— Не только у вас, — вздохнул Гена и рассказал о нападении на Баранова. — Интересно, нет ли между этим связи? Очень уж по времени все совпадает.

— Да, любопытно. Надо будет знакомых этого Олега потрясти. И ориентировку по городу дадим.

— Ты пообедать не хочешь? — спросил Петров.

— В принципе, можно, — отозвался уставший от бумажной работы Костя. — Куда пойдем?

— Я одно местечко новое нашел. На территории 14-го.

— Далеко, наверное?

— Не пешком же пойдем. Собирайся, я в машине жду.

Ковалев убрал бумаги в сейф. Задумался, глядя на лежащий на полке пистолет. Если его брать с собой, то придется одевать куртку, а на улице и так слишком жарко. Решив, что в столовой оружие, скорее всего, не пригодится, Костя захлопнул металлическую дверь, запер кабинет и пошел вниз.

В столовой пистолет, действительно, не понадобился. Обед оказался достаточно плотным и вкусным, а кофе — не слишком противным и маленьким. С наслаждением выкурив по сигарете, опера вернулись в машину Петрова и поехали в РУВД.

— Ты бы себе кондиционер поставил, что ли, — посоветовал Костя, полностью опуская боковое стекло. — Или крышу на брезентовую поменяй.

Они остановились перед пешеходной дорожкой. Петров разглядывал замершую во встречном ряду «БМВ». Ковалев, щурясь от яркого солнца, глазел по сторонам.

— Красивая вещь, — вздохнул Дима. — Мне «тройки» у них больше всего нравятся…

— Ну-ка, сворачивай, — перебил его Костя. — Проедь мимо тех ларьков и останови.

— Что там? — спросил Дима, не отворачивая взгляда от «БМВ».

— Приметы по «сережечнику» помнишь? По-моему, он.

На светофоре вспыхнул разрешающий сигнал. Дима проехал несколько метров, плавно принял вправо и остановился, воткнувшись на свободное место в ряду других машин. Посмотрел в зеркало.

Около ларьков, расположенных напротив трамвайной остановки, стоял парень лет двадцати пяти. Среднего роста, худощавый, с вытянутым угреватым лицом, в помятой клетчатой рубашке и джинсах, с поясной сумочкой-«грыжей» на животе. На голове, козырьком назад, у него была надета красная бейсбольная кепка с надписью «Калифорния».

— Хм, кроме того, что мужик и в кепке, я ничего общего не вижу, — сказал Дима.

— Здесь всего два трамвая ходит, а он уже оба номера пропустил.

— Может, ждет кого-то?

— Бабульку очередную. Посмотри, сколько их возле ларьков крутится, а напротив — сберкасса и магазин.

Парень продолжал стоять, вертя головой во все стороны. Подошел еще один трамвай, но он не обратил на него внимания.

— Интересный парнишка, — задумчиво протянул Дима. — Говорили, что у него зуба наверху не хватает…

— Даже если у него они все, то это можно исправить. Пошли?

— Пошли.

— У тебя «ствол» и «браслеты» есть? А то я не взял ничего.

— Есть.

— Давай, выходи первым, обойди ларьки и стой там. Он, если от меня дернется, то только в ту сторону побежит.

— Хорошо.

Петров вышел из машины, не спеша прошелся по тротуару, купил в крайнем ларьке какую-то мелочь. Парень мазнул его колючим взглядом, но особого внимания не обратил, а когда опять посмотрел в ту сторону, то Димы уже не было видно.

Костя закурил, вылез из машины и пошел вдоль ларьков, разглядывая выставленный товар. Приблизившись к парню, Костя опустил голову, стараясь краем глаза фиксировать положение ног парня. Тот продолжал стоять на месте, но потом вдруг резко шагнул в сторону. Костя почувствовал, что парень его заметил и теперь неотрывно смотрит на него. «Сейчас побежит. Он ведь, как зверь, опасность за километр чувствует. Иначе не мог бы столько времени на улице „работать“. Черт, сейчас рванет. Хорошо, если на Димку выскочит, а если через дорогу?.. Ему ведь по х… что там машины идут. У него фора метров десять, да и неохота под колеса прыгать, я ведь только пообедал. И стрелять по нему нельзя. Да и стрелять-то не из чего. Чего же он не бежит? Неужели еще ничего не понял? Все, уже не успеет».

Когда между ними оставалось меньше двух метров, парень в кепке сделал неуверенный шаг в сторону, но Ковалев крепко схватил его за руку и тихо сказал:

— Стой спокойно. Милиция.

Сзади подбежал Дима и встал рядом, положив руку на заткнутые за пояс наручники. Парень молчал, в упор глядя на Ковалева. Они встретились глазами, и Костя понял, что не ошибся.

В книгах часто бывает, когда сыщик и преступник долго смотрят друг на друга, а потом все вопросы становятся излишними. В жизни такое случается реже, намного реже, чем хотелось бы, но — случается. Сейчас был именно такой момент. Ковалев понял, что перед ним — тот самый «сережечник», которого несколько месяцев безуспешно искало все Правобережное РУВД, а парень понял, что попался, что уйти ему сейчас не дадут и пришло время отвечать за свои дела.

— Здравствуйте, — сказал он, и Ковалев вполне доброжелательно отозвался:

— Привет.

Они опять помолчали. Костя отпустил руку парня.

— Как тебя зовут-то?

— Римский Вячеслав.

— Местный?

— Нет, из Полтавы. У меня паспорт с собой.

Слава попытался расстегнуть «молнию» сумки, но Ковалев его остановил.

— Не надо, я сам.

Кроме паспорта в сумке оказались пачка «Мальборо», немного денег и две золотые сережки с маленькими зелеными камушками. К одной серьге прилип длинный седой волос.

— Сегодняшние?

— Ага.

— И где?

— Не у вас. На площади Труда.

— Понятно. Пошли! Только браслеты надо одеть.

Петров защелкнул наручники на запястьях Славы, и они пошли в машину.

— Поехали, Николаева обрадуем, — сказал Костя, садясь вместе с задержанным на заднее сиденье. — Он с тобой, Слава, давно познакомиться мечтал.

— Да я не тороплюсь как-то, — отозвался Слава, с тоской глядя в окно.

— Очередную бабушку ждал? — спросил Петров, отъезжая от тротуара.

— Да нет, к приятелю приехал, он тут на рынке работает.

— Так рынок-то в другой стороне!

— Я ж говорю, что не нашел его.

— Живешь-то где?

— В общаге, у бабы одной.

Приехали в отделение. Николаев как раз стоял в дежурке, просматривал какие-то бумаги. Увидев, как Ковалев и Петров заводят задержанного, он развернулся в их сторону, замер, разглядывая Римского, — и спустя мгновение на его лице появилась понимающая улыбка.

Пока Дима писал рапорт и объяснялся с дежурным, Костя отвел Николаева в сторону.

— Так, Леха, видишь, какого мы тебе друга привели?

— Да я понял уже! Где вы его взяли-то?

— Да тут недалеко, на Архитекторов… Сколько по вашей «земле» эпизодов было? С его приметами.

— Шесть. Шесть или семь, не помню точно.

— Надо вызванивать «терпил», пусть опознают.

— А он-то сам — как? Говорит?

— Говорит…

Пока Петров, заняв свободный кабинет, беседовал с Римским, обсуждая, в основном, общие вопросы — когда приехал, где поселился, — Николаев и Ковалев заперлись в соседнем, насилуя телефонный аппарат. У двух потерпевших никто не ответил. Еще одна, со слов дочери, недавно перенесла инфаркт, с кровати не вставала и прийти в отделение, естественно, не могла.

— Этой тоже дома не окажется, — мрачно предрек Николаев, набирая последний номер. — Неудачно вы время выбрали. Не могли, что ли, до вечера потерпеть? Найди сейчас кого-нибудь дома!

Но на этот раз все-таки повезло. Коротко с кем-то переговорив, Николаев положил трубку и пояснил:

— Ушла в магазин, должна скоро, вернуться. Мужу сказал, чтобы сразу к нам летела, как появится.

— Надо в 15-е звонить, у них ведь тоже случаи были, — предложил Костя, и Николаев снова придвинул к себе телефон.

В 15-м отделении никто из оперативников по телефону не ответил. Справившись у дежурного, Николаев узнал, что Савельев укатил кого-то опрашивать по своему материалу, а остальные только что улетели на какое-то задержание.

— Нам сейчас хотя бы один эпизод закрепить… Площадь Труда какой отдел обслуживает?

— По-моему, седьмой, — подсказал Костя.