— Сравнительно слабый импульс, — произнес Хейдж.

— Мой Таргал?

— Нет. Таргал идет вторым номером… Смотрите!

Сигнал исчез, табло погасло, но через минуту вспыхнуло снова. На мониторе вновь возник синий треугольник — не больше первого. Блейд прижмурил веки, и на мгновение ему показалось, что он опять глядит на бирюзовое марево странного таргальского океана.

— Вот это — Таргал, — раздался голос Хейджа. — Амплитуда тоже невелика… Знакомое местечко, не так ли?

— Знакомое, — у Блейда чуть дрогнул уголок рта. — Боюсь, я не доставил вам оттуда ничего ценного, Джек.

— Как сказать! Главное, вы подтвердили гипотезу о существовании областей сдвигов. И теперь мы знаем, что показания этой машинерии, — Хейдж ткнул рукой с зажатой в пальцах дымящейся сигаретой в сторону ТиВи-Икса, -отнюдь не бессмыслица!

— Разве прежде вы сомневались?

— Сомневался, не сомневался — какая разница? Теория, подтвержденная на практике, стоит неизмеримо больше любых измышлений, которые можно вообразить, — американец постучал себя по лбу согнутым пальцем, — и даже подкрепить математикой. Практика — критерий истины, дружище… а потому выпьем за ваше назначение.

Блейд рассмеялся и поднял стаканчик.

— А как же наши наблюдения?

— Минут пять не будет ничего интересного. Вполне хватит времени, чтобы выпить и налить по новой.

Времени действительно хватило. Через пять минут на табло выскочила тройка, а на экране возник очередной треугольничек дюймов двух в высоту.

— Довольно интенсивный сигнал, — прокомментировал Хейдж — Обратите внимание, он занимает около трети верхнего полукруга монитора. Следующий импульс, четвертый, будет послабее.

Треугольник исчез. Блейд, взирая на ровную синюю черту, что делила экран пополам, думал о бесчисленных вселенных, неисчислимых галактиках и бесконечном количестве миров, вдоль, над или через которые скользил сейчас неощутимый энергетический зонд ТиВи-Икса. Он побывал лишь в двадцати пяти из них, не считая Луны, — ничтожное число, если вдуматься! И невероятно огромное, если вспомнить, что миллиардам прочих обитателей планеты Земля был доступен лишь один-единственный мир, их родная реальность.

Синяя линия внезапно дрогнула, распавшись на мелкую рябь крошечных импульсов, и вновь застыла в кажущейся неподвижности.

— Что это? — спросил Блейд,

— Локальное перемещение. Кто-то что-то перенес… неведомо откуда и неведомо куда, — пояснил Хейдж. — Такое явление наблюдается довольно часто.

Странник кивнул. Возможно, сейчас паллаты забросили в очередное измерение свою темпоральную станцию или по наведенному лучу устремился куда-то гластор… один из межвременных трансмиттеров, подобный тому, который он видел в Талзане…

— Четвертая область, — Хейдж закурил новую сигарету, посматривая на экран, где появился и исчез небольшой треугольник нового сигнала. — Ну, Дик, глядите внимательно! Сейчас…

Он не успел договорить, как синяя черта взметнулась вверх и замерла, образовав два излома. Одновременно раздался негромкий звонок.

— Сканирование закончено. Я ввел программу, согласно которой эксперимент завершается в этом районе, — Джек Хейдж помахал над головой, разгоняя табачный дым. — Картина зафиксирована, и мы можем любоваться ею хоть целый час.

— Но я не вижу треугольника, — произнес Блейд. — Только две изломанные линии, слева и справа.

— В выбранном мной масштабе нам доступна для обозрения лишь нижняя часть сигнала. Говоря проще, Дик, нашу машинку зашкалило.

— Бог мой! — странник откинулся в кресле, с удивлением изучая экран. — Он настолько силен? Так велик, что мы не видим вершины?

— Да, не видим вершины и даже сотой части импульса, — Хейдж поднялся, подошел к агрегату и защелкал переключателем. С каждым щелчком синяя линия словно бы оседала вниз, пока на мониторе не возник сигнал уже знакомой конфигурации. — Если бы я сразу задал такой масштаб, — заметил американец, — мы не смогли бы пронаблюдать четыре первых сигнала. Этот, — он ткнул в экран пальцем, — интенсивнее их на два порядка.

— И в такой мир вы собираетесь меня отправить?

— Да, именно туда! На сей раз осечек не будет!

Блейд, справившись с изумлением, покачал головой.

— Но такой мощный сигнал означает…

— Что там транспортируются между измерениями гигантские массы. Чудовищные, невообразимые!

— Тонны? Сотни тонн?

Пожав плечами, Хейдж вернулся в кресло.

— Очень трудно дать количественную оценку, Дик. Возможно, сотни или тысячи тонн… десятки тысяч… но лично я думаю, что это явление планетарного масштаба.

Блейд безмолвствовал.

Откинувшись на спинку кресла, Хейдж выпустил пару дымных колечек, задумчиво наблюдая, как они поднимаются к потолку, становятся все больше и эфемернее, тают в воздухе. Затем он произнес:

— Ах, Ричард, Ричард, клянусь Господом, как я вам завидую! Как завидую! Вы увидите мир… новый мир, прекрасный и удивительный! Вы будете глядеть на него, а я… мне придется довольствоваться вашими рассказами…

— Пора тебе поглядеть на мир, — заявил Майк на следующее утро. — В нем много прекрасного и удивительного, и я надеюсь, сэр Блейд, что дома твои рассказы не сочтут досужими выдумками.

— Если я поведаю о некой даме, явившейся мне прошлой ночью — в твоем обличье, сэр Майк, — меня сочтут просто ненормальным.

— А! Миклана, озорница! — Кармайктолл усмехнулся и подвинул поближе к гостю блюдо с фруктами. — Понимаешь, девочка скучает, и иногда ей нужно поразмяться…

Блейд окинул хозяина задумчивым взглядом.

— Она наговорила мне массу любопытных вещей. О том, что ее сожрали в Слораме какие-то людоеды-эстара, что она едва успела перебраться к тебе под череп и теперь сидит там, выбирая себе новую внешность… Она даже напустила чары, представ на миг в своем прежнем облике, и я должен заметить, что твоя сестра очень мила… Не понимаю, чего ей не хватает и как она ухитрилась расстаться с плотью в этом самом Слораме! Или все это шутки?

Майк энергично замотал головой.

— Никаких шуток! Может быть, Миклана представила все дело в… м-м-м… несколько легкомысленном тоне, но история ее истинна от первого до последнего слова. Ее тело действительно съели эстара, и в данный момент она пребывает здесь, — он ткнул пальцем себе в лоб.

Заканчивая обильный завтрак, Блейд выбрал сочный плод, напоминавший апельсин без кожицы, и разломил его напополам.

— Ты имеешь в виду, что разум Микланы угнездился в твоей голове? Не сама она, но ее сознание, ее душа?

— А что такое человек, если не его разум, сознание, душа? — серые глаза Майка насмешливо сверкнули. — Или ты полагаешь, что человек — вот это? — быстрым жестом он оконтурил собственное лицо.

— Гм-м… Стоит ли так пренебрегать платью? — осторожно заметил странник.

— А, плоть… — его хозяин небрежно помахал рукой. — Плоть всего лишь вместилище разума… Ее можно сделать такой, можно сделать иной…

— Ты это серьезно?

— Вполне. — Майк повел пальцем, и хрустальный кувшинчик, приподнявшись, наполнил чашу Блейда оранжевым соком. — Пойми, мой друг, здесь возможно все! И Миклана в самом деле пребывает сейчас в частице моего мозга, размышляя над своей будущей внешностью. Непростая задача для женщины, поверь мне!

— Непростая, — кивнул Блейд. — Но мне хотелось бы задать тебе еще пару вопросов.

— Надеюсь, не о том, станет ли она брюнеткой или блондинкой? Этого не знают даже великие Урены!

— Я чувствовал, что твоя сестра заглядывает в мою память… Это было похоже на щекотку… вот здесь… — странник коснулся виска.

— Вероятно, ей не хватало слов, каких-то специфических понятий. Я делаю то же самое.

— Но, беседуя с тобой, я ничего подобного не ощущаю.

Майк поднял взгляд вверх, к ярко сиявшему в небесной голубизне полуденному солнцу. Сегодня, для разнообразия, в небе плыли облачка, похожие на белоснежные комочки ваты.