Отошли еще дальше… Какое страшное облегчение я пережила, когда поняла, что жива — это нельзя описать… Сердце бьется, кажется, в висках… Ах, да, на меня смотрят люди… Я и не поняла, как они вошли. Так, и эти монахини помогают…

И тэйвонту мгновенно свернули бы мне шею… я была уверена… разумеется, так, чтоб внешне все выглядело благопристойно…

Внимание против воли притягивалось к ним, хотя я упорно, глотая слюну, пыталась на них не смотреть, ибо это могло меня выдать. Тэйвонту чувствуют осознанный взгляд… Но, словно преступник, притягиваемый неодолимым магнетизмом виселицы, я все равно их видела… Они сами и казнили, были и топором и палачом… "Старшая" монахиня была на вид стройней, подтянутей и моложе "младшей". Которая к ней, кстати, всегда почтительно обращалась.

Безошибочно можно определить командира звена, они не меняются… Как же я их ненавидела в детстве, когда впервые стала командиром диры… Ряса ее была элегантно перетянута так, что она даже в этом балахоне нагло смотрелась лучше, чем в платье, а движения ее и ее другой "подруги" — четкие, необычайно красивые и стремительные. Нет, они не меняются — такие наглые! Хоть бы маскировались еще… Я облилась холодным потом, когда поняла, что они снова идут ко мне…

Они словно плыли над землей во время урагана, легендарные убийцы и телохранители, тэйвонту, гроза и ужас Дивенора, Псы короля… Псы, да-да,

Псы… Что нужно тут Властителям Дивенора? Псы ведь не только охраняли, но и выполняли любое щекотливое задание Властителя… Что ему тут нужно, в забытом монастыре, ведь монастыри экстерриториальны!?!

У меня была истерика.

Почему-то мне показалось, что под рясой обычной монахини у них обоих было оружие. Странное напряжение и безумие сыграло со мной глупую шутку… Девочка словно отметила все оружие просто на уровне инстинкта, запечатлев его в сознании, — словно и не я бездумно знала, сколько у них оружия и что от них можно ждать… Даже не думая об этом… Это уже инстинкт без сознательных рассуждений и обдумываний… Все это просто возникло в уме, и все. А может это сумасшествие? Или напряжение всех сил при опасности? Кто я? Почему я здесь? Я еще не могла проснуться… Но мне казалось, словно я просто знала, сколько у них оружия, и какого. По самым ничтожным признакам угадывая его под рясой по кончикам проявившихся за долгий период времени случайных линий. Я просто сложила в уме уже автоматически всю выявившуюся для меня в работе от соприкосновения с рясой стандартную униформу тэйвонту и оружие тэйвонту под рясой, как опытный охранник может назвать даже тип спрятанного в одежде ножа.

Синтезировав в уме каждую обрисовавшуюся при натяжении рясы линию, и словно видя оружие под ней. Хотя в каждый отдельный период времени для него лишь на долю мгновения слабо прорисовывалась то одна, а то иная черта или ничего никому не говорящая точка — но соединенное вместе долгим навыком наблюдательности, оно было просто четкой видимостью спрятанного объекта. Я словно книгу по словам и буквам прочитала; чем дальше, тем яснее. Я просто "видела" оружие под рясой все отчетливее. Не воображала, а словно видела под непроницаемой рясой, как будто она была прозрачной. Это тоже была долгая тренировка.

Я видела это как бессознательный синтез высшей наблюдательности за весь период наблюдения, — я видела четко их тела, их эти униформы из специальной ткани, с их классическим распределением оружия под рясой, — хоть это и было невозможным… Кто же я? Каждый отдельный момент заподозрить и увидеть оружие было невозможно, ибо лишь на мгновение случайно вспухала ряса, не давая в конкретный мгновенный момент абсолютно никакой зацепки уму… Но тренированное наблюдать сознание охватывало и синтезировало автоматически полную картину во времени, охватывая ее словно всю. Словно я одной мыслью охватила весь отрывок фильма наблюдений в одно мгновение, наложив все точки, просто проявив… Так, прочитав несколько страниц, мы бессознательно понимаем, о чем речь в книге. И чем больше прочитаем, — тем лучше, а не наоборот, хотя одни охватывают раздельные слова, другие — страницы. Но и при раздельных словах каждое последующее слово дополняло предыдущее уже бессознательно, будто я их читала, выявляя все их стороны наблюдательностью, привыкнув разворачивать человека словно книгу.

Мне показалось, что я бы показалась монахиням таким же чудовищем, как и эти тэйвонту.

О Господи, они были уже рядом! Во мне вспыхнуло безумное ощущение опасности и все во мне взвилось… И мне приходилось силой удерживать себя на месте… Не дать им раньше времени понять, что я уже очнулась и все знаю!!! Но это было не так легко… Тело протестовало, чтоб подпускать их ближе… Глупый атавизм вообще порывался бежать прочь сломя голову от них… Такое спокойствие в центре и такой разнобой, своя реакция тела… Словно отдельно от меня, бежать ногами… Еле я их удержала… Оружие еще выпуклее и рельефнее словно проступило на их теле от их движения, и нагло кричало мне в глаза… Хотя нетренированный глаз, как ни смотрел, ничего бы не увидел, ибо у него эти выступы не очистились бы в произведение.

…Мелькнула мысль, что в этом я, как профессионал, не ошибаюсь. Другим краем сознания я одновременно отметила и это, надеясь в будущем извлечь из этого какую-то пользу о себе… Когда проснусь. Но сейчас… Сознание работало как сумасшедшее, ища, ища, бешено ища лазейки для спасения… Черт возьми, почему их еще и назвали телохранителями.

Какие-то они холодные были, привыкшие убивать, эти "охранники"!!!

Все вышли…

— Чурка безмозглая, — зло сказала рядом со мной "младшая", остановившись рядом со мной и кладя руку мне на плечо. Я вздрогнула, равнодушно поглядев мимо ее, дергаясь. О боже, какое облегчение, когда я поняла, что она не убивает меня — ей надо было бы лишь мгновение для этого.

— Сколько нам из-за нее здесь куковать! Когда ты уже сдохнешь! — зло сказала мне старшая. — Вот уж навязали работку — присматривать… Как ее нам перенести?

— Оставить здесь нельзя, — шквал лишь крепчает… — заметила младшая.

— А может… — сразу одновременно сказали обе и как-то сразу оборвали это.

Как-то воровато подозрительно переглянувшись, словно их обоих осенила какая-то гадкая мысль, и теперь они ее пробуют на вкус. Немного боясь ее.

— Несчастный случай?!? — подавляя нетерпеливую дрожь, спросила та женщина-охранник, что постарше. Она была возбуждена.

— Все равно ведь нам приказали ее мгновенно убить, если она очнется… — оправдываясь перед собой за свои мысли, сказала младшая. Или пытаясь оправдать то, что собиралась совершить. Так сказать, придать всему законный вид. — Любым способом и ни с чем ни считаясь, ни на какие приличия не обращая внимания! — со значением процитировала она, очевидно, чьи-то слова.

Внешне они являли собой мирную картинку двух людей, напряженно обсуждавших, как меня перенести и показывавших на окно. Жестикуляция, движения, все обмануло бы и меня саму, если б я сама не слышала их разговор. Который нравился мне все меньше и меньше.

Я же испытывала облегчение. По крайней мере, меня не собирались убивать тут же.

— Она сама себя убьет! — взмолилась одна из них.

Похоже, мысль эта была слишком дерзкой даже для них, и чтоб ее принять, им надо было высказать ее вслух. Не подозревая, перед кем они ее высказывают…

Словно нечто заставляло их раскрыть свои замыслы.

— А ты представляешь, какие волны бунта может вызвать это, если кто заподозрит… (Я напряглась — почему?) А так она сама уже почти сдохла и скоро умрет, — медленно сказала старшая. Словно пытаясь образумить младшего товарища. Но, по-моему, мысль ее захватила. Мне показалось, что она хотела, чтоб ее убедили… — Умрет и сама. Без всякого подозрения. Чисто. И все останутся чистыми и довольными, с чистой совестью. Это же идеальный вариант, а мы его нарушим! Мало того, ее безумие всем на руку, иначе из нее сделали бы героя. Да и приказа нет… Хотя отряд зачем-то прибыл…

— Так пусть она умрет сама! — горячо зашептала ей младшая. — Сама выбросится в пропасть — вон как почти всю стенку вышибло, как бушует… Ну? — она моляще посмотрела на старшую. — Мы только сломаем ей шею…