При свете факела ящик вскрыли и быстро разобрали новенькие, блестящие, аккуратно упакованные патроны.

– Сейчас самое главное – непрерывный огонь. Их атака должна захлебнуться! Михаил! Неси еще один ящик!

Зарядить ружье, просунуть ствол в бойницу и выстрелить – дело трех секунд. Жоаннес привычным движением проделал все это, но не услышал выстрела и не почувствовал резкой отдачи в плечо.

– Что за черт! – в гневе и раздражении воскликнул юноша. – Неужели осечка?!

Он быстро заменил патрон, прицелился и нажал курок. Опять ничего. Боек ударил по капсуле, это чувствовалось, но выстрела не последовало. У остальных происходило то же самое. Огонь, до сих пор такой мощный, стал затухать. Выстрелы, по мере того как заканчивались старые патроны, слышались все реже и реже. Раздались недоуменные возгласы:

– Новые патроны не срабатывают! Проклятие! Мы обезоружены! Турки сейчас будут здесь! Нам нечем их остановить!

– Примкнуть штыки! – в отчаянии крикнул Жоаннес.

Воспользовавшись обстановкой, турки с воинственными криками снова начали штурм. Их сотоварищи продолжали вести интенсивный огонь.

Первые ряды нападавших уже преодолели мост и оказались на краю гранитной стены, в выступы которой упирались стволы переброшенных над пропастью деревьев.

Все защитники крепости во главе с Жоаннесом и отцом Атанасом покинули укрытие и бросились навстречу врагам. Многие тут же падали, сраженные пулями. Маленькому повстанческому отряду грозил полный разгром. Гордая цитадель нарождавшейся революции вот-вот окажется захваченной врагами, а свобода, едва блеснувшая народу сквозь мрак тирании, будет снова уничтожена!

– Ну что же, видно, мне суждено погибнуть именно здесь! – решительно произнес священник. – Сбрасывайте мост в пропасть! Быстрее! Я задержу их…

Он схватил ружье за ствол и, изо всех сил вращая его вокруг себя, смело бросился вперед, сбивая прикладом набегавших. Вид у отца Атанаса был столь грозный, что к нему боялись подступиться, возникло замешательство. Таким образом священнику удалось добраться до моста. Вступив туда, святой отец загородил дорогу остальным переправлявшимся туркам. Повернувшись к своим, он повелительно крикнул:

– Не обращайте на меня внимания! Сбрасывайте мост в пропасть! Прощайте, друзья!

Жоаннес понял страшный и благородный замысел друга.

– Атанас! Назад! Я запрещаю тебе делать это!

– Не теряйте время! – крикнул священник, продолжая яростно сражаться. – Я хочу спасти вас! Я должен это сделать!

Турки, чувствуя близкую победу, ринулись вперед. Сразу несколько человек, выставив штыки, бросились на отца Атанаса. Сильными руками он схватил направленные на него ружья и сгреб их в пучок, но смертоносные клинки безжалостно вонзились в его мощное тело. Однако крепкий, как скала, священник еще удерживался на ногах и сковывал движение нападавших.

Из его исколотой штыками груди вырвался вздох, и в последний раз прозвучал хриплый голос:

– Мост!.. Вниз!.. Скорее!.. Я умираю!..

Действительно, в этом героическом самопожертвовании было их единственное спасение, и отец Атанас понимал это. И все знали, что сейчас надо не мешкая воспользоваться дарованным им шансом.

Жоаннес, Михаил, Паница и еще несколько наиболее крепких парней схватились за древесные стволы, орудуя карабинами, как рычагами. Громадным усилием им удалось приподнять мост. Он закачался, сместился в сторону, медленно заскользил по гранитному склону и, наконец, полетел вниз, унося с собой в пропасть всех, кто на нем находился.

Угольная пыль. – Почему патроны не срабатывают. – Продовольствия нет! – Кто спит, тот обедает. – Что дальше? – Западня. – В глубине пещеры. – Подземные работы. – Красная глина. – Перед лицом реальности. – Марко не терпится начать атаку. – Изнурительный труд. – Перед гранитной стеной. – Никакой надежды!

Страшная опасность миновала, по крайней мере временно. Но какой ужасной ценой!

О дальнейшем трудно было что-либо сказать, да про завтрашний день никто и не думал. Все до такой степени измучились, что испытывали лишь одно непреодолимое желание – уснуть. Зажгли несколько светильников – фитильков, опущенных в плошку с маслом, – и тут же улеглись, даже не вспомнив о еде.

Бодрствовал один лишь Жоаннес. Ведь на нем лежала ответственность за людей, доверивших ему жизни! Он был бледен, лоб прорезала глубокая морщина. Молодой человек тихим голосом подозвал Михаила:

– Пойдем!

Взяв светильник, они углубились в один из гротов, где находился склад: полные бурдюки, источавшие винный запах, банки консервов, бочонки с мукой, кувшины с маслом, оружие, веревки, топор, лопаты, дрова, уголь, кухонная утварь. Одним словом, магазин и арсенал вместе.

Ни слова не говоря, Жоаннес открыл ящик, достал оттуда упаковку патронов и, вытащив один, отделил зубами пулю от медной гильзы, наполненной сухим зернистым веществом черного цвета. Юноша высыпал содержимое на ладонь.

– По виду вроде бы порох.

– Это легко проверить, – заметил Михаил.

Жоаннес попробовал порошок на язык.

– Привкуса селитры [117]нет.

Он бросил щепотку в огонь. Вместо того чтобы резко вспыхнуть, издав характерное шипение, и пыхнуть облачком белого дыма, вещество лишь слегка покраснело и уплотнилось.

Проверив еще несколько патронов, взятых наугад, друзья получили тот же результат.

– Чего же они напихали в эти патроны? – недоумевал Михаил.

– Просто угольную пыль! – догадался Жоаннес.

– Какая подлость! Но кто? Почему? Это что, воровство?

– Нет. Порох стоит слишком дешево, чтобы на таком мошенничестве можно было заработать.

– Тогда предательство?

– Несомненно. Гнусное предательство, чтобы обезоружить нас!

– Кто продавец?

– Один из торговых домов в Салониках, фирма, пользующаяся доверием… Но кто может отвечать за всех служащих, за посредников?!

– Как бы там ни было, это катастрофа! Из-за этих патронов нам пришлось разрушить мост, сооружение которого стоило целого месяца труда! Теперь мы совершенно изолированы от внешнего мира, не имеем связи с нашими собратьями в Македонии и Болгарии.

– Но у нас, слава Богу, есть пропитание. Мы спокойно можем продержаться некоторое время, пока не найдем способ выбраться отсюда. Здесь действительно настоящая западня… С одной стороны – неприступные скалы, пропасти, с другой – турки.

– Послушай, Михаил! – Жоаннес произнес это таким серьезным тоном, что приятель с беспокойством взглянул на него. – Положение наше гораздо хуже, чем можно себе представить. Нас тут сто человек. Продуктов хватит дня на четыре, не больше. А среди нас раненые, женщины и ребенок!

– Значит, все пропало?! Нам никуда не деться отсюда, и мы просто умрем от голода… Однако в крепости должен находиться большой запас провианта!

– Да. Но он, вероятно, еще в пути. Эта резня в Куманове застала нас в самом разгаре всех организационных дел.

– Что же делать, командир?

– Во-первых, не терять спокойствия и самообладания.

Не надо пока, чтобы другие знали, в каком бедственном положении мы находимся. Во-вторых, стремиться…

– К чему?

– Сделать все возможное и даже невозможное, чтобы выбраться из этой ловушки! А теперь идем спать, я еле держусь на ногах.

На рассвете их разбудили выстрелы. Турки не жалели патронов. Они развлекались, постреливая по бойницам редута. Но противник не открывал ответный огонь. Мы с вами знаем почему.

Число врагов за ночь еще возросло. К ним присоединился отряд полковника Али, несколько подразделений жандармов и погромщики с дубинами.

Недалеко от пропасти мелькал Марко. Он очень внимательно осматривал все вокруг и ворчал: «Опять эти мерзавцы ушли от меня! Словно сам дьявол помогает им. И никакой возможности подступиться! Во всяком случае, прямо сейчас. Потребуется не меньше недели, чтобы подвезти необходимые для сооружения моста материалы. Зато уж тогда я их наверняка возьму, даже если мне придется положить тут полтысячи своих!»