— У меня тоже, — сказал я, извлекая два четвертака из кармана, и пропуская их между пальцами — медленно и зловеще как Дэвид Блэйн.[1] Потом я сделал пару шагов к телефону-автомату, который находился возле входа в подъезд, опустил монеты и позвонил Томасу на мобильный.

Молли пристально на меня посмотрела и сложила руки на груди. Выражение лица у нее было обиженным.

— Эй, — сказал я ей весело. — Мы же чародеи, малышка. У нас проблемы с использованием техники. Но это не означает, что мы недостаточно умны, чтобы использовать её.

Молли покосилась на меня и что-то тихо пробормотала, а я сосредоточил своё внимание на телефонных гудках.

— Аллоуу, — откликнулся Томас, с жутким французским акцентом, который он использовал, находясь на публике.

— Алло, это Франция? — закричал я. — Я нашел мёртвую мышь в моей банке с французским жареным кофе, и я звоню пожаловаться. Я американец, и я отказываюсь принимать такой вариант напитков от вас, ребята.

Мой сводный брат вздохнул.

— Аадну минуту, пожалуустаа, — сказал он со своим французским акцентом. Я услышал звуки музыки и разговоры людей на заднем плане. Вечеринка? Тут щелкнула дверь, и брат заговорил нормальным голосом:

— Привет, Гарри.

— Я тут стою на улице возле твоей квартиры на сумасшедшем снегу, с твоим подарком на день рожденья.

— Это была не очень хорошая идея, — сказал он. — Меня нет дома.

— Будучи профессиональным детективом, я, используя метод дедукции, пришел к такому же умозаключению, — парировал я.

— Подарок на день рожденья, это — правда?

— Да, но я маленько замерз, и собираюсь сжечь его, чтобы хоть немного согреться.

Он рассмеялся.

— Я в галерее «Вудфилд Молл» в Шамбурге.[2]

Я посмотрел на часы.

— Так поздно?

— Ну да. Я оказываю небольшое одолжение для одной моей работницы. Я буду здесь до полуночи или около того. Слушай, давай встретимся завтра вечером.

— Нет, — сказал я упрямо. — Твой день рожденья сегодня. Я подъеду туда.

— Ухх, — сказал Томас. — Мда…. Я думаю… э….. Ладно.

Я насторожился.

— Что ты там делаешь?

— Приезжай сюда, — вздохнул он и положил трубку.

Я обратил взгляд на Молли.

— Ха!

Она вопросительно склонила голову и спросила:

— Что происходит?

Я повернулся и пошел к машине.

— Давай выясним это.

Галерея «Вулфилд» была одним из множества подобных заведений в штате. Почти все парковочные места возле неё были свободны. Торговый центр был закрыт уже больше часа.

— И как интересно, нам полагается найти его? — спросила Молли.

Я вел машину — старый раздолбанный «Фольксваген Жук», который я любовно называл «Голубой Жучок», еще пару минут, внимательно посматривая по сторонам.

— Туда, — сказал я, показывая головой на белый седан, припаркованный среди дюжины других машин, стоящих отдельной группой на парковке возле галереи.

— Это его машина. — Я намеривался сказать кое-что другое, но остановил себя прежде, чем успел бесполезно потратить время на демонстрацию своих качеств любимого ученика Йоды.[3]

— Молли, скажи мне, что ты видишь?

Она нахмурилась, наморщила нос и оглянулась, пока я пытался припарковаться на свободное место возле машины Томаса. Шины хрустели по тонкому слою снега, который покрывал вычищенный асфальт, подтеки из соли и подтаявшего льда. Я заглушил двигатель. Он пожужжал еще несколько секунд, а потом машину заполнила мягкая, тяжелая тишина, которую можно ощутить только зимней ночью, когда снег окутывает землю.

— Галерея закрыта, — сказала Молли. — Но возле этого входа припаркованы машины. Это единственная секция из всех, где горят огни. Я думаю, что в одном из помещений внутри горит свет. Тут не опущены роллеты, хотя все остальные витрины закрыты.

— И из этого вытекает….? — подсказал я.

— Что Томас делает в компании, в закрытой галерее, в День Святого Валентина, да еще ночью? — её голос изменялся к концу, становясь вопросительным.

— Молодец! Значение даты может, конечно, что-то значить, — сказал я. — Но настоящий вопрос вот в чем: — это случайное совпадение, что наружная камера безопасности, направленная на дверь, сломана?

Молли уставилась на меня, потом, насупившись, огляделась вокруг.

Я поднял вверх палец.

— Запомни, нужно всегда смотреть в трёх измерениях. Человек обычно не смотрит на то, что находится над его головой или непосредственно под ногами. Ты должна быть более внимательна, стараясь развить у себя привычку замечать мелочи.

Молли сдвинула брови и, изогнувшись, попыталась увидеть в окно «Жучка» высокий фонарный столб, возле которого мы припарковались. На нем, примерно, на высоте десяти футов был закреплен черный, квадратный корпус камеры безопасности. Чуть ниже висело несколько оголенных проводов, концы которых были оборваны. Я заметил это, когда парковал машину.

Моя ученица нервно вздохнула.

— Вы думаете, что-то случилось?

— Я думаю, что у нас недостаточно информации для того, чтобы делать любые предположения. — Сказал я. — Возможно, это ничего не значит. Но лучше на всякий случай держать ушки на макушке.

Не успели эти слова сорваться с моих губ, как из темноты показались две фигуры, в длинных, черных плащах с капюшонами. И, черт меня возьми, если это был тот наряд, который выберет чикагский покупатель. Они прошли вниз по боковой дорожке, и свернули к освещенной входной двери.

Молли открыла рот и начала что-то говорить, заикаясь.

— Тихо, — прошипел я. — Не шевелись.

Эти двое прошли всего в тридцати или сорока футах от нас. Я даже смог мельком увидеть под одним из капюшонов, бледное лицо с запавшими, словно темные провалы, глазами. Обе фигуры вошли в открытую дверь, даже не взглянув в нашу сторону, с уверенностью людей знающих, что их ждут.

— Все в порядке, — сказал я тихо. — У этого должно быть какое-то объяснение.

— Гм, — пробормотала Молли. — Эт-то б-были в-вампиры?

— Успокойся, малышка, — ответил я ей. — Боязнь это не самая плохая вещь на свете, но не позволяй страху контролировать себя. Я не имею ни малейшего представления, кто это был.

Я убедился, что моя старая, подбитая овчиной, джинсовая куртка застёгнута на все пуговицы, и выбрался из машины.

— Тогда куда вы собрались? — спросила она.

— Внутрь, — ответил я, обходя машину по направлению к багажнику. Я раскрутил проволоку, которая служила мне замком. (Побывали бы вы в дюжине автомобильных катастроф, и вам бы надоело менять замки в багажнике).

— Чем бы они ни были, Томас про них ничего не знает. Он бы сказал хоть что-то.

Я не мог видеть Молли из-за поднятой крышки багажника, но она опустила стекло достаточно, чтобы я мог ее слышать.

— Но у вас нет ни посоха, ни жезла, ни даже плаща. Это все осталось в вашей квартире!

Я достал из багажника револьвер сорок четвертого калибра и коробочку с патронами, зарядил оружие и положил в карман куртки. На всякий случай я засунул пару патронов в передний карман джинсов и закрыл багажник.

— Они только игрушки, Падаван.[4] Привычные, на многое способные, проверенные игрушки, без которых я себя чувствую голым. Но настоящий чародей не должен полагаться только на них, или учить этому своих учеников. Оставайся здесь, заведи машину и будь готова в любой момент нажать на газ, если нам надо будет срочно покинуть это место.

— Хорошо, — сказала девушка и пересела на место водителя. К чести Молли требуется сказать, — она может нервничать, но работу шофера она выучила отлично.

Держа правую руку в кармане пиджака на рукоятке револьвера, я слегка размял плечи, делая маленькие глотки свежего морозного воздуха, и быстро пошел к входу в галерею. Мои ботинки скрипели и хрустели по тонкому слою снега. Я подошел к двери с таким видом, как будто был владельцем этого места. Затем открыл их резким толчком и быстро огляделся вокруг.