– Да, с вождением у вас неважно обстоит дело, – простонала она, распластавшись на приборной доске.

– Весь фокус в том, – объявил он с плутовской улыбкой, – чтобы не задеть никого и не позволить никому задеть тебя. Такая у меня философия. Поразмыслите над этим. Мне очень помогает.

Совместный обед был просто восхитительным. Она не могла припомнить, когда в последний раз столько смеялась. Но за ослепительной наружностью Чарли скрывалось нечто очень серьезное. Будучи величайшим актером своего времени, он был, кроме того, умнейшей и интереснейшей личностью.

Когда он предложил ей поужинать с ним и на следующий вечер, она с готовностью согласилась. «Посмотрим, что скажет об этом Роза».

После обеда Чарли отвез ее обратно к себе домой, где она пересела в свою машину и поехала прямо на телестудию. Роза и редактор новостей уже ждали ее. Они просидели весь день, готовя материал для сегодняшнего выступления. Ей предоставили факты по делу Памелы Марч – последней жертвы. Памела была задушена в прошлую пятницу в районе Западного Голливуда – участке детектива Карлайла. Она была не слишком популярной актрисой, разведенной, бездетной. Тридцати одного года от роду. Она прогуливалась со своей собакой, когда на нее напали. Абсолютно идентично случаю со Стефани Вульф. Единственное отличие заключалось в том, что на сей раз на ее теле не было записки со словами: «Смерть предателям».

– Похоже, убийца тот же самый, так? – предположила Кеннеди, ознакомившись с информацией.

– Если это только не убийство по образцу, – заметила Роза. – Временами такое случается.

Кеннеди как раз заканчивала краситься и причесываться. Она предпочитала делать это сама, накладывая темно-коричневые тени на веки и освежая помаду на губах. Затем она расчесала волосы медового цвета так, что они стали живописно обрамлять ее лицо.

Пробежав глазами свой текст, она осталась очень довольна. Она будет иметь успех.

Перед выходом в эфир она зашла в буфет, заказала шоколадное пирожное и впилась в него зубами.

Через несколько минут появилась Роза.

– Все в порядке?

– Нормально, – ответила она, не испытывая ни малейшего волнения. – Думаю, что справлюсь.

– Я же говорила, что ты войдешь во вкус! – воскликнула Роза, плюхая перед ней бутылку «Эвиана». – Увидимся в студии. У нас у всех дел по горло. Да, кстати, если ты вдруг столкнешься с Майклом сделай одолжение, не обижай его.

– Какой такой Майкл?

– Скорсини. Детектив из Нью-Йорка, у которого ребенок пропал. Помнишь? Сегодня вечером он снова выступает.

– Ничего себе совпадение! – Она тряхнула головой.

– Да говорила я тебе: тебе ничто не угрожает. У него ни на что нет ни времени, ни желания, точно так же, как и у тебя.

– Можно подумать! Роза рассмеялась.

– Честное слово, – сказала она, скрываясь за дверью, – в один прекрасный день ты попомнишь мои слова.

Кеннеди примостилась на краешке дивана и снова начала просматривать свои записи. Четыре женщины. Зверски убиты.

Душитель совсем распоясался. И она собиралась остановить его, прежде чем он доберется до пятой жертвы.

Расставшись с Маком, Майкл отправился побеседовать со швейцаром в клубе «Сирокко» о скандале, учиненном телезвездой, но мыслями он был далеко.

Встреча с Маком Бруксом взволновала его не на шутку.

Женщин убивали одну за другой. Мак полагал, что он знает, кто убийца, но только сейчас решился пролить немного света на это дело. Неужели такое безразличие свойственно всем, кто живет в Голливуде?

Из студии он связался со своим человеком из полицейского департамента Лос-Анджелеса и попросил его раскопать что-нибудь о Зейне Мерионе Рикке. Перезвонив через час, он узнал, что Зейн вышел из тюрьмы три месяца тому назад. В центральной библиотеке Майкл просмотрел газетные репортажи об убитых женщинах. Особенно его заинтересовала четвертая жертва – Герда Хемсли. Участвовала ли и она в картине Мака?

Как же так могло получиться – на свободе разгуливает сумасшедший, социально опасный тип, а никому до этого нет никакого дела?

Он позвонил Маку.

– У меня хорошие новости.

– Только не забывайте, что я говорю по общему телефону, – предупредил Мак. – Вокруг меня полно народу.

Неужели это все, что его волнует? То, что кто-нибудь может подслушать его?

– Дело, которое мы с вами обговаривали, продвигается. Каковы дальнейшие указания?

Теперь, будучи на сто процентов уверенным, что его подозрения верны, Мак запаниковал. Нужно срочно найти Луку и рассказать ему все.

– Никаких, – ответил он.

– Никаких, значит? – повторил Майкл.

– Пока.

– Кстати, – спохватился Майкл, – имя Герды Хемсли вам что-нибудь говорит?

– Да, а что?

– Внесите ее в ваш список. Она была задушена две недели тому назад.

Мак был в ужасном настроении, ужасном настолько, что, когда Бобби, освободившись, подошел к нему и спросил, все ли у него в порядке, он рявкнул:

– Не твое дело. Я сам во всем разберусь.

– Что-нибудь с Шарлин?

Ну почему все считают, что все его неприятности могут быть связаны только с Шарлин?

– С Шарлин все в порядке, – раздраженно отмахнулся он. – Со мной не произошло ничего такого, во что тебе следовало бы совать нос.

Бобби пристально вглядывался в него несколько секунд, решая, стоит ли ему продолжать этот беспредметный разговор.

– Ладно, ладно, никуда я не лезу, – примиряюще произнес он наконец. – Но постарайся не срывать раздражение на съемочной группе. Достаточно одной искры, и они взбунтуются.

В обеденный перерыв Мак заперся в своем трейлере, собираясь позвонить. Он придумывал массу отговорок. Луки могло не быть дома. Он мог быть занят. Может, его вообще нет в городе. Кроме того, вести такую деликатную беседу по служебному телефону было по меньшей мере неразумно. И опасно.

Последний довод убедил его. Он вылез из трейлера, вернулся в отель и направился к служебной стойке у входа. Хорошенькая секретарша тут же поинтересовалась, не может ли она ему чем-нибудь помочь.

– Я Мак Брукс, режиссер «Ужасных глаз», – представился он. – Могу ли я где-нибудь позвонить по личному делу?

– Конечно, мистер Брукс.

Его имя произвело на нее должное впечатление.

Она проводила его в пустой кабинет и заверила, что его звонок останется в абсолютной тайне.

Дождавшись, когда за ней закроется дверь, Мак набрал номер Луки. Ему ответил грубый мужской голос.

– Я бы хотел поговорить с Лукой Карлотти.

Мак старался говорить как можно тише, на тот случай если секретарша окажется излишне любопытной.

– Кто его спрашивает?

– Скажите ему, что это мистер Брукс из Калифорнии. Он знает.

– Подождите.

Он начал нервно грызть ногти. На лбу у него выступил пот. Ну почему этот звонок так его взбудоражил?

Еще чуть-чуть – и станет известно, что он крестный сын Луки Карлотти. А если правда выплывет наружу – его карьере конец. Об этом не знала даже Шарлин.

Интересно, как бы она отреагировала, признайся он ей. «Эй, Шарлин, солнышко, я хочу тебе кое-что шепнуть на ушко. Знаешь, мой крестный папа не кто иной, как самый известный гангстер в Нью-Йорке. Ну, что скажешь?»

Шарлин, вполне возможно, просто произнесет: «Ну и что?» Она просто не поймет всех тонкостей. Кроме того, ее жизненным кредо было: все ерунда, за исключением того, что непосредственно касается ее самой.

Раскатистое рычанье Луки не спутаешь ни с чьим.

– Мак?

– Здорово, как делишки? – Он непроизвольно перешел на старобруклинский говор.

– В порядке, – ответил Лука. – А у тебя как? Что нового на побережье?

Мак прочистил горло.

– Возникли проблемы, – произнес он хрипло. Лука хохотнул.

– Тоже мне, новость! С проблемами-то мне разделаться раз плюнуть.

– Это касается лично тебя.

– Излагай.

– Ребенок твоей сестры – он на свободе.

– Да, – произнес Лука холодно, – я в курсе. Мак был поражен.