Однако допускать, что Лаопэн – это и есть Лао Дань, у нас ещё меньше оснований, нежели полагать, что под этим выражением подразумеваются Лао-цзы и Пэн-цзу. Прежде всего, версия о том, что иероглиф пэн звучал некогда как дань остаётся лишь гипотезой, никакими конкретными исследованиями это не подтверждается. Не очень понятна и вторая часть фразы Конфуция, где он говорит: «Будучи искренним, люблю древность. И в этом я осмеливаюсь быть похожим на Ла-опэна». Лао Дань во времена Конфуция никак не мог идентифицироваться с древностью (гу), скорее её символом все же был Пэн-цзу.

Следует признать, что установить, что же в реальности подразумевается под выражением Лаопэн, до конца не удаётся. Очевидно лишь, что Лаопэн никак не мог быть лишь одним Лао Данем. Мы склоняемся к версии, что речь все же идёт о «старце Пэне», хотя сам выражение (но не его контекст) допускают и «Лао-цзы и Пэн-цзу».

Таким образом, это выражение из «Бесед и суждений» Конфуция не может служить надежным подтверждением того, что сам Конфуций говорил о своих встречах с Лао-цзы и тем более об обучении у него. Напомним, что историю о беседах Конфуция и Лао-цзы мы знаем из «сторонних» источников, а не от самого Конфуция. Зачем же, если действительно их встречи имели место или если, по крайней мере, Лао-цзы был просто известен Конфуцию как мудрый современник, Конфуций ни словом не обмолвился про него?

Здесь возможны лишь два предположения: либо такие упоминания о Лао-цзы были вымараны из речений Конфуция его последователями, либо Конфуций действительно не счел возможным ни разу упомянуть Лао-цзы. Если Конфуций не говорил о Лао-цзы, то, возможно, Лао Дань и не был столь известным мудрецом той эпохи, как это представляется из более поздних источников.

Практически каждый мыслитель Древнего Китая имеет тщательно прописанную биографию. Время и место рождения, государственная служба, семья, родственники и дети, описание мудрых бесед и афористичных речений – всё это создает совокупный образ классического китайского мудреца. Безусловно, есть философы, о которых мы практически ничего не знаем, например, Ян Чжу. Однако известность Лао-цзы и его роль, пускай полулегендарная, в становлении даосской традиции находятся в разительном противоречии с чрезвычайной скудностью источников о нём. И в этом смысле биографии Лао-цзы практически не существует.

Одну из основных загадок представляют дата рождения и время жизни Лао-цзы. О дискуссии вокруг даты жизни Лао-цзы мы рассказывали в одном из предыдущих разделов, поэтому здесь достаточно напомнить, что по традиционной версии его жизнь приходится на VI–V вв. до н. э., в то время как ряд современных трактовок относят ее к IV–III вв. до н. э. В частности, предполагают, что он умер, а точнее, удалился навсегда от людей либо где-то между 460 и 450 гг. до н. э., либо жил в 400–300 гг. до н. э., либо еще позже, в III–II вв. до н. э. [111, 56; 132, 245; 97, 462–519].

Сами даосские школы, в основном связанные с религиозными аспектами практики, утверждают, что Лао-цзы родился в 604 г. до н. э. [196, 160]. Некоторые издания даже приводят точные даты жизни Лао-цзы, например 570–490 гг. до н. э. [192, 90], однако для нас не очень понятны причины такой точности. Скорее всего, они здесь вычисляются по отношению к Конфуцию, даты жизни которого известны сравнительно точно – 551–479 гг. до н. э. Поскольку из ряда источников следует, что Лао-цзы встречался с Конфуцием и был старше его, то по этим косвенным признакам и делается вывод об отрезке его жизни.

В любом случае, все эти даты весьма относительны, так как, по одним сведениям, Лао-цзы дожил до шестидесяти лет, по другим – более чем до двухсот, ибо, как указывал Сыма Цянь, «он пестовал Дао и вскармливал долголетие». В своём долголетии Лао-цзы, скорее всего, действительно пережил Конфуция на пару десятков лет, хотя и был старше его.

В отличие от рождения других мудрецов, появление на свет Лао-цзы не было обставлено никакими чудесами, предсказаниями или небесными знаками.

Как утверждает каноническая биография Лао-цзы, он был уроженцем местечка Цюйжэнь в уезде Ли волости Кусянь. Сегодня здесь располагается уезд Луи провинции Хэнань. Первоначально этот уезд принадлежал царству Чэнь а затем в 535 г. до н. э. был захвачен царством Чу. Хотя Лао-цзы фактически являлся уроженцем царства Чэнь, в Китае было принято именовать место рождения по тому названию, которое использовалось не в момент рождения человека, а в момент составления его биографии. Так Лао-цзы оказался «уроженцем царства Чу».

Возможно и другое предположение. Как известно, Конфуций скончался в 479 г. до н. э., а следующий за этим 480 г. до н. э. считается началом периода Сражающихся царств. Если Лао-цзы умер после 535 г., т. е. после захвата царства Чэнь царством Чу, он должен был действительно считаться «уроженцем Чу», поскольку захват произошел ещё при его жизни. Если же Лао-цзы скончался после смерти Конфуция (тот прожил почти до девяноста лет и должен был быть младше Лао-цзы), то он мог жить и в период Сражающихся царств [152, 99]. Впрочем, это крайне маловероятно, поскольку, чтобы дожить до периода Сражающихся царств, Лао-цзы пришлось бы жить до 160, а то и до 200–210 лет, что вряд ли возможно.

В зрелом возрасте Лао-цзы перебирается из родного царства Чу на север в царство Чжоу и поселяется в столице, в городе Лои (ныне г. Лоян). Нам не известны мотивы его переезда, однако очевидно, что жизнь Чжоу была значительно престижнее, чем на юге Китая – это был центр культурной жизни, куда стремились многие аристократы, философы, ученые.

В ту пору власть Чжоу, некогда господствовавшего практически на всей Центральной равнине и по имени которого был назван самый долгий период китайской истории, заметно ослабевает. Многие царства уже отказываются признавать власть чжоуского вана (например, Чу, Цзин) и из доменов становятся независимыми государствами. Окончательный закат Чжоу наступает лишь к концу периода Сражающихся царств, но уже и в самом конце V в. до н. э. Чжоу не играло заметной политической роли. И все же оно сохраняло за собой роль центра культуры, где существовала большая библиотека древних канонов.

Именно сюда и приезжает Лао-цзы, вероятно, в стремлении получить должность, достойную образованного мужа. Хроники не содержат даже намеков на то, в каком возрасте он перебирается в Чжоу, лишь известно, что именно здесь проходит последний период жизни Лао-цзы. Поскольку Лао-цзы происходил из обедневшей аристократической фамилии, то это в известной мере открывало ему возможность занять должность при дворе правителя. Однако социальные процессы, которые шли в ту пору в китайских царствах, привели к колоссальному росту «безработных аристократов», именно этим, в частности, объяснялось существовании категории «странствующих мудрецов», которые приходили ко двору правителя того или иного царства, служили временными советниками, а затем вновь отправлялись в путешествия.

Вероятно, Лао-цзы действительно обладал заметными талантами, что сумел получить государственную должность, связанную с архивами царства Чжоу. Для него это стало высшей ступенью государственной карьеры, хотя, по-видимому, до этого он уже долгое время должен был служить на более низких должностях в Чжоу, дабы зарекомендовать себя как знаток древних канонов и ритуалов – без этого он вряд ли бы получил свой пост.

Какую конкретно должность занимал Лао-цзы? Кажется, в этом отношении даже у самых придирчивых исследователей нет особых разночтений. Лао-цзы состоял на государственной службе и был хранителем архивов в столице царства Чжоу, точнее, историком-хранителем («цаньши ши» или «шоуцаньши чжи ши», как указывает Сыма Цянь. Дословный перевод названия его должности может звучать как «историк, что хранит архив». Этот пост отнюдь не предусматривал собственно исторических исследований или историописа-ния; скорее всего, в его обязанности входила классификация трактатов и составление указателей. Вместе с этим эта должность свидетельствует о высокородном происхождении Лао-цзы и его прекрасном знании канонов.