— Где эта злосчастная бутылка мартини, Томас? — спросил Холмс.

Дворецкий показал на фигурную бутылку, что стояла на маленьком столике у стены.

— «Генрих IV», — прочитал Холмс надпись на золотой этикетке и осторожно понюхал горлышко. — Что скажете, Ватсон?

Он протянул бутылку доктору и едва успел удержать его за руку, чтобы тот не сделал глоток.

— Да вы с ума сошли, дорогой друг!

— Установление истины требует жертв, — скромно сказал Ватсон.

— Хотите досрочно выйти из игры? — осклабился Гудвин.

— Сэр, вы постоянно скалите зубы у меня на нервах! Должен заметить, что неизвестный голос сказал по этому поводу о вас несомненную правду. Добавлю к этому, как врач, что чаще других смеются либо слабоумные, либо те, кто через-чур высокого о себе мнения.

— Не беспокойтесь за мое здоровье, док, я не слабоумный. И в вашем диагнозе не нуждаюсь.

— А я вам все равно его поставлю, — проворчал Ватсон. — И боюсь, он будет неутешительным.

— Джентльмены, не ссорьтесь, пожалуйста, — строго сказал Холмс. — Эти стычки только на руку преступнику.

— Кого-нибудь интересует мое мнение? — продребезжало из дальнего угла.

— Ну разумеется, Джейн, — живо откликнулся Пуаро. — Что ты обо всем этом думаешь?

— Очевидно, дворецкий тут не при чем, — сказала мисс Марпл. — Если только он не является родственником Вульфа или Дюпена… Скажите, мистер Гудвин, у Ниро Вульфа были родственники?

— Шеф был круглым сиротой, мадам, — вздохнул Гудвин.

— Но неужели у него не было даже какого-нибудь троюродного племянника, промотавшего все свое состояние на скачках?

— Да нет, как будто.

— Что ж, это хорошо. Когда у человека слишком много родственников, один из них непременно прикончит его из-за наследства.

— У шефа не было родственников, но это его не спасло…

— Так кому же теперь достанется наследство?

— Полагаю, что мне. С текстом завещания, впрочем, я не знаком, но… — Гудвин вдруг почувствовал, что его слова звучат в абсолютной тишине.

— Так, — произнес Пуаро. — Вот так…

С кем бы сейчас не встречался взглядом Гудвин, все старались отвести глаза, кроме мисс Марпл, откровенно пожиравшей его своими буравчиками.

— Не будем делать поспешных выводов, господа, — угрюмо проговорил Мегрэ.

— Но будем иметь в виду, — сказал Холмс, — что Дюпена отравили с тем, чтобы бросить подозрение на слугу.

— Томас, голубчик, — прошамкала мисс Марпл, вынимая изо рта свои вставные зубы и убирая их в сумочку, — отнесите бедного мистера Дюпена в его покои. А вы, мистер Гудвин, помогите. Надеюсь, это отвлечет вас от грустных мыслей.

Дворецкий взял Огюста Дюпена за руки, Гудвин — за ноги, и они потащили незадачливого родоначальника всех детективов к выходу.

С жалобным всхлипом за ними захлопнулась дубовая дверь.

— Увы, джентльмены, мы блуждаем в потемках, — вздохнул Ватсон.

К нему приблизилась Делла Стрит.

— Скажите, доктор, а через какое время наступает трупное окоченение? — с невинным видом полюбопытствовала она.

— Трупное ок-коченение?

Ватсона внезапно разобрал кашель. Он попытался объяснить девушке что-то на пальцах, но тут ему на помощь подоспел Мейсон.

— Узнали бы у меня, Делла, если вам так интересно. Трупное окоченение наступает по-разному. Это зависит от температуры, от того, насколько активен был человек перед смертью, насколько взволнован, насколько он много поел и что перед тем выпил.

Доктор Ватсон, поспешно зажав двумя ладонями рот, рванул на противоположный конец гостиной к напольной греческой вазе.

— Послушайте, приятель, яд — это оружие женщины, — шептал на ухо Холмсу Филип Марлоу; после всего выпитого за день язык у него заметно заплетался. — Поверьте мне, уж я-то знаю этих коварных бестий.

— Вы полагаете?

— Эта старуха… она сумасшедшая, ей-богу. Вспомните, как она говорила, что будет последней в очереди на исповедь. Либо она совсем выжила из ума, либо именно она и сживает нас со света.

— Либо и то и другое вместе взятое, мой друг, — задумчиво ответил великий сыщик.

— Вот и до вас дошло. А я-то никогда не доверял этим старым дамам из лиги блестящих носов.

Доктор Ватсон, отцепившись от греческой вазы, поторопился влезть в разговор.

— О чем идет речь, джентльмены? — спросил он, вытирая губы платком.

— Милый доктор, могут же у меня быть от вас секреты?

Ватсон сделал серьезное лицо.

— Хотел бы напомнить вам, Холмс, что я имею честь быть вашим летописцем, и это в некотором роде дает мне право…

— Успокойтесь, Джон, — внушительно сказал Холмс, беря его за руку.

Доктор Ватсон покорно положил под язык подслащенную пилюлю, и лицо его приняло выражение агнца, пасущегося у ног Христа.

Отец Браун бубнил себе в уголке, разговаривая сам с собой:

— Где умный человек прячет камешек? На берегу. Где умный человек прячет лист? В лесу. А когда умному человеку понадобилось спрятать яд?… Он прячет его в бокале с вином!

— Убийство Дюпена похоже как две капли воды на убийство Вульфа, — заявил Пуаро, — а это означает, что их убил один и тот же человек.

— Вы не находите это г-гениальным, доктор? — спросил Марлоу, обняв Ватсона, как родного брата.

— Здесь только один гений — Шерлок Холмс!

Холмс скромно улыбнулся, торжествующе взглянув на Пуаро.

— Возможно, возможно, — благодушно согласился бельгиец в отставке. — А вам, месье Марлоу, я посоветовал бы поменьше пить. Два человека в замке уже поплатились за свое пристрастие к спиртному.

— Просто они мало чего смыслили в марках и сортах вин, да, вдобавок, смешивали их как попало. — Марлоу слегка покачнулся. — А я пью, месье… или как вас там? — Пуаро! — только виски, и вот до сих пор жив, как видите. — Марлоу счастливо засмеялся, дружелюбно похлопав Ватсона по шее. — Вот так-то вот, дорогой мой доктор Ватсон!

Во всем замке вдруг разом забили часы. Так громко, что зазвенели стекла.

— Полночь, — глухо сказал Мегрэ.

— Пора спать, — в тон ему произнес Пуаро.

— Мне сегодня не заснуть, — сказала мисс Марпл, поправляя сползающий с нее на пол плед.

— Конечно, мисс Марпл, такие печальные события, такие переживания, — пожалела ее Делла Стрит.

— Это все пустое, милочка, — отмахнулась старушка. — Просто у меня бессонница. Она будет преследовать меня до самой могилы.

— Может, вам дать пару таблеток снотворного или предпочитаете укольчик морфия? — предложил Ватсон.

— Спасибо, доктор, я и так проведу эту ночь с пользой для здоровья.

Старая леди положила свою дряхлую руку на ногу Пуаро, со значением сжав ему коленную чашечку. Эркюль Пуаро смущенно подкрутил усы.

Марлоу пихнул Холмса в бок.

— Слыхали? О чем бормочет эта старая карга?

— Оставьте, дорогой друг, это нас не касается.

Несмотря на поздний час, отправляться спать никто не собирался. Даже Холмс, предпочитавший обычно ложиться до десяти вечера, чтобы встать вместе с восходом солнца.

— Дамы и господа! — громко произнес Мейсон. — Я хочу сделать следующее заявление.

Он дождался полной тишины.

— Всем нам были предъявлены обвинения. Некто, не соизволивший себя назвать, выступил в качестве прокурора. Поскольку из всех присутствующих только я один являюсь профессиональным адвокатом с мировым именем, то официально предлагаю вам — всем и каждому в отдельности — стать моими клиентами. Я помогу вам реализовать ваше законное право на защиту. Прием предполагаю вести завтра с десяти часов.

— Счастливчик, он надеется дотянуть до утра, — пробормотал Марлоу.

— Желающие могут записаться у моей секретарши. Думаю, у вас нет иного выбора. Оплата услуг — по договоренности в зависимости от материального положения клиента. Дамы и господа, грамотная юридическая защита — это то, что вам действительно необходимо!

Марлоу поправил шляпу горлышком опустевшей бутылки. «Учись, Фил, делать себе рекламу», — подумал он.