выбрала для них в Виктории. Обычно в это время они во что-то играли, но сегодня дети сами выбрали рисование.

– Я собираюсь отсутствовать пару недель, мисс Митчелл, – сказал Энтони. – Надеюсь, у вас все будет в порядке?

– Уезжаете? – спросила Сью.

Голос ее звучал немного встревоженно, и Энтони нахмурился:

– Вас что-то беспокоит?

Сью заколебалась. В последнее время Фантазия очень много плакала. Нужно ли сказать Энтони об этом? Наверное, благоразумнее пока ничего не говорить, чтобы не причинять неприятности Марии и Колетт и не нарушать тихой и спокойной жизни в этом большом доме, который, как ей сначала казалось, принадлежал Барри, но, как потом сказал Питер, был дядин. Да и не стоит поднимать шум из-за того, чего, возможно, и не существует. В конце концов, у малышки могут резаться зубки. Такого же мнения была и мисс Инман, когда Сью попросила ее совета.

– Нет, ничего, – ответила она. – Надеюсь, вы приятно проведете время. Дети, пожелайте вашему дяде счастливого отпуска.

– Это не отпуск, – улыбнулся Энтони. – Я лечу в Нью-Йорк, а затем в Берген. Долго не задержусь.

Сью импульсивно протянула руку.

– Не слишком переутомляйтесь, мистер Берджес, – сказала она. – И развлекайтесь побольше.

Он пожал ее руку, и внезапно с ними рядом оказался Питер. Мальчик протянул Энтони свою маленькую ладошку.

– Желаю вам хорошо провести время, дядя Тони.

Энтони Берджес торжественно пожал племяннику руку. Подошла Джоанна и, запрокинув головку, подставила ему свою щечку.

– Можете поцеловать меня, если хотите, – заявила она.

Он улыбнулся, наклонился и нежно поцеловал малышку, затем посмотрел на Сью, и странная улыбка заиграла на его губах.

– Ну, – медленно протянул он, – я никогда бы не поверил в это. Увидимся через пару недель. После возвращения в отель вы свободны по вечерам, мисс Митчелл. Я предупредил об этом мисс Кетчкарт.

– Спасибо, – улыбнулась ему девушка. – Но… но вас же не будет здесь, когда закончится месяц!

– Месяц?

– Мой испытательный срок.

Энтони рассмеялся:

– С моей стороны испытание закончено. Я более чем удовлетворен. А вы?

– О, я тоже. Я… я… – К своей досаде, Сью почувствовала, что вот-вот заплачет, поэтому она запнулась и коротко добавила: – Я тоже.

– Хорошо. Это успех для нас обоих, – сказал он и закрыл за собой дверь.

– Почему ты плачешь, Сью? – спросила Джоанна.

– Да, почему? – заинтересовался Питер. – Ты несчастна?

Сью наклонилась и обняла их.

– Я плачу потому, что очень счастлива! – сказала она.

Питер озадаченно посмотрел на нее:

– Я не знал, что счастье заставляет людей плакать.

Сью засмеялась и крепко прижала их обоих к себе.

– Заставляет – иногда. А теперь переодевайтесь, и бежим на пляж! Я вся липкая от жары, и мне ужасно хочется искупаться.

Дети наперегонки помчались переодеваться. Сью неторопливо последовала за ними. Она была очень рада, что Энтони догадался поговорить с мисс Кетчкарт и предупредить, что она, Сью, свободна по вечерам и может делать все, что захочет! Она хихикнула. Приятно будет посмотреть на лицо мисс Кетчкарт, когда та попытается скрыть свою ярость за вежливой улыбкой.

Странно, но, скучая по Энтони, Сью все же чувствовала себя гораздо более свободной. Она немедленно пригласила на чай мисс Инман и была удивлена тем, что дети получили от ее визита огромное удовольствие. Позже мисс Инман сказала, что она тоже никогда прежде не получала такого удовольствия и что Питер очень похож на Барри.

– Барри был хорошим молодым человеком. Нам всем он очень нравился, – вздохнула пожилая дама. – Такой энергичный, полный жизни, веселый, вежливый… Настоящий джентльмен.

Сью с трудом удержалась, чтобы не сказать, как она с этим согласна. Ей все труднее и труднее становилось держать язык за зубами и не говорить о Барри.