– Тоооолько не голову! Тоооолько не голову!

Десять утра. Звонит телефон. Я сплю. Звонит телефон. Я накрываю голову подушкой. Звонит телефон. О черт!

Я сняла трубку.

– Кто звонит до одиннадцати?

– Ух ты! Где ты была вчера вечером? Я уже рассказывала об Эштоне?

– Развлекалась.

– Куда ходила?

Об Эштоне, который задает слишком много вопросов?

– Аххх! – Я вспомнила приступ паники, охватившей меня после ухода Кики, и наклонилась, чтобы взглянуть на полуночный педикюр. Я сделала его после того, как проснулась от страшного сна. Я не высушила лак как следует, поэтому на каждом ногте остался узор от простыни. – Развлекалась, – соврала я. – На рок-концерте.

– Кто выступал?

– Ты не знаешь. Никаких синтезаторов, штанов с накладными карманами и таблеток «экстази». Там были люди, которые умеют играть на гитаре. – Я зажгла сигарету и потерла глаза.

– Супер. Я звонил тебе примерно в двенадцать тридцать, но тебя еще не было. Еще я звонил в субботу вечером.

Ладно. Я нехороший человек. Устраивает? Нехороший, нехороший человек. Но Эштон – это идея Кики. Мы познакомились на открытии галереи. Он спросил, люблю ли я искусство. Я сказала, что нет. Он попросил у меня телефон. Я дала. Он казался нормальным. Но когда он начал оставлять бесчисленные сообщения на автоответчике, мое мнение изменилось. Я позвонила Кики на работу и сообщила, что собираюсь послать его.

– Нет, нет, нет, нет, нет, – сказала она. – Все так здорово начиналось. Всегда надо давать людям еще один шанс.

– Но ты сама говорила, что большинство парней в Лос-Анджелесе полные ослы, – возразила я.

– Поэтому ты должна убедиться, что отшиваешь не того самого единственного потрясающего парня в городе, который не является ослом. Узнай его получше. Пусть все прояснится. Нет, правда, нельзя расставаться с потенциальным партнером, пока не займешься с ним сексом.

Итак, я начала встречаться с ним. Он не был потрясающим, но не был и ослом. А больше всего мне нравилось то, что в самые важные моменты он всегда составлял мне компанию.

Я встала с постели и попыталась проснуться.

– Давай сходим куда-нибудь вечером, – предложил Эштон.

«Вопрос в следующем, – подумала я, надевая халат поверх пижамы. – Будет ли с моей стороны свинством пойти на свидание с другим парнем потому, что Макс пока не звонил? Или будет свинством не пойти на свидание с другим парнем потому, что Макс пока не звонил?»

– Бен, ты меня слышишь?

– Да, и очень хорошо.

Я не могла заставить себя принять решение. Что, если Макс позвонит, а вечер у меня уже будет занят? Какая тоска!

– Эш, – сказала я. – Я перезвоню тебе, когда окончательно проснусь.

– Заметано.

Я покормила Фрика, выпила диетическую колу, которую обычно пью по утрам, и проверила электронную почту. Там меня дожидались официальные послания от Кнута, главного редактора «Филли», который выражал свое «фи» по поводу стиля моей последней статьи. Вообще-то я надеялась получить письмо от Макса, но он не прислал ни строчки. «Ах да», – вспомнила я. Он сказал, что если мы обменяемся электронными адресами, то превратимся в друзей, которые постоянно «мылят» друг другу, но никогда не встречаются в реальной жизни. Тогда это показалось мне романтичным. Теперь я думаю, что надо было быть понастойчивее. Потому что по «мылу» можно написать просто так. Но никогда, никогда в жизни нельзя просто так позвонить. Все сразу становится понятно.

Спасательный друг (спа-са-тил’-ный друк), словосоч.

1. Сексуальный партнер мужского пола, который не требует от тебя никаких обязательств, и это нисколько тебя не беспокоит.

2. Любовник, которого ты представляешь на вечеринках как «Ах, это мой знакомый».

3. Идеальный вариант на крайний случай для несемейных мероприятий, корпоративных приемов и одиноких ночей.

Синонимы: постоянный тр…лыцик; охотник за телом. – Б.Ф.

К двум часам телефон так и не прозвонил. Может, стоит звякнуть Эштону и сказать, что я свободна? Я знала, что в этом случае сказала бы мамуля. («Иди же. Что ты тут слоняешься? Хватит сидеть, уткнув нос в книжку. Твоя мама сейчас свихнется».) Она бы пошла на свидание, даже если бы ее подкосил полиомиелит.

В конечном счете я отправила Эштону е-мейл «просто так», со словами: «Мы идем».

Вторую половину дня я провела в сожалениях, что у меня нет нормальной работы. Мне хотелось бы подготовить настоящее интервью с какой-нибудь знаменитостью, а не сидеть у компьютера, читая заметки на upcomingmovies.com, и лупить по клавишам с целью придумать более интересный вопрос, чем «Как вам работалось с (вставьте фамилию режиссера)?». Из-за этого мне казалось, что жизнь проходит зря. Я хотела выйти из игры. Увидеть мир. Я было собралась пойти выпить чашечку кофе. Но вид людей, сидевших за уличными столиками «Кофейного зерна и чайного листа» и просматривающих объявления о купле-продаже в «Вэрайети», всегда меня удручал. О гимнастике не могло быть и речи. Поэтому я решила перестирать груду накопившегося белья, но вскоре о нем забыла, так что оно полдня лежало в стиральной машине в прачечной самообслуживания. (Когда я наконец-то достала его, оно пахло плесенью, и мне пришлось заплатить за дополнительную стирку.) Потом я попыталась развлечь Фрика игрушкой под названием «Танцующий кот», которую купила в бакалейном магазине. Пять баксов за какую-то проволоку с кусочком картона на конце! Он смотрел на меня, словно хотел сказать: «Что это ты распрыгалась с этой проволокой с кусочком картона на конце?» Я начала читать книгу про Орсона Уэллса[43], потому что решила самообразовываться, чтобы не прожить оставшуюся жизнь полной идиоткой. Но предисловие Трюфо[44] настолько меня утомило, что я решила на это плюнуть. Последней попыткой разнообразить этот серый день стал поход к Рону Герману. И Аллегра, которая помогала подбирать мне практически всю мою одежду, приложила массу усилий, чтобы одеть меня как куколку, хотя у меня не было настроения что-то покупать. Однако она жила на проценты с продаж, и я приобрела две узкие облегающие юбки из шерсти, которые никогда не надену, потому что не работаю в офисе, шикарный топ, который был мне не по карману и обтягивал меня так сильно, что я чувствовала себя неловко, и – кто скажет, зачем? – браслет. Направляясь с пакетами к выходу, я ощутила, как к горлу подступило чувство вины за то, что я потратила так много денег.

«Может, надеть этот топ сегодня в качестве эксперимента? – подумала я, вытащив его из сумки и разглядывая этикетку. – Наверно, мне удастся спрятать ее за лифчик».

– О-о, вы только посмотрите! – воскликнул Эштон, когда я открыла дверь. Его восхитил мой новый топ.

– Ой! – Я застенчиво потянула топ вниз, стараясь предотвратить незапланированное появление левой груди. – Спасибо.

Сбоку вылезла этикетка.

Он прошел в гостиную, чтобы приласкать кота, чего бы я никому не посоветовала делать. Фрик с превеликим наслаждением вцепился ему в большой палец.

– Ай! – Эштон смотрел на меня отчаянным взглядом, словно говоря: «Спаси меня, мамочка». И я пошла в ванную, чтобы принести ему бактерицидный пластырь. Воспользовавшись моментом, я покопалась в ящичке с косметикой, чтобы найти маникюрные ножницы и избавиться от противной этикетки. Я поняла, что топ мне нравится, и в то же время решила, что ненавижу его.

Я забинтовала Эшу палец. Он наклонился, чтобы оценить мою работу.

– Не поцелуешь, чтобы не болел? – спросил он.

– Пора бы уже вырасти, – ответила я.

– Никогда, – улыбнулся Эштон. У него были великолепные зубы. – Так вот, – продолжил он, – я подумал, не съесть ли нам фалафели[45].