Заметив, что юнец поглядывает на него с сочувственной улыбкой, Блейд прочистил горло и выдавил:

— Эти… как ты сказал?.. лика?.. — дождавшись кивка парня, он продолжил: — Они разумны?

— Скорее, полуразумны… или разумны на четверть, тут трудно указать определенную меру. Не люди и, возможно, никогда не станут людьми… но уже и не животные, как вы могли убедиться, гость!

Гость! Не пленник, не пришелец, не подозрительный бродяга! Блейд не мог припомнить, где еще приветствовали его этим словом, и какой реальности… В Таллахе?.. Впрочем, напомнил себе странник, человек коварен, слова не значат ничего.

— Возможно, никогда не станут людьми… — повторил он, поглядывая вниз, на траву, в которой темнели массивные бурые туши шестилапых лика. Это предположение на чем-то основано?

— Разумеется. Мы наблюдаем за ними тридцать тысяч лет, но никаких признаков прогресса не заметили. Или они их ловко скрывают, — парень усмехнулся.

Тридцать тысяч лет! Еще одно потрясение, но лицо Блейда не дрогнуло. Он произнес:

— Значит, все это, — его рука описала широкий полукруг, -заповедник?

— Можно сказать и так. Но мы предпочитаем другую терминологию -резерват.

Он произнес это слово так, что в нем не чувствовалось ничего обидного для шестилапых лика. Блейд, не пытаясь расспрашивать, кивнул, задумчиво поглаживая колючий подбородок.

— Кажется, я должен принести извинения, — заметил он. — Мне пришлось убить пару этих тварей, что состоят под вашим покровительством. Очень сожалею…

— Пустое! — парень покачал головой. — Резерват есть резерват! Здесь может случиться всякое… — Он посмотрел на Блейда, затем, почесав кончик носа, поинтересовался: — Могу я узнать… гм-м… имя уважаемого гостя? Если оно у вас есть?

— Блейд, Ричард Блейд с Земли, — представился странник. — И я не совсем понял твое замечание насчет имен.

— Тут нет ничего удивительного. Просто некоторые расы обходятся без имен.

— А твоя?

— У нас имеются имена, но… но тут возникают кое-какие проблемы… -он поднял лукавые серые глаза к небесам. — Меня зовут Кармайктоллом… просто Майком, если вам трудно выговорить… но иногда у меня появляются и другие имена.

— Кармайктолла вполне хватит, — сказал Блейд. — Это имя и так длинней тебя самого.

Он все еще считал, что имеет дело с подростком — пусть представителем некой мудрой и могущественной расы, однако существом юным, непосредственным и не слишком серьезным. Вероятно, паренек приглядывал за территорией шестилапых или, скорее, за ее частью, поскольку весь заповедник был очень обширным. Тут наверняка были смотрители и постарше.

— Лучше Майк, — заметил парнишка, — это звучит как-то энергичнее. -Он склонил голову к плечу и осмотрел странника с головы до ног — заросшего щетиной, потного, исцарапанного, в нелепой пестрой юбочке. — Как я должен вас называть — одним из имен или обоими? И существуют ли в вашем языке какие-то особые слова, демонстрирующие уважение?

— Ты Майк, а я — Блейд, — гость хлопнул хозяина по плечу. — Что касается вежливых обращений, то можешь иногда называть меня «сэр».

— Могу ли я поинтересоваться, сэр, насчет вашего одеяния? — и серых глазах Майка мелькнули смешинки, когда его взгляд скользнул по измятому кильту из индюшачьих перьев. — Это что, национальный костюм?

— Какого дьявола! — рявкнул Блейд. — Мой национальный костюм очень похож на твой, парень! Рубаха да штаны! И я был бы очень рад в них облачиться!

— А заодно — уврачевать раны, помыться и слегка перекусить, я полагаю?

Блейд кивнул.

— Превосходная программа, Майк.

— Извините, что не упомянул о ней сразу. Некоторые расы так обидчивы! Внешне — люди как люди… Но психология! Мораль! Нравы! Традиции! Это нечто непостижимое! Спрашиваешь человека, как его зовут, а он хватается за нож… предлагаешь пищу, а нож уже у твоего горла… Сумасшествие какое-то! — Майк скривился.

— Я чувствую, что у тебя богатый опыт общения с чужими расами, -сказал странник.

— Еще бы! Одни эти чего стоят! — Майк махнул рукой на груды бурых тел под утесом.

— Ну так вот, Майк, запомни хорошенько: моя раса по большей части нормальна. Если ты предложишь мне помыться, поесть и натянуть нормальную одежду, я буду только благодарен. Ибо путь мой сюда был нелегок…

С минуту юноша с рыжими волосами внимательно глядел на Блейда, потом кивнул головой и произнес:

— Я знаю, сэр. Прошу вас.

За его спиной в скале появилась распахнутая дверь.

Собственно, двери как таковой не было — лишь дверной проем, ведущий в залитую светом комнату. Ярким солнечным светом, который струился с потолка.

Блейд, уже шагнувший к порогу, остановился. Это помещение не могло находиться в скалах! Оно совершенно не напоминало пещеру или подземную камеру.

— Прошу вас, сэр Блейд, входите, — повторил его провожатый. — Вам нечего опасаться.

— Я не опасаюсь, я удивляюсь, — странник протянул руку к проему. -Что это, Майк?

— Синтола, один из материков Уренира, если говорить о месте, куда мы отправимся. Более конкретно — мой дом.

— Вы называете свой мир Урениром?

— Да, в знак почтения к Уренам, Духам Предков… — Заметив, что Блейд поднял бровь, юноша улыбнулся. — Только не думайте, что я собираюсь толковать с вами о божественном, сэр! Наши Духи вовсе не объект для религиозного поклонения.

— А далеко ли эта Синтола?

— Сейчас покажу… — Майк протянул руку вверх и вправо. — Там, в океане, желто-зеленое пятнышко, похожее на ромб… Видите?

Блейд не мог различить ничего определенного в россыпи разноцветных точек, плававших в океанской синеве; он понял лишь, что эта дверь, внезапно раскрывшаяся в скале, была некими пространственными вратами, позволявшими шагнуть сразу на многие тысячи миль. Или десятки тысяч? Сотни? Миллионы? Этот вопрос казался ему сейчас самым первоочередным: неясные масштабы мира, в котором он очутился, смущали.

— Ты можешь сказать, как далеко до Синтолы в привычных мне единицах длины?

— Разумеется. Если мы определим эти единицы.

Странник попытался объяснить, что такое фут и миля, а заодно -секунда, час, сутки и год. Потом Майк, почти без размышлений, назвал две цифры: расстояние до своего дома и примерный размер материка. Величиной Синтола вдвое превосходила поверхность земного шара, и до нее было раз в пятьдесят дальше, чем от Земли до Луны.

Потрясенный в очередной раз, Блейд перешагнул порог, прорвав едва ощутимую тонкую завесу. Она разделяла две точки этой странной реальности, два места, находившиеся на таком огромном расстоянии, что свет от одного до другого шел более минуты. Чудовищная дистанция! И все же, сделав одинединственный шаг, он покинул страну шестилапых лика и очутился на земле Синтолы.

Собственно, о земле можно было говорить лишь в фигуральном смысле; под его ногами лежал ковер, а под ним, несомненно, пол из светлого дерева — его закраины виднелись у стен. Их было только две, и эти массивные серые каменные стены сходились под прямым углом у большого очага, с великим искусством и тщанием выложенного из того же серого камня. Очаг, безусловно, не предназначался для приготовления пищи или других утилитарных целей; тут разводили огонь, чтобы полюбоваться ярко-рыжими языками, ощутить жар живого пламени, вдохнуть смолистый аромат сгорающих поленьев.

Кроме этого очага, который Блейд сразу же окрестил камином, на ковре стояли кресла, а у каменных стен — агрегаты не совсем понятного назначения, сверкавшие металлом и стеклом. Там, где полагалось находиться еще двум стенкам, пол комнаты переходил в широкие деревянные ступени, спускавшиеся в сад. Он как бы являл собой естественное продолжение этой удивительной гостиной: один лестничный марш выходил к небольшой лужайке, обсаженной деревьями, другой спускался к прудику с песчаным дном и прозрачной водой, где плавали сиреневые чаши лилий. За ним находилась еще одна постройка, что-то вроде веранды в японском стиле: помост, и над ним — легкая кровля на восьми изящных деревянных опорах.