Чтобы разделаться с оппозиционерами, Сталин решил судить самых главных из них (из тех, что были в пределах досягаемости) в открытых процессах. Назовем здесь только главные из них. 19– 22 августа 1936 года состоялся второй процесс над Зиновьевым и Каменевым, но теперь они были объединены с троцкистами – процесс прошел под наименованием «троцкистско-зиновьевского блока», и главные из обвиняемых, как и все последующие, получили «высшую меру наказания»… были приговорены к расстрелу. Затем в январе 1937 года последовал суд над Пятаковым, Радеком, Сокольниковым, в марте 1938 года открылся процесс «правых», среди которых Бухарин, Рыков, Крестинский, Раковский… Свершилось возмездие – на скамье подсудимых оказался обер-палач Ягода (Гершель Иегуда).

Устранение верхушки правящего слоя страны, знаменитой «старой гвардии» большевиков, приходится оценивать по особому счету: все эти троцкие-бронштейны, зиновьевы-аппельбаумы, каменевы-розенфельды, ягоды-иегуды и прочие (имя им легион) заслужили то, что получили. Можно подумать, что не совсем понятен выбор упомянутых фамилий. Но все дело в том, что мы не выбирали фамилий, выбора у нас практически не было: в ходе революции и гражданской войны весь бывший русский правящий слой был уничтожен, безжалостно и бестрепетно, а место его заняли люди, которые по своему этническому происхождению никакого отношения к русским как к нации не имели и только в целях осторожности иногда брали псевдонимы, звучащие по-русски.

Можно бы написать по данному сюжету обширное исследование, сокрушительное по своей убедительности и неопровержимости, дающее основание утверждать: почти вся правящая верхушка, партийная, государственная, хозяйственная, репрессивная и интеллектуальная, вплоть до середины 30-х годов состояла из лиц одного и того же этнического происхождения. Ограничимся, по недостатку места, лишь одним примером.

В 1934 году было завершено строительство Беломорско-Балтийского канала. Строили его сотни тысяч заключенных и гибли там тысячами, а книгу о канале написали «советские писатели». Ограничимся лишь теми фамилиями, которые не вызывают сомнений: Л. Авербах, А. Берзинь, Е. Габрилович, Н. Гарнич, Г. Гаузнер, С. Гехт, С. Диковский, К. Зелинский, В. Катаев, М. Козаков, Д. Мирский, Л. Никулин, В. Перцов, Л. Славин, К. Финн, 3. Хацревин, В. Шкловский, А. Эрлих, Б. Ясенский. Итак, несчастные люди «вкалывали» и гибли, а «творческая интеллигенция» зарабатывала на их мучениях и страданиях.

Дальше – больше. Когда канал был достроен, то 4 августа 1934 года «наиболее отличившиеся работники» получили ордена Ленина. Вот они: 1) Ягода (Иегуда) Генрих Григорьевич – зам. председателя ОГПУ; 2) Коган Лазарь Иосифович – начальник Беломорстроя; 3) Берман Матвей Давыдович – начальник Главного управления исправительно-трудовых лагерей ОГПУ; 4) Фирин Семен Григорьевич – начальник Беломорско-Балтийского исправительно-трудового лагеря и зам. начальника Главного управления исправительно-трудовых лагерей ОГПУ; 5) Рапопорт Яков Давыдович – зам. начальника Беломорстроя; 6) Френкель Нафталий Аронович – пом. начальника Беломорстроя; 7) Вержбицкий Константин Андреевич – зам. главного инженера строительства.

Повторяем: мы не выбирали фамилий, именно в таком порядке они опубликованы в книге о канале, вышедшей тогда же, в 1934 году.

На протяжении двадцати предыдущих лет, когда правили в огромной стране и делали в ней что заблагорассудится, они не думали о русском народе, нисколько не жалели тех, кем правили и с кем расправлялись. Именно они, начиная с 1917 года, насаждали тот устрашающий режим, репрессивный аппарат, жертвами которого теперь стали. Двадцать лет подряд они сами или руками своих подчиненных уничтожали сотни тысяч и миллионы людей и ни разу, хотя бы на словах, не помыслили, не усомнились, что имеют право так поступать. Они наслаждались властью и благами, им предоставленными. Так что же, жалеть их, когда вдруг они стали пожинать посеянное? Ведь троцкие-бронштейны, зиновьевы-аппельбаумы, каменевы-розенфельды, ягоды-иегуды и т.д. и т.п. всегда были ВРАГАМИ РУССКОГО НАРОДА!

Право же, можно ли сожалеть о судьбе того же Тухачевского, «военного гения», потерпевшего, кстати, немедленно сокрушительное поражение, как только в августе 1920 года он столкнулся с мало-мальским сопротивлением в Польше во время авантюристической попытки по приказу Ленина и Троцкого «перенести революцию» в мировое пространство? За что его жалеть? Уж не за ту ли расправу над восставшими тамбовскими мужиками в 1921 году? Ведь надо же знать, что взращенный Троцким «гений» Тухачевский, например, намеревался применить против восставших ядовитые газы, оставшиеся после Первой мировой войны, намеревался сделать это против своего же народа, и не использованы эти газы были только потому, что выяснилось: газы могли уничтожить не только мужиков, их жен и детей, прятавшихся от карателей в тамбовских лесах, но и скот – коров и лошадей, а скотина эта для «красного маршала» была несравнимо дороже восставших русских крестьян.

И далее, полтора десятка лет, продолжалась вакханалия. Никто из «старых большевиков» не протестовал, когда репрессивный аппарат, ими же созданный, был обрушен на простых крестьян в годы коллективизации. Примеров можно привести сколько угодно. Так не вернее ли будет сказать, что верхушка «старых большевиков» была настоящим врагом русского народа? Ибо невольно приходит на память евангельская истина – «каждому да воздастся по делам его», а Сталин, разумеется, плоть от плоти и кровь от крови когорты «старых большевиков», для них самих оказался не чем иным, как Бичом Божиим!

Конечно, при истреблении «старых большевиков» (и здесь мы не можем ни в малейшей степени оправдать Сталина) погибло очень много простых русских людей. Но не правильнее ли будет сказать, что и гибель их – результат предыдущего двадцатилетнего правления этой же самой «старой гвардии»?

Мы не можем дать точных цифр о людях, пострадавших от репрессий в 30-х годах, точно так же, как не смогли сделать этого и все исследователи, наши и зарубежные, но многие из них все же претендуют на точные цифры – и безосновательно. Во всяком случае (и это не подлежит сомнению) цифра не может не оставить у любого читателя ощущения ужаса, ибо речь идет о миллионах, многих миллионах наших сограждан. Р. Конквест, наиболее обстоятельный и заслуживающий доверия западный исследователь, полагает, что в 1937—1938 годах только по политическим делам было арестовано шесть миллионов человек, а «законно» ликвидированных исчисляет в семьсот тысяч. Заключенных в лагерях Конквест на конец 1939 года определяет в восемь миллионов человек.

А вот настоящие, не мнимые историки, работающие с официальными источниками, ссылающиеся на архивные документы, приводят другие цифры – и они резко отличаются от зарубежных. На 1 марта 1940 года общий контингент заключенных в ГУЛАГе составлял 1 668 200 человек (Военно-исторический журнал. 1991, № 1.С. 19), то есть в пять раз меньше того, что пытается нам внушить Конквест, и среди заключенных только 28,7% были осуждены за контрреволюционную деятельность. Уместно напомнить, что в современной прессе о количестве заключенных в недавнее время, в 1995 году, сообщается, что их насчитывается около миллиона. И это в России 1995 года, когда Россия резко уменьшилась в размерах и когда весьма большое число лиц, безусловно заслуживающих тюремного заключения, разгуливает на свободе!

Или еще одна цифра, обнародованная нашими историками совсем недавно: «Число жертв политических репрессий в РККА во второй половине 30-х годов примерно в 10 (в десять!) раз меньше, чем приводимые современными публицистами и исследователями» (Военно-исторический журнал. 1993, № 1. С. 59).

Отметим также и национальную сторону тех событий, хотя то была далеко не главная их сторона. Среди партийно-чекистской верхушки к началу тридцатых годов скопилось непропорционально большое число латышей, поляков, евреев и представителей иных национальных групп. Они были устранены наряду с некоторым числом русских, грузин, армян и т.д. Но на освободившиеся должности назначались в основном представители именно коренных народов, в особенности славянских. Пригодилась тогда Юре Андропову предусмотрительная забота о своей русской национальности!