Переведено специально для сайта http://wondi.ru

Любое копирование без ссылки на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!

Переводчики: Eddie_10, Shottik

Редактор: natali1875, Eddie_10

Русифицированная обложка: NaughtyKitten

Девин де бон си Лачи, принц Царствующего Дома Таргонии, притянул колени к своей обнажённой, грязной груди, чтобы согреться. Хоть он и приказывал себе остановиться снова и снова, дрожь не прекращалась. Девину было пятнадцать лет, однако каждый раз, когда его заталкивали в эту камеру, он снова ощущал себя ребёнком. Потерянным, забытым.

"Ты принц и с рождения был обещан принцессе Мике. Даже просто смотря на других женщин, ты позоришь нашу семью". - Раздался в голове Девина голос отца, разочарование и презрение в котором были такими же ясными, как прежде, и их было достаточно, чтобы уничтожить его.

Девин в самом детстве научился опускать взгляд, как только в комнату, в которой он находился, входила какая-то женщина. Научился задерживать дыхание, чтобы не чувствовать их сладкого запаха, и осторожно отодвигаться от женщин, чтобы они даже не могли случайно задеть его плечо своим восхитительно тёплым телом.

Но иногда, хоть ему и было стыдно это признать, даже мысль об этих вещах заставляла предателя, находившегося между его ног, встать по стойке смирно и налиться кровью, отчаянно желая прикосновения. Любого. Даже легкое прикосновение одежды заставляло Девина застонать.

- Позорно, - пробормотал Девин, повторяя упрёк, который слышал бесчисленное количество раз. Упрёк, после которого его всегда отправляли в эту камеру, чтобы "поразмыслить над глубиной его предательства".

Перед своим последним проступком Девин был так же осторожен, как и всегда. Он читал в библиотеке текст о новых мирах, которые были обнаружены, и желал оказаться далеко-далеко отсюда, желал быть кем-то другим, не важно, кем. В этот момент в библиотеку вошла чрезвычайно женственная служанка его возраста.

Служанки не должны были говорить с ним или даже смотреть на него, но эта, заметив его, удивлённо ахнула. Девин поднял взгляд. Вместо того чтобы выбежать из комнаты, девушка осталась здесь. Вместо того чтобы притвориться, что не заметил служанку, Девин пялился на неё, задержав дыхание, его кожа казалась горячей и натянутой, а рот наполнился слюной. Ткань брюк, которые уже были слишком тесными, натянулась. Служанка была очень красивой, с поцелованной солнцем кожей, тёмными глазами, обрамлёнными тяжёлыми ресницами, и грудью, которая натягивала её одежду. Когда её сочные, розовые губы растянулись в приветственной улыбке, сердце Девина чуть не вырвалось из груди. Ему хотелось рвануть к служанке, провести руками по всему её телу, прикасаться к ней языком, целовать и входить в неё так, как принц должен был входить только в свою жену. Однако эта девушка не была его женой, никогда не будет, поэтому охранник Девина, никогда не оставлявший его наедине, вытолкнул её из библиотеки и позвал короля.

Как давно это было? Сколько дней он просидел в этой камере? Девин сбился со счёта. Знал только, что испытывал холод, был окутан тьмой и не слышал ничего, кроме звона в ушах. Он чувствовал себя одиноко, так как ему нельзя было познать прикосновение другого человека. Последнее чувство было ему знакомо, но вот потеря всех остальных ощущений... была ни с чем не сравнимой мукой, которую он клялся никогда больше не испытывать, чего бы это ни стоило.

Девин горько рассмеялся. "Даже в этом я провалился".

Заскрипели дверные петли, и от этого звука, услышанного им впервые за большой промежуток времени, Девину хотелось застонать, однако он сжал губы, потому что стоном только продлил бы своё наказание. Секунду спустя в его камеру проник луч света.

Девин заморгал, испытывая и боль, и радость. Наконец-то!

- Ну и что ты надумал? - спросил отец голосом, лишённым эмоций. Его голос всегда был таким. Однако Девин всё равно был рад этому звуку, который приглушал неистовый звон в ушах.

- Я сожалею. Безумно сожалею. - Он старался, чтобы его тон был невозмутимым, потому что принц обязан быть бесчувственным. - Мне не следовало на неё смотреть. Я знаю, что низок из-за того, как отреагировало моё тело, и убеждаю тебя, что подобного не повторится. Клянусь.

- В прошлый раз ты говорил то же самое.

- Но в прошлый раз я не испытывал... такого стыда. - Ложь. Стыд никогда не покидал его. Этим Девин заработал одобрительный кивок. Первый в его жизни. От него на душе стало теплее.

- Эту шлюшку выбросили на улицу, где ей и место, - резко произнёс его отец. - Ей повезло, что я не прикончил её.

- Да, отец. - Зная, что лучше помалкивать, Девин сильнее прижал колени к груди. Его наготу отец мог посчитать оскорбительной, хотя одежду с него сорвали силой, прежде чем затолкнуть в эту камеру.

- Ты хочешь быть хорошим королём? Хорошим мужем, которого наши люди могут уважать и которым могут восхищаться?

- Да, отец. - Очередная ложь. Девину не хотелось быть королём. Не хотелось быть принцем. Он хотел только свободы. Желание было болью внутри него. Болью, которую он научился игнорировать.

- Тогда ты, как никто другой, должен контролировать свои низменные побуждения, Девин. Иначе ты ничем не будешь отличаться от животного. - Пауза, во время которой поза отца стала напряжённой. - Иначе ты ничем не будешь отличаться от своей матери.

Его мать была ещё одной женщиной, которую ему нельзя было видеть, и к которой нельзя было прикасаться. Однако иногда Девин слышал в одной из комнат её смех и шарканье ног, словно она танцевала. Он всегда мысленно звал её, но мама никогда не слышала и не звала его в ответ, ни разу не попыталась прокрасться к нему в комнату, чтобы обнять.

- Да, отец.

Раздался вздох, а затем в Девина полетела одежда. Каждая вещь попадала ему в лицо, щекоча кожу, потому что он был слишком слаб, чтобы поймать что-нибудь.

- Когда я узнал о тебе и этой служанке, - насмешливо произнёс отец, - то вызвал принцессу. Она наконец-то прибыла, и сегодня состоится ваша свадьба. И если ты хоть взглянешь на другую женщину, или этот монстр между твоих ног снова проявит себя на людях, я лично прикончу тебя. Лучше пусть ты будешь мёртв, чем продолжишь позорить нашу семью.

Брайд МакКиллс бесцельно бродила по людной улице в центре Нью Чикаго. Лунный свет и огни разноцветных вывесок магазинов сливались, образуя сверкающее полотно сна и тени. Хаоса и спокойствия. По сторонам от Брайд тянулись новые здания из красного кирпича, теперь уже нигде не было видно хрупкого стекла или моргни-и-оно-вспыхнет дерева. А жаль. Ей нравилось заглядывать в магазинчики и представлять, что у неё были вещи, которые в них продавались, а также нравился запах сосен. Всего этого ей в ближайшее время не видать. Окна теперь были закрыты тёмными "защитными экранами", а дерево было в дефиците.

После войны между чужими и людьми, всё пришлось перестроить, чтобы здания были более прочными и неприступными, хотя ресурсы были ограничены, и мир стал только оболочкой того, чем являлся прежде. Прощайте, безграничное использование стекла и приятно пахнущей древесины. Теперь, почти восемьдесят лет спустя - восемьдесят лет, в течение которых Брайд едва постарела - всё было сделано из невзрачного камня с запахом земли. Сам по себе этот запах не был плох, однако в сочетании со зловонием людей... Фу! С каждым днём вонь становилась всё хуже и хуже. Духи смешивались с неприятным запахом тела, аромат цветочного мыла с выхлопными газами. И запахом еды.