– Очаровательно, – вслух произнес Терри и тут же решил сообщить о находке доктору Даддену. Возможно, удастся войти к нему в доверие.

Он включил компьютер и принялся просматривать файлы, двигая шарик мыши влажным от пота и чуть подрагивающим пальцем. В тридцати с лишним папках содержалось более тысячи документов, но ни один из них не вдохновил Терри. Тогда он достал из кармана пиджака маленький органайзер, включил и принялся искать в разделе «Ежедневник». Он не заглядывал в записную книжку с начала «Кинофона», и кое-что сразу привлекло внимание. Терри снова сунулся в карман пиджака, висевшего на кресле, достал мобильный телефон и нажал пару кнопок, вызывая из памяти номер. Трубку сняли почти сразу же.

– Стюарт? Это Терри… Не так плохо. Пока без пагубных последствий…Слушай, почему ты не поручил мне написать рецензию на новый фильм Кингсли? Он выходит в пятницу… Армстронг? Ты с ума сошел? Он ничего о нем не знает. Ничего. Он вообще ни в чем не смыслит. В конце концов, я же не в отпуске. Сижу тут в какой-то Заднице-на-море, весь день валяю дурака и тупею от скуки. Я мог бы всю твою чертову газету заполнить материалом… Кто его распространяет? «Фокс»? Так пусть пришлют мне кассету… Конечно, мог бы. К какому сроку она тебе нужна?.. Без проблем… Нет, я сам им позвоню. Уже сажусь… У него было достаточно перерывов. И перерывы ему больше не нужны. Талант ему нужен, а не перерывы… Нет, я сам позвоню. Я все улажу. Не волнуйся. Завтра днем… Нет, это ни к чему… Все очень просто, если я не перезвоню через полчаса, значит, они посылают мне кассету, и я делаю рецензию. Дай полчаса, затем звони Армстронгу и скажи, пусть катится ко всем чертям… Да. Просто… Чао.

Терри возбужденно захлопнул крышку мобильника и поспешил вниз. В бывшей телевизионной теперь располагалась комната отдыха для пациентов. В углу по-прежнему стоял телевизор – большой цветной приемник с выключенным звуком: на экране какой-то панк в поварском колпаке кромсал овощи и что-то безмолвно бормотал, обращаясь к пустой комнате, – но Терри рассчитывал здесь найти вовсе не его. Он нетерпеливо прищелкнул языком и отправился искать кого-нибудь из персонала.

В одной из наблюдательных комнат он нашел лаборантку Лорну. На коленях у нее лежал планшет, в руках – кружка с чаем, Лорна смотрела на телеэкран, стоявший на полке над полисомнографом. Она заметила в дверях Терри, бегло глянула на него и тут же снова уставилась на экран. Несколько секунд они вместе рассматривали картинку. На экране расплывчатым черно-белым пятном спала женщина в ночной рубашке, голова ее была утыкана электродами. Женщина не двигалась, камера тоже. Экран пару раз мигнул. Терри взглянул на Лорну, которая не отрывалась от экрана, затем снова посмотрел на изображение, но картинка так и не изменилась.

– Какая чушь, – сказал он наконец. – Не выношу я эти высокохудожественные европейские фильмы. А вы?

Лорна улыбнулась, взяла пульт дистанционного управления и нажала на «паузу».

– Вам не положено это смотреть, – сказала она. – Чего вы хотите?

– Не этот ли фильм сейчас переснимают в Голливуде с Тедом Дансоном и Голди Хоун[5].

– Вас искал доктор Дадден, – сообщила Лорна. – Всего несколько минут назад.

– Да, знаю. В одиннадцать я должен был с ним встретиться. Но правда – зачем вы это смотрите? Разве это такой уж секрет?

– Секрет, если я не хочу нарушить обязательство о неразглашении. – И опровергая свои слова, Лорна, помешкав, указала на пачку перфорированных листов, испещренных линиями самописца. – Согласно этим данным, – сказала она, – сегодня утром в четыре тридцать семь имела место вспышка активности. Вот я и подумала, что смогу что-нибудь обнаружить на видеозаписи – уловить движения ног или что-то еще. Но ничего нет.

– А почему изображение черно-белое? Разве эта штука не воспроизводит в цвете?

Терри наклонился, чтобы получше разглядеть видеомагнитофон.

– Если нужно, то может.

– А как же звук? Куда звук делся?

– На боковой панели монитора есть ручка громкости.

– Значит, это обычный видеомагнитофон? И на нем можно прокручивать обычные кассеты?

– Надо полагать.

– И что, каждая спальня оборудована таким устройством?

– Да.

– А нельзя ли завтра утром воспользоваться одним из них?

– Ну, спальня номер три сейчас свободна, потому что один из пациентов не приехал. Формально говоря, тем магнитофоном сейчас не пользуются. Но очень сомневаюсь, что доктор Дадден…

– В котором часу приносят почту? – спросил Терри.

– Примерно в девять тридцать.

– Превосходно. Это все, что я хотел знать. – Терри включил мобильник и, выходя из комнаты, уже набирал номер. – Спасибо, – сказал он, обернувшись в дверях. И бросив последний взгляд на экран, произнес:

– Позовете меня, когда начнется сцена с обнаженкой?

Терри позвонил в рекламный отдел видеокомпании и уговорил прислать ему копию фильма в формате VHS экспресс-почтой, после чего взглянул на часы и обнаружил, что уже на двадцать минут опаздывает на встречу с доктором Дадденом.

Взглянув на просунувшееся в дверь виноватое лицо пациента, Дадден снова погрузился в изучение машинописного текста у себя на столе, пробормотав:

– Входите, мистер Уорт, входите.

Когда Терри сел, доктор добавил (по-прежнему якобы погруженный в бумаги):

– Возможно, часы у меня спешат, но по моим сведениям, сейчас одиннадцать двадцать три.

– Да, вы правы. Я опоздал.

Доктор Дадден наконец посмотрел на него.

– Понятно.

– Наверное, я проспал.

В ответ – пристальный взгляд. Терри стушевался и дал задний ход.

– Должно быть, вы каждый день выслушиваете подобные шутки, – беспомощно сказал он.

– Случается, – ответил доктор Дадден. – Моя коллега доктор Мэдисон верит, что юмор – превосходное лечебное средство. Возможно, нам стоит обсудить этот вопрос всем вместе.

Онемевший Терри смог только кивнуть.

– Итак, – доктор Дадден собрал машинописные листы и сложил их в аккуратную стопку, затем придвинул к себе папку с именем Терри. – Вчера доктор Голдсмит провел ваше полное медицинское обследование. Никаких отклонений мы не обнаружили. Более того, доктор Голдсмит пришел к заключению, что у вас превосходное здоровье.

– Чудесно.

– Однако в его отчете я отметил пару примечательных особенностей. Например, вы утверждаете, что потребляете в день в среднем тридцать-сорок чашек кофе.

– Совершенно верно.

– После приезда сюда вы пили кофе?

– Нет. Судя по всему, здесь его нет.

– Пациенты пьют кофе только в экспериментальных целях: мы смотрим, как он влияет на характер сна. Значит, вы искали кофе?

– Да.

– И как вы чувствуете себя, после того как не пили кофе в течение последних… девятнадцати часов?

– Неуютно.

– Мне кажется, что тридцать-сорок чашек в день – многовато. Почему вы столько пьете?

– Чтобы не заснуть.

– Понятно. Весьма примечательная фраза. Мой опыт показывает, что большинство страдающих инсомнией ищут способ заснуть, а не оставаться в бодрствующем состоянии. Из этого отчета следует, что вы не принимаете никаких медикаментов, чтобы избавиться от заболевания.

– Верно.

– И что, вы никогда не стремились получить медицинскую консультацию?

– Нет.

– На большинство людей бессонница действует угнетающе, и в некоторых случаях оказывает разрушительное воздействие на организм. Вы ничего подобного не испытывали?

– Днем я часто чувствую усталость и сонливость. Именно поэтому пью кофе. Но больших неприятностей это мне не доставляет.

– Вам никогда не приходило в голову, что на самом деле у вас нет бессонницы?

– Не понимаю.

– На этой стадии диагностики, – пояснил доктор Дадден, – очень важно провести различие между психофизиологической и субъективной бессонницей.

– Субъективной?

– Да.

– Вы хотите сказать… что бессонница – плод моего воображения? Или что я притворяюсь? Симулирую?