– Правда, – кивнув головой, сказал Мак-Вей. – И я надеюсь все же поймать вас, Картер. Мне поручили доставить вас живого или мертвого, хотя бы на это потребовалось затратить пять лет!

Картер молчал, пока они не сели за стол. Он дал Мак-Вею телятины и налил ему кружку кофе.

– Вы видели когда-нибудь, как вешают людей? – спросил Боб.

– Никогда, – ответил сержант.

Картер вздрогнул.

– Я видел раз, – сказал он. – Боже мой, каким ужасным местом должен быть ад! Там, конечно, много судей, присяжных и свидетелей, а убийц меньше, чем вы думаете. Ведь судьи спокойно посылают человека на смерть. Стоит только раз посмотреть на казнь, чтобы знать, какое это страшное преступление. И вы послали бы меня на виселицу, если бы могли?

– Может быть, вы отделались бы десятью или двенадцатью годами каторжной тюрьмы, – заметил сержант.

– Нет, – произнес Картер, – меня повесили бы. Что? Что это?

Он быстро повернулся к двери. Мак-Вей насторожился; Боб не видел, какой свет вспыхнул в глазах сержанта.

– Вы слышали? – спросил Картер.

– Взвизгнула одна из ваших собак, – сказал Мак-Вей, – вот и все.

С легким смехом Картер сознался:

– Я немного нервничаю, – и он прибавил: – Хотите еще телятины?

Мак-Вей передал ему свою тарелку, но не спускал глаз с двери. Она распахнулась. Сержант вскочил с криком торжества. Картер повернулся, как вихрь, положив руку на свое автоматическое ружье, но не выстрелил. То, что увидел Боб, заставило его окаменеть; его лицо покрылось пепельно-серой бледностью: в хижину вошло трое людей; завидев Мак-Вея, они в изумлении остановились, а через секунду уже пожимали его здоровую руку. Картер сделал шаг к двери, но Мак-Вей с холодной улыбкой заступил ему дорогу. Пока остальные сбрасывали с себя свои меховые шапки и шубы, извиняясь перед Картером за внезапное вторжение, Мак-Вей пододвинул стул к выходу и сел на него, прислонясь к двери спиной. Он улыбнулся Картеру в лицо, потом представил ему своих товарищей: сержант Уокер, констебль Конуе и Пьер из патруля форта Черчилла. Они возвращались в Вей из области Фон-дю-Лак. Картера он назвал Уильямсом, именем, под которым Боб был известен в соседнем поселке.

– Со мной случилось несчастье, – объяснил он, – и Уильяме взял меня к себе. Вы завтракали?

– Час назад, – ответил Уокер. – Мы торопимся в Черчилл, так как опоздали на неделю против расписания. А что с вашей рукой?

– Прострелена, – сказал Мак-Вей.

Он посмотрел на Картера. Тот стоял спиной к нему подле окна и вглядывался в сероватый сумрак низины. Хорошо, что Мак-Вей не видел его лица. В чертах Боба не было больше страха, его рука покоилась на затворе ружья. Он кашлянул, чтобы заглушить звук стукнувшего предохранительного рычажка, который он отодвинул своим большим пальцем. Против него – трое; в его скорострелке десять зарядов. Он медленно повернулся и сел на край своей койки. Уокер и его товарищи смотрели на Мак-Вея. Не дожидаясь их расспросов, Мак-Вей сказал:

– Дней десять я буду не в состоянии двинуться отсюда, сержант Уокер, а мне хочется отправить рапорт в главную квартиру. Достаньте бумагу, карандаш и пишите под мою диктовку, согласны? Я думаю, я смогу нацарапать под отчетом мое имя.

Картер указал на закрытую кисеей полку.

– Там бумага и карандаш, – объявил он. – Возьмите.

Его голос звучал холодно и спокойно. Мак-Вей смотрел на него, но не уловил тихого движения, которым Боб спрятал скорострелку под край одеяла на койке, держа пальцами приклад. Конуе достал бумагу и карандаш, Уокер очистил стол.

Медленно, точно желая увеличить муку пойманного преступника, Мак-Вей начал диктовать:

«1 января я вышел из форта Черчилла по следу Боба Картера, убийцы, получив инструкцию доставить его живого или мертвого». – Глядя через стол на Боба, он вкратце рассказал все, что было до начала перестрелки с ним. На мгновение Мак-Вей замолчал, точно в нерешительности. Пальцы Картера сильнее сжали скорострелку. Подходило мгновение начать действовать. Сидевший за столом Уокер был в невыгодном для себя положении. Прежде надо выстрелить в Пьера и в Конуе, а потом уже в Уокера.

Картер заметил, что кобуры револьверов полицейских были застегнуты, и невольно улыбнулся Мак-Вею. В ту же минуту Вилли стал говорить о поединке, там, на камнях. Раненый сказал о последнем выстреле, сказал о том, как он поднялся, сделал несколько шагов и упал.

– Когда я очнулся, я был в этой хижине. Уильямс вовремя нашел меня и принес к себе. Вот тут-то я и узнал…

Он замолчал и целых десять секунд его глаза смотрели в глаза Картера.

– Что именно? – спросил Уокер.

– Что мой последний выстрел убил Картера, – договорил Вилли. – Этого пока довольно, Уокер, – прибавил он. – Полный отчет я представлю, когда вернусь в Черчилл. Скажите Рентоу, что дней через десять или через две недели я вернусь. – Глядя на Картера, он спросил: – Который теперь час, Уильяме?

Точно во сне, Боб посмотрел на него, затем на часы.

– Девять, – с трудом произнес он.

Мак-Вей засмеялся.

– О, если вы хотите вовремя отнести эту посылку к молодой Раине, лучше торопитесь, – бросил ему Вилли.

Картер надел меховую куртку, шапку и поднял свои вещи. Он даже не попробовал заговорить, но подле двери схватил руку Мак-Вея, а в ответ на его пожатие Мак-Вей прошептал:

– Если у вас будет мальчик, назовите его Вилли. Это мое имя.

Он вытолкнул Картера за порог, запер за ним дверь и повернулся к товарищам.

– Странный малый, этот Уильяме, – заметил Уокер.

– Да, удивительно странный, – согласился Мак-Вей. – Вам не трудно набить для меня трубку, Уокер? Я чувствую, что мне следует покурить.