Можно предположить, что Павел обращался к каноническому Евангелию от Луки как к Писанию. Конечно, мы не можем быть в этом полностью уверены, но в данном случае, по крайней мере, слова Христа (или собрание этих слов в виде Евангелия) имели статус «Писания» уже тогда, когда Павел писал свое Первое послание к Тимофею[69]. «Удивительно, что Павел поставил эту цитату из Евангелия от Луки на один уровень с Ветхим Заветом и назвал обе цитаты «Писанием»»[70].

Второй пример находится в Книге Деяний. Проповедь «благовестия» Филиппа названа «словом Божиим» (Деян. 8:12,14). Провозглашение Евангелия всегда называется «словом Божиим» (Деян. 11:1; ср. 12:24; 13:46; 17:13;18:11; 19:20). Это показывает, что апостольская проповедь и учение определены как «слово Божие».

Третий пример мы находим у апостола Петра. Упоминание о «прочих Писаниях» во 2 Петр. 3:16 в контексте обсуждения Петром посланий Павла, «в которых есть нечто неудобовразумительное», показывает, что Петр, используя здесь понятие «Писания», «ставил писания Павла на один уровень с прочим инспирированным Писанием»[71]. Очевидно, что послания Павла, о которых здесь говорится, расцениваются точно так же, как и «прочие Писания»[72]. Как писания Павла, так и Ветхий Завет рассматриваются здесь как авторитетные Писания, имеющие Божественное происхождение.

Если «Писания» включают в себя послания Павла, можно предположить, что этим посланиям (как и всем «Писаниям») присуща внутренняя каноничность. Они также каноничны, как и Писания Ветхого Завета.

Четвертый пример мы находим у Павла. Апостол Павел упоминает о «тайне Христовой», которая не была возвещена прежним поколениям и которая «ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом (Святым)» (Еф. 3:4, 5). Этот отрывок свидетельствует о том, что апостольская проповедь и апостольские писания исходят от Того же Духа Святого, Который был присущ «пророкам» и в ветхозаветные времена. Это свидетельство находится в гармонии с утверждением Павла о том, что «Евангелие, которое я благовествовал… я принял… чрез откровение Иисуса Христа» (Гал. 1:11, 12).

Иоанн Богослов дает нам пятый пример. Он утверждает, что «был в духе» (Откр. 1:10), когда получал «слово Божие и свидетельство Иисуса Христа, и что он видел» (1:2).

В заключение в Книге Откровение вновь говорится о «словах пророчества книги сей» (Откр. 22:10, 18,19). «Слова пророчества книги сей» являются все тем же «словом Божиим» из Откр. 1:2.

Наш обзор ключевых мест Нового Завета, в которых использовались понятия «Писание» или «слово Божие» показывает, что эти определения относились и к новозаветным писаниям. Ф. Ф. Брюс очень точно заметил: «Когда поздние новозаветные сочинения были объединены с Ветхим Заветом как часть всего Писания [2 Тим. 3:15, 16], естественно предположить, что они также были «богодухновенны»[73]. Это заключение кажется нам очень верным. Слово Божие состоит как из Ветхого, так и из Нового «вдохновленных Богом» Заветов. Они обладают авторитетом не потому, что люди признали за ними этот авторитет. Авторитет не был дарован им сообществом людей, но он был обусловлен самим происхождением Писания через Дух Святой через инспирацию и инспирированных Богом пророков и апостолов.

2. «Все Писание». Теперь мы можем возвратиться к выражению «все Писание» из известного отрывка 2 Тим. 3:16: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности».

Выражение «все Писание» является наиболее широко используемым воспроизведением греческих слов pasa graphe, употребляемых Павлом[74]. Один из английских переводов передает эти слова как «каждое писание» (ARV), а другие, художественные переводы передают их как «каждое инспирированное писание» (NEB, REB).

Представляется, что такой перевод, как «каждое инспирированное писание», не вполне адекватно доносит мысль Павла. Эта передача спорна синтаксически[75]. Известный знаток греческой грамматики Мауль (С. F. D. Moule) писал, что такой перевод, как «каждое инспирированное писание» весьма сомнителен… (и) гораздо более вероятно, что эта фраза означает: «Все Писание инспирировано»[76].

Есть ли разница между выражениями «все Писание» и «каждое писание»? Джеймс Барр заметил, что «если это выражение переводится как «каждое писание», тогда слово «писание» не применимо ко всей Библии, скорее оно означает каждый отдельно взятый отрывок или предложение»[77]. Другими словами, перевод «каждое писание» говорит об отдельных местах в Писании[78]: имеется в виду «каждый отрывок Писания» в отдельности, а не «Писание» в его целостности и единстве. Если мы будем рассматривать этот текст, как говорящий об отдельных местах Писания, это будет означать, что на какой бы отрывок Библии мы ни посмотрели, он является инспирированным Самим Богом.

Напротив, если Павел имеет в виду «все Писание», используя это выражение в неделимом, собирательном смысле, то выражение «все Писание» относится к Библии в ее единстве.

Вероятность того, что Павел использовал словосочетание pasa graph в собирательном смысле, говоря обо «всем Писании», более высока, так как это обычное словоупотребление этого сочетания в Новом Завете и в посланиях Павла. Мысль о том, что есть места в Писании, которые не инспирированы Богом, не рассматривалась бы ни Павлом, ни другими писателями Библии[79]. Писания не были написаны по воле человеческой, человеческим разумением или благодаря человеческим исследованиям, но явились по «вдохновению свыше» (theopneuston).

Из этого может следовать только то, что Новый Завет, как и ранее Ветхий, был дан посредством Духа Святого. Это слово Самого «Сына» (Евр. 1:1, 2) или «заповеди Господни». Павел настаивает в своем обращении к коринфянам: «что я пишу вам… это заповеди Господни» (1 Кор. 14:37). Происхождение Нового Завета такое же, как и происхождение Ветхого Завета. Из этого следует, что инспирация писаний Нового Завета придавало им статус канона точно таким же образом, как и Ветхий Завет.

Последние исследования проблемы закрытия ветхозаветного канона последовательно указывают на его закрытие в дохристианское время[80]. Такой взгляд разительно отличается от той точки зрения, которая господствовала более ста лет среди критически настроенных ученых. Современные исследования открыли новую страницу в нашем понимании происхождения и развития ветхозаветного канона. В них отмечается, что критический взгляд XIX и XX вв. на канонизацию Ветхого Завета обусловлен всего лишь исследованиями среди критически настроенных исследователей, и он не имеет под собой никакой аргумекнтированной основы и должен быть просто-напросто пересмотрен.

Вследствие ограниченного объема данной статьи мы лишь упомянем о шести из авторитетных современных исследователей, занимающихся вопросами канона. Четверо из них принадлежат к лагерю критицизма традиций, о чем свидетельствует их подход к Книге пророка Даниила. Двое принадлежат к лагерю ученых евангелических традиций. Их согласие по всем основным вопросам доказывает, что мнение, которого они придерживаются, — это не сектантская точка зрения, недостойная внимания и исследования.