Джипы сворачивают на проселочную дорогу. Слева, насколько хватает зрения, тянутся бесконечные квадраты рисовых полей. Справа — живая изгородь цветов. Чуть дальше, утопая в зелени, виднеются крыши домов с загнутыми, как у пагоды, краями.

Я невольно залюбовался девушкой, занятой работой в саду. Движения ее были неторопливы и грациозны. Одетая в нарядное желто-синее сари, среди олеандров и спагений она кажется какой-то особенной — красавицей из сказки.

Стоит сказать, что по индийским меркам новое платье — явный признак достатка в семье. Что и говорить, жизнь у островитян гораздо лучше, нежели у населения на материке. Здесь не просят милостыню и почти не берут чаевых. Но попасть жить на острова простому смертному нереально: земельные наделы стоят невероятно дорого.

Помимо этого здесь остается нерешенной проблема коренного населения. Колонизация земель бывшими каторжанами и ссыльными поселенцами, а позже индийцами и бирманцами обернулась трагедией для местных племен: они находятся на грани вымирания. Читатель, вероятно, знаком с описанием аборигенов из конандойлевского «Знака четырех»: «Аборигены Андаманских островов могут, пожалуй, претендовать на то, что они самое низкорослое племя на земле, хотя некоторые антропологи отдают пальму первенства бушменам Африки, американским индейцам племени диггер и аборигенам Огненной Земли. Средний рост взрослого около четырех футов, хотя встречаются экземпляры гораздо ниже. Это злобные, угрюмого вида люди, почти не поддающиеся цивилизации, но зато они способны на самую преданную дружбу». И далее: «Они очень некрасивы. У них большая неправильной формы голова, крошечные, злые глазки и отталкивающие черты лица. Руки у них замечательно малы. Они так злобны и дики, что все усилия английских властей приручить их всегда оканчивались неудачей. Они всегда были грозой потерпевших кораблекрушение. Захваченных в плен они обычно убивают дубинками с каменным наконечником или отравленными стрелами. Побоище, как правило, заканчивается каннибальским пиршеством».

Согласитесь, не очень привлекательная характеристика! О перспективе же познакомиться с их бытом поближе и вовсе говорить не приходится. Аборигенов несколько сот человек, составляющих самые настоящие первобытные племена — андаманцы, сентинельцы, джарава и онге. Самое малочисленное и дружелюбное племя — андаманцы. В свое время христианские миссионеры пытались помочь аборигенам приспособиться к новым условиям: их обучали различным ремеслам. И тем не менее племя почти вымерло. Если на рубеже двадцатого века андаманцев было около пяти тысяч, то в конце пятидесятых годов текущего столетия все племя насчитывало двадцать три человека, а теперь даже никто не смог нам ответить, существует оно или нет. Ничего не известно и об обитателях острова Северный Сентинел — сентинельцах.

Чуть больше удалось выяснить о племени онге. Оно насчитывает около трехсот человек. Онге не враждуют с колонистами, но и не поддерживают контакт. Живут замкнуто. В отличие от андаманцев, в браки с выходцами из Индии не вступают. Надо сказать, что брачные узы у онге очень прочные. Ни один из супругов не женится вторично, даже если один из них умрет. Онге свободны в своем выборе. День, когда юноша и девушка разрисовывают друг друга белой и оранжевой глиной, считается днем свадьбы. После ритуала молодая надевает бахромчатую повязку, прикрывая до той поры обнаженный низ живота, что обозначает, что она замужем. Впредь ни один мужчина общины не будет ухаживать за ней. Онге не занимают определенной территории. Как и другое племя — джарава — они кочевники и постоянно перебираются с острова на остров.

Джарава настроены особенно враждебно. Индийские власти приложили немало усилий, чтобы «окультурить» туземцев, но все попытки оказались тщетны. Племя это воинственное и контакты с ним крайне нежелательны. Встреча не сулит пришельцу ничего хорошего. Их стрелы длиной в полтора метра пробивают человеческое тело насквозь, не оставляя ни единого шанса выжить. По словам очевидцев, воины джарава предпочитают атаковать врукопашную. Стрелы же пускают в ход в исключительных случаях, так как боятся их потерять. Туземцы дорожат своим оружием: железо им достать трудно, а для того, чтобы придать наконечнику соответствующую форму, может уйти несколько месяцев.

Здесь они чувствуют себя настоящими хозяевами: совершают набеги на рыбачьи деревушки, основанные переселенцами, похищают еду, а то и жестоко расправляются с колонистами. Даже на относительно благополучном Среднем Андамане единственная автодорога находится под усиленной охраной полиции, и по пути следования висят таблички с предупреждением: «РАЙОН джарава. Очень опасно! Движение без остановки». Любые попытки исследователей вступить в контакт с туземцами строго пресекаются. На то есть веские основания: только за текущий год семнадцать человек, жаждавших познакомиться с этим племенем поближе, были отправлены воинами джарава в мир иной.

Феномен всех андаманских племен заключается в том, что они относятся к группе пигмеев. Несмотря на огромное количество существующих версий, до сих пор остается загадкой, как они оказались в Бенгальском заливе, отделенном от Африканского континента и от пигмеев Меланезии и Новой Гвинеи безмерным океаном.

Кроме того, у них самая черная кожа на свете, до такой степени черная, что в тени тропического леса они незаметны, как невидимки.

Ни на лице, ни на теле у них нет ни волоска.

Уже на исходе дня мы прибыли в Мая-Бандер — второй по величине город архипелага. Строго говоря, это деревня, но на Андаманах скопление хотя бы пары десятков домов называют городом.

Джип тут же окружила ватага ребятишек, с любопытством рассматривая чужестранцев. Вслед за ними появилась полная, похожая на цыганку, женщина. Она почти не говорила по-английски. Пытаясь нам помочь, женщина отчаянно жестикулировала, но, окончательно запутавшись в словах, жестом показала на соседнее бунгало, построенное по-бирмански на сваях. Из всего же сказанного мы поняли только одно, что хозяина звать Загир.

Хижина лодочника представляла собой просторное жилище, меблированное матрацем и низким бирманским столиком.

Судя по тому, что на столе были разложены пшеничные лепешки да под парами стоял алюминиевый чайник, мужчины собирались обедать. Мы извинились за непрошенное вторжение.

— Откуда вы?

— Из России...

Загир делает круглые глаза. Понятное дело: Россия для него все одно, что другая планета. Помощник лодочника приносит еще четыре чашки и радушно предлагает выпить крепкого и горького андаманского чая.

— Так вы хотите отправиться дальше на север? — Да... Нам нужны две лодки и проводник.

— Дорога эта неблизкая, да и небезопасная...  В этих местах полно крокодилов, — Загир разводит руками, желая показать, каких огромных размеров достигают чудовища.

Смекнув, куда клонит лодочник, мы вступаем в переговоры. В результате коротких торгов провожатый оценил свои услуги и плавсредства в две бутылки виски. Цена нас устраивала более чем. Мы ударили по рукам и, погрузив наш нелегкий скарб, отправились в неведомое...

...Шуххх — мягко скользнула лодка по песчаному дну. Вот оно, свершилось! Самый настоящий необитаемый остров. Мы вылезли на берег, спугнув сотни раков-отшельников, которые поспешили скрыться в норах. Загир, закрепив лодку, спешит нам на помощь. До сих пор удивляюсь нашему проводнику: откуда только силы берутся. С виду его худое тело полностью лишено мыши. А поди ж ты, как ловко справлялся с лодкой, а сейчас в одиночку таскает вещи, которые нам под силу поднять только вдвоем. Видимо, сказывается наследственная выносливость первых колонистов. Расчистка джунглей и освоение новых земель в условиях муссонного климата требует немалых усилий.

— Думаю, будет справедливо назвать остров именем человека, указавшего путь к сей земле, — предлагает Евгений, доктор экспедиции.