– Папа настоял на этом, – ответила Марджори, одергивая свой розовый кашемировый свитер. – Из-за писем.

Джорданна, нахмурившись, принялась распаковывать одну из своих сумок.

– Ты все еще получаешь их?

– Регулярно.

– Куда они приходят?.

– Раньше он посылал их на адрес моей квартиры. – Марджори крутила свои длинные светлые волосы. – Теперь они приходят сюда.

Джорданна открыла ящик бюро и сунула туда стопку маек.

– Это плохо, – заметила она. – Похоже, что он следит за тобой.

– Знаю, – согласилась Марджори.

– Что делает твой отец?

– Нанял частного детектива.

– Ты должна быть осторожна.

– Я осторожна.

На секунду Джорданне подумалось, что она может рассказать о пробах, но она не решилась.

«Подожди и посмотри, что будет, – подсказывал внутренний голос. – Не говори о том, чего, возможно, не произойдет».

Потом она уснула, тоскуя по Чарли, но зная, что поступила правильно. Чарли был человеком талантливым, сердечным, но в отношениях с женщинами совершенно бесчувственным.

Наутро она, как обычно, явилась на работу, надеясь что-нибудь узнать, – все равно что. Даже если она не понравилась им, лучше знать правду, чем находиться в неведении.

Никто не сказал ни слова. Она сидела в комнате и разбирала фото, как будто ничего не произошло.

Во время ленча зашла Флорри и, усевшись на край стола Джорданны, принялась не вполне искренне извиняться:

– Наверно, ты правильно делала, что никому не говорила, кто ты, – заявила она, жуя мятную жевательную резинку. – Извини, что я разболтала.

– Я не делала из этого секрета, – осторожно сказала Джорданна. – Просто не хотела афишировать.

– Зачем ты работаешь? – грубо, так, словно имела право знать это, спросила Флорри. – У тебя должна быть куча денег.

– Это не мои деньги, а отцовские.

– Разве это не одно и то же?

Джорданне не хотелось продолжать этот разговор.

– О… Флорри, – она старалась говорить спокойно, – что слышно наверху?

– То же, что раньше. – По-видимому, Флорри обладала чуткостью бревна. – Актеры – туда, актеры – сюда. Ах, да, приехала эта девица с телевидения – Барбара Барр. Та самая, что играет в этой длинной ночной «мыльной опере». Знаешь, о ней много пишут. Так вот, ее пробуют на роль Сиенны.

Сердце Джорданны екнуло.

– И как она, хороша?

– Они собираются снимать ее на видео. Теперь ее сердце бешено колотилось.

– Правда?

Джорданна старалась не показать, насколько ее это интересует.

– После ленча.

– А про мои пробы ты ничего не слышала?

– Нет. – Флорри взяла лак для ногтей. – Но это же не имеет значения, так? Ты ведь не актриса. Я думаю, они решили снять тебя, потеряв надежду. Еще две Сиенны явятся днем, и еще пришлют три видеозаписи нью-йоркских актрис.

Слушая скороговорку Флорри, Джорданна постаралась оставаться бесстрастной. Она не считала, что Флорри говорит это со зла или из стервозности – скорей, просто по недомыслию. Все думают, что достаточно иметь знаменитых родителей, и тебе больше не нужно ничего, и меньше всего – работа. Теперь она понимала, как приятно, должно быть, Черил стать преуспевающей голливудской «мадам». Она достигла этого сама, а не благодаря папочке и его студии.

– Сегодня я не буду есть ленч, – призналась Флорри, убирая свой обширный зад со стола Джорданны. – Мне нужно сбросить три фунта к субботе. У меня свидание с одним умницей из Акуры-Легенд.

«Три фунта не решат проблемы, – подумала Джорданна. – Следовало бы пятнадцать».

Флорри ушла. Некоторое время Джорданна сидела, собираясь с силами. Стоит ли пойти и попытаться выудить что-нибудь из Мака, или лучше посидеть и посмотреть, что будет?

Сиди спокойно. Не паникуй.

Но я в панике. Полнейшей. Я хочу получить эту роль сильнее, чем хотела чего бы то ни было в жизни.

Успокойся.

Хорошо.

Полночный Ковбой позвонил днем на студию. Хорошо, что трубку она взяла сама.

– Есть какие-нибудь новости?

Судя по его голосу, он был так же взволнован, как она.

В первый момент ей показалось, что он спрашивает о ней, но затем Джорданна вспомнила, что не говорила ему о пробах.

– М-м… нет. Но если будут, режиссер свяжется с твоим агентом.

– Черт возьми!

– Что?

– Ненавижу сидеть и ждать.

– Я тебя прекрасно понимаю.

– Черт возьми! – Он повторил это так, словно во всем была виновата она. – Разве ты не можешь пойти и узнать?

Как мило с его стороны сказать, что он помнит чудесную ночь, когда она приехала к нему, и что эта ночь была лучшей в его жизни.

Как мило с его стороны быть таким заботливым, милым и рассудительным.

Если бы он только знал, что она пробовалась на роль Сиенны!

Она чуть было не рассказала ему об этом, но вовремя смолчала.

– Мне надо идти, – сообщила она. – Работа.

– Позвони мне, как только что-нибудь узнаешь. Жди, как же.

Остаток дня казался нескончаемым. Джорданне удалось мельком увидеть Марси Болтон, молодую актрису, которая приехала читать роль Сиенны в сопровождении своего менеджера.

Она слишком маленького роста. У нее лицо остренькое, как мордочка хорька. И она слишком сильно накрашена.

Когда Флорри вышла из комнаты, где проходило прослушивание, и направилась в ванную, Джорданна схватила ее за руку.

– Скажи, как она? – потребовала отчета Джорданна.

– Кто – как? – не поняла Флорри.

– Марси Болтон. Читала она роль? Как? Хорошо? Как они реагировали?

– Мак – с энтузиазмом, как мне показалось.

– А Бобби?

– Он неплохо смотрится с ней.

«Скажи мне, что от нее воняло, Флорри! Скажи, что они терпеть ее не могут!»

– А еще кто-нибудь читал роль Сиенны?

– Сейчас они смотрят кассеты из Нью-Йорка. Джорданне хотелось ворваться в офис и посмотреть на своих соперниц.

– Как твой зуб? – поинтересовалась она, надеясь, что Флорри придется еще раз идти к врачу.

– Прекрасно, – Флорри провела языком по зубам. – Если тебе понадобится хороший стоматолог…

«Нет, Флорри, стоматолог мне не нужен. Мне нужно, чтобы ответили на мои вопросы. Сейчас же!»

Мак спустился к ней в пять тридцать. Она выжидательно уставилась на него, надеясь, что ее ждут хорошие новости.

– Ну что? – наконец спросила Джорданна. – Каков был вердикт суда?

Он прокашлялся, избегая смотреть на нее.

– Очень жаль, – ответил он, потирая переносицу. – Я сражался за тебя, но студия на это не пойдет. Они сказали, что у тебя нет опыта. К сожалению, это правда, хотя я считаю, что это не проблема. – Он потрепал ее по плечу. – Если это может послужить утешением, твое появление на экране было подобно взрыву.

Разочарование было столь огромно, что ей стало трудно дышать.

– Кто получил роль? – Она постаралась не показывать это.

– Барбара Барр.

Она совершенно не подходит на эту роль! Неужели никто этого не понимает?!.

– А Бобби… он… счастлив и рад?

– Между нами, он не в восторге. В конце концов, она телеактриса. Но этот фильм очень важен для него, и он хочет угодить студии. Они решили, что, если звезду на эту роль мы до сих пор не нашли, будет правильно остановиться на Барбаре. У нее огромная популярность на телевидении, и ее вовсю рекламирует пресса. Им кажется, что это то, что надо.

– А тебе?

– Если бы я не согласился с этим, то не утвердил бы ее на эту роль.

Вот и все. Большие возможности улетели.

Обычно что-нибудь в этом роде направляло Джорданну на путь саморазрушения. Выпивка, наркотики. Полночные Ковбои. Но в последнее время она стала чувствовать себя сильнее и твердо решила избавляться от привычки решать проблемы подобным путем.

«Я могу выдержать это, – сказала она себе. – Могу и выдержу».

Она выдержала то, как обошелся с ней Чарли. О'кей, она съездила в Венис к актеру. Ну и что? Она почувствовала себя гораздо лучше.

Правда была в том, что Джорданна наконец осознала, что сама отвечает за свою жизнь. Ни слова больше о Джордане и его женах – это его дело, а не ее. Наконец-то это стало ясно.