– Песня «Пиксиз» просто меня доконает, – простонала я, обхватив голову руками. – Она меня доконает.

– Не знаю такую группу, – заявила Нина, сделав глоток холодного чая с молоком. – Но по-моему, сейчас ты пытаешься отвернуться от главной проблемы.

– Какой?

– Той, что ты призналась ему в любви и не знаешь, как он это воспримет. – Она вытащила соломинку из стакана и пожевала ее. Нина все еще продолжала воздерживаться от курения, что меня просто бесило.

– Так что же мне делать?

– Я бы посоветовала тебе взяться за решение проблемы как можно скорее. Скажи Максу следующее: так как ты питаешь к нему некие чувства, ты надеешься, что он не услышит на кассете больше, чем ты хотела сказать. Потому что, поразмыслив, ты пришла к выводу, что это вполне может произойти.

– Но поступить так – это все равно что сказать: «Ой, на всякий случай, если тебе интересно, люблю я тебя или. нет, то нет». И у него создастся как раз обратное впечатление.

– Я тебя не понимаю, Бен. – Нина наклонилась ко мне. В ее голосе зазвучали низкие успокаивающие нотки, что разозлило меня еще больше. – Давай поговорим о том, какие чувства у тебя вызывает этот разговор.

Я сделала глубокий вдох.

– А как же моя идея о том, чтобы притвориться, будто никакой кассеты и не было? Чем она плоха?

– Мне кажется, здесь у тебя могут возникнуть сложности, потому что твоя психика хочет не этого.

– Чего же хочет моя психика?

– А ты как думаешь, чего хочет твоя психика?

– Не начинай. Ты ведь знаешь, я это ненавижу.

Послушай, Бен. Ты твердо заняла оборонительную позицию. А у меня через пять минут начинается занятие, поэтому пора закругляться. Я только хочу сказать, что в некотором роде ты сама инициировала эту проблему. Ты создала такую ситуацию намеренно, хотя наверняка бессознательно.

Почему-то ее замечание вывело меня из себя. И я заявила:

– Нина, ты скоро перейдешь к работе с людьми или продолжишь экспериментировать с крысами? Потому что в данный момент, я думаю, безопаснее будет выбрать крыс.

– Ты проявляешь по отношению ко мне пассивную агрессию, потому что злишься на меня или на себя? – Она опять наклонилась вперед. – Или, может, на свою сестру?

– Ты на что намекаешь?

Она перечислила возможные причины:

– Она выходит замуж. А ты нет. Ты очень сильно на нее сердишься, потому что она заставляет тебя ощутить собственную несамодостаточность. Поэтому, мне кажется, ты и пытаешься превратить отношения с Максом в нечто вроде спортивных состязаний. Или, возможно, ты стремишься к близости с ним, чтобы подавить чувство неполноценности. А когда я говорю тебя об этом, ты выплескиваешь злобу на меня. Это называется перенос, Бен, и, по-моему, это очень интересное явление.

– Я не занимаюсь переносом дерьма!

Нина подняла брови и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Я решила: если она скажет, что с научной точки зрения я представляю огромный интерес, я просто повешусь. Потом я поняла, что обидела Нину.

– Ладно, ладно, – сказала я. – Я буду послушным пациентом, хорошим пациентом, и я прошу тебя, пожалуйста… Почему я намеренно заварила всю эту кашу с Максом, из которой никак не могу выбраться?

Она не отвечала.

– Нина снизойдет до меня?

Она устремила взгляд на улицу поверх моего плеча.

– О, так и быть. Можешь проявлять пассивную агрессию, а я не буду вести себя как переносчик или как это там называется? – Сработало. – Я только говорю, что ты никогда не стала бы записывать на девяностоминутную кассету кучу гребаных любовных песенок, если бы не хотела, чтобы он понял: ты любишь его. И сделала ты это для того, чтобы узнать, любит ли он тебя. О Господи Иисусе!

Сидевшие за столиком неподалеку Дельты и Гаммы[59] в трикотажных рубашках с монограммами повернулись и уставились на нас. Нина потерла виски, как профессионал, пытающийся вернуться в прежнее состояние. Глубоко вдохнув, она завязала свои каштановые волосы в коротенький конский хвостик.

– Слушай, есть один выход: тебе надо начать разговор, и он скажет то, что ты хочешь услышать, – изрекла Нина, как только к ней вернулось самообладание. – Или не скажет. Но если ты поговоришь с ним, то по крайней мере прояснишь ситуацию. А это, возможно, и было твоей первоначальной целью.

– Даже не знаю…

– Я понимаю, ты не это хотела услышать, Бен, но сигара никогда не бывает просто сигарой. – Нина встала, вынула у меня изо рта сигарету и положила ее в пепельницу со словами: – Тебе в самом деле надо получить у врача рецепт «Цибан»[60]. К тому же он хорошо помогает избавиться от синдрома беспредметной тревоги.

– Извини, Нина, – сказала я.

Она улыбнулась.

– Прощаю тебя. – Она взглянула на часы. – О черт, я опаздываю.

Она тут же схватила потрепанную книгу Фрейда « Цивилизация и недовольные ею», мобильник и ушла. Я наблюдала, как она направляется к зданию университета. Это было забавно: Нина уверенно шагала по тротуару, и все шедшие навстречу прохожие уступали ей дорогу.

Нельзя признаваться парню в любви первой. Каждая девушка знает об этом.

Откуда?

По опыту.

Мне было четырнадцать, когда у меня впервые появился парень, – мы познакомились в театре. Он был подобен краске для волос фирмы «Себастьян», которая как нельзя лучше подходила для моей двухуровневой стрижки. (На дворе стояли восьмидесятые, поэтому и мои волосы отражали стиль восьмидесятых.) Мы познакомились в театральном кружке и целые три недели проводили вместе каждый день. Но потом настала осень, и в школе появилась Тина Тотино, которая взрослела с немыслимой скоростью. Как ангел смерти, она несла перед собой самые большие груди, которые я когда-либо видела.

Мой театральный приятель сообщил мне, что хочет пригласить ее на танец на вечере встречи выпускников. Он сказал, что «надо забить гол, пока он еще может это сделать». (Именно такими напыщенными и высокопарными словами четырнадцатилетний мальчик выразил переполнявшее его волнение, когда впервые размеренно, но возбуждающе забилось от любви его сердце.) И в приступе отчаяния я наивно вскричала:

– Как ты можешь? Разве ты не видишь, что я тебя люблю?

УРОК № 1: Вопли «Разве ты не видишь, что я тебя люблю?» заставляют мужчину почувствовать себя так, словно он попал в ловушку. Словно его удерживают против его воли. Словно его шантажируют чувствами, чтобы он не ушел. Поэтому мужчина приглашает на танец Тину Тотино.

Когда мне было двадцать, я познакомилась со сноу-бордистом (панком, программистом), который вел себя необычайно романтично. Он запросто мог приехать к моему студенческому общежитию на лимузине, облаченный в смокинг, и пригласить меня в «Макдоналдс» на «Хэппи Мил». Секс у нас был просто фантастический. У него был такой большой пенис. А еще он мог наиграть на гитаре пару песен «Нирваны». Шесть месяцев я ждала, что он признается мне в любви. Но по истечении шести месяцев свиданий только с ним одним (!) я не могла больше ждать. Я взяла инициативу в свои руки и объявила: «Я люблю тебя». И стала ждать, что в ответ он скажет нечто подобное.

УРОК № 2: Я жду до сих пор.

Когда мне было двадцать пять, я познакомилась с парнем, который – так я думала – должен был стать моим мужем. Я ошиблась. Хотя у него была стабильная работа, неплохая квартирка и талант к кулинарии, на определенном этапе выяснилось, что мы не можем больше выносить друг друга. Так вот, наши, казалось бы, идеальные отношения дали трещину в тот день, когда после года совместной жизни я сказала То, Что Не Принято Говорить Вслух. На этот раз я решила схитрить и, вместо того чтобы делать громкие заявления, задала вопрос: «Ты меня любишь?»