Кэрри шла по парку. Как прекрасно быть дома, говорила она себе. Чудесно вернуться в город, в котором выросла и жила. Все так знакомо. Кажется, только вчера, печальная и удрученная, она села в поезд, идущий в Лондон.

Как будто это был сон. Как будто и не уезжала.

Но на самом деле с того момента произошло множество событий, изменивших ее жизнь.

Она встретила Алексеуса Николадеуса.

Она зачала и потеряла ребенка.

Несмотря на титанические усилия, на радость от возвращения домой, на удовольствие от встреч с людьми, которых она знала всю жизнь, на то, что у нее вновь появилось будущее, Кэрри все же чувствовала — мысли, сны, мечты и призраки недавнего прошлого не отпускают ее.

Умрут ли они когда-нибудь? Так, как умерла в ней хрупкая короткая жизнь...

Но герой ее снов и наваждений никак не желал покидать ее мысли. Иногда Кэрри, словно снова ощущала на себе его взгляд и таяла, как будто это было наяву.

Лучше уж совсем ничего не чувствовать. Надо заново строить свою жизнь в родном городе.

Дом, в котором она жила раньше, давно ушел с торгов. Возможно, это и к лучшему. Иначе Кэрри еще сильней и еще больней ощущала бы утрату отца.

Она сняла квартиру, вполне доступную по цене, скромную, но комфортабельную, очень удачно расположенную.

Теперь надо собраться с силами, твердила себе Кэрри, и перестать вспоминать то, что оказалось иллюзией и миражом. Двигаться вперед, не позволяя прошлому мешать будущему.

Будущее — единственный возможный выбор.

Впереди виднелась башня с часами.

Кэрри ускорила шаг и невольно взглянула на свои простые сандалии. Туфли из тончайшей великолепной кожи остались в другой жизни, так же, как и дизайнерские платья, но сейчас ее вполне устраивал и льняной сарафан. Волосы Кэрри собрала в непритязательный пучок. Все просто, разумно и удобно.

И никаких Николадеусов. Никаких страстей, никаких желаний. Да, она не могла забыть, каким был секс с Алексеусом, но твердила себе: быть искусным в постели — далеко не главное качество мужчины.

Да, мы прекрасно проводили время — и только... Даже если бы все не закончилось так скоро и трагически, я рано или поздно наскучила бы ему.

Нет, нет и нет! Не думать о нем, не вспоминать. Только настоящее и будущее... Дверь в прошлое закрыта, заперта на замок. Навсегда. И она никогда не постучит в нее.

Алексеус снизил скорость, свернув на узкую улочку. Его нервы были предельно напряжены, и это напряжение усиливалось с каждым днем. Кажется, вечность прошла с тех пор, как он посетил пансионат в Швейцарии, с тех самых пор, как он всем существом сфокусировался на одном — найти то, что потерял. Вернуть ту, которую сам оттолкнул.

Уговорить Кэрри вернуться, заслужить ее.

Это единственная цель.

Все очень просто и понятно.

За исключением одного. Того, чего он никак не предвидел. Он не мог найти ее. Она исчезла.

Как она могла исчезнуть? Как она могла вот так взять и исчезнуть?

Из аэропорта Цюриха он позвонил в лондонский офис и поручил своему помощнику разыскать адрес комнаты, которую снимала Кэрри. Алексеус понятия не имел, где это, помнил только, что она упоминала Паддингтон.

Потом он сообразил — один из его водителей подвозил Кэрри до ее квартиры за вещами и паспортом. Но еще в Лондоне выяснилось, что именно этот водитель в данный момент где-то на отдыхе и связаться с ним невозможно.

Раздраженный, Алексеус распорядился навести справки в агентстве по найму, через которое Кэрри устроилась на работу в галерею. Но там сказали, что информации о Кэрри у них нет. Наконец после утомительных поисков Алексеусу удалось найти адрес комнаты, которую Кэрри снимала, но только для того, чтобы узнать от соседей, что она выехала в неизвестном направлении.

Он снова оказался в исходной точке. Две недели не принесли никаких результатов, только разочарование. Хуже того, пришлось прервать поиски и лететь в Грецию на заседание правления, которое его отец не потрудился посетить. Прежде работа занимала основное место в жизни Алексеуса, но теперь только раздражала и тяготила. Хотелось поскорее с ней разделаться. Алексеус словно ехал по длинному тоннелю: вокруг темнота и лишь к конце сияет яркий свет. Кэрри.

Да где же она, черт возьми?

Этот вопрос жег и терзал его.

Он нанял целую группу детективов. Но они оказались бесполезны. Они сообщили, что в мире огромное количество людей с таким именем и фамилией, и поскольку неизвестно даже примерно, в какой части света находится эта, конкретная Кэрри Ричардс, поиски могут сильно затянуться. Алексеус потерянно признал, что не знает даже даты ее рождения.

Детективы задавали   и другие вопросы, на которые у него тоже не было ответов. Откуда она родом? В какой школе училась? Ее знакомые? Друзья, родственники, наниматели? Ну, кто-нибудь, что-нибудь?

Нет, нет и нет. В Лондоне работала временно. Комнату снимала временно.

Когда нужно найти одного человека, единственного в целом свете, это оказывается непосильно трудной задачей. Да, Кэрри могла быть где угодно. Она могла — и эта мысль приводила Алексеуса в ужас — уехать за границу...

Не за что зацепиться. Ни единой ниточки... Ничего...

И вдруг — странная штука память — всплыл фрагмент какого-то разговора в тот первый вечер их знакомства. Он ведь спросил тогда, откуда она родом. Это он точно помнил.

По вот что она ответила?

Кажется, она говорила про маленький город где-то в центральном графстве. Какой город? Господи, она же, кажется, назвала его? Буква «М», да, да, так начиналось название!

Совсем уж невероятным усилием ему удалось вспомнить: Марчестер! Точно! Ни одно название из тех, что подсказывали ему детективы, не звучало так знакомо.

А вдруг она вернулась домой? Она говорила, что ненавидит Лондон, почему ей было не уехать домой?

Он попытался еще покопаться в памяти, может, там найдется что-нибудь о семье, о родных, о друзьях. Даже если ее нет дома, они могут знать что-либо. Она говорила, недавно умер ее отец.

А что-нибудь еще?

Впервые за эти недели у него поднялось настроение — даже, несмотря на то, что людей с фамилией Ричардс в городе Марчестер оказалось предостаточно. Он откомандировал туда свою команду на поиски Кэрри или людей, знающих ее, однако, не дождавшись результата, сам отправился в ее родной город.

Потребность найти ее была всепоглощающей. Непомерной. Она заполнила его всего.

Потому что без Кэрри моя жизнь не имеет смысла.

Как она захочет, так и будет. Она не любит больших сборищ, неловко чувствует себя в компаниях — не будет никаких компаний. Ей не нравится ходить на разные приемы и вечера, где ведутся нудные разговоры о литературе и искусстве, — не надо и этого! Не доставляет удовольствия опера — бог с ней, с оперой. Если она не хочет путешествий и переездов — забудем о них. Все очень просто. Он будет жить в любой точке мира, где захочет Кэрри, и так, как она захочет. И делать будет все, что она пожелает.

У него есть деньги, которые можно прожигать, и нет никаких обязательств и никакой ответственности. Есть только Кэрри. Он может отказаться от управления «Николадеус групп». Пусть отец вернется к этому занятию или пусть пригласит менеджера со стороны. Ничто не имеет значения. Только Кэрри.

И если Кэрри захочет дюжину детишек прямо сейчас — о боже! — он будет безмерно счастлив растить их вместе с ней...

И если кто-нибудь, неважно кто и где, обидит ее, проявит хотя бы в малейшей степени неуважение к ней или он увидит намек на подобное отношение — этот человек горько пожалеет!

Кэрри — для него нет никого дороже!

Он должен найти ее, должен!

Алексеус получил от своих детективов список из пяти Ричардсов, живущих в этом городе. Кэрри среди них не было, но могли оказаться ее родственники.

Сейчас Алексеус направлялся в центр Марчестера. В его планах было поискать Кэрри в кафе, ресторанах и барах. Это он поручил и своим людям. Кроме того, нужно проверить, не воспользовалась ли она его советом и не переквалифицировалась ли в массажистки.