– Она самая.

– Пока я здесь, мне придется все время брать в церковь кроссовки, да?

– Скорее всего.

Ида Белль помахала пустой чашкой, и я вскочила, чтобы налить ей еще кофе.

– Если вы двое закончили повторно изобретать колесо, может, уже продолжим? Мне надо поскорее снять бигуди, иначе я всю неделю проведу в образе французского пуделя.

Герти склонилась к нам и понизила голос:

– Беатрис узнала все о Летнем фестивале.

– Какого черта ты шепчешь? – прикрикнула Ида Белль. – Я не способна так напрягаться после двух чашек кофе.

Герти вздохнула:

– Мэр Фонтлерой принял их предложение провести детский конкурс красоты.

Ида Белль будто лимон сжевала – так ее перекосило.

– Неудивительно, учитывая, что идиот Фонтлерой бывший зять Селии, но как же бесит… Моя идея с тиром куда веселее.

– Чертовски верно, – поддакнула я.

– Очевидно, идиот Фонтлерой решил, что тир не подходит для семейного досуга, – заметила Герти.

– Так организуйте все сами, – предложила я, если честно, не понимая, что в данной ситуации такого чрезвычайного. – Ясно, что от конкурса красоты вас тошнит, но почему бы просто не заниматься своим делом и не забить на остальное?

Герти округлила глаза:

– Но на Летнем фестивале может быть только одно главное событие.

– Дайте-ка угадаю… – Я вздохнула. – Более одного главного события – противозаконно?

В Греховодье имелся целый свод абсурдных правил.

Герти кивнула:

– Конечно. Время от времени нам удается добиваться своего, так как Фонтлерой желает казаться беспристрастным, даже таковым не являясь, но на сей раз победа за конкурентами.

– Интересно почему, – пробормотала Ида Белль. – Я же знаю, что Фонтлерой не любит Селию еще сильнее, чем мы. К тому же ЖБ в прошлом году проводили свой конкурс шитья. Сейчас наш черед.

– А вот теперь мы подошли к самому плохому… Потому-то я вас так срочно и созвала. В город возвращается Пэнси Арсено.

Ида Белль уставилась на подругу:

– Дело дрянь.

Я нахмурилась. Имя показалось знакомым, и это странно, учитывая, что я здесь меньше недели и пересекалась лишь с горсткой людей. Но тут в голове что-то щелкнуло, и я резко втянула воздух.

– Королева красоты, укатившая в Голливуд в поисках славы? Она дочь Селии?

– Единственная и неповторимая, – кивнула Герти. – Пэнси сказала Селии, мол, хочет сделать небольшой перерыв в своем напряженном актерском графике, но я пошерстила Интернет-базу кинофильмов и знаю, что это чушь собачья. Скорее, красотка ползет к мамочке, чтобы вытянуть из нее деньжат.

Я мысленно пролистнула бессодержательную страничку Пэнси на «Фейсбуке», на которую наткнулась, когда искала информацию о жителях Греховодья.

– Ну хорошо. Я могу понять, почему ее возвращение вас так напрягает. Но в чем чрезвычайность ситуации?

– В том, что мы должны быть задействованы в главном событии наравне с ЖБ, – объявила Герти. – Мы не отойдем в сторонку только потому, что не в восторге от выбранной тематики.

Ида Белль согласно закивала:

– А так как ты наша новая союзница и, предположительно, тоже бывшая королева красоты, все будут ожидать от тебя активного участия.

Вот же хрень! Эта долбаная легенда вновь мне аукнулась. Так и до язвы недалеко. Когда за мою голову назначили награду в миллион долларов, а утечка в ЦРУ не позволила укрыться по своим каналам, директор Морроу решил, что наилучший выход для меня – притвориться его племянницей Сэнди-Сью, библиотекаршей и бывшей королевой красоты.

Она собиралась на все лето приехать в Грехеводье, штат Луизиана, дабы разобраться с имуществом своей покойной тетушки Мардж, но в итоге настоящая Сэнди-Сью отправилась в Европу, а я теперь – без особого успеха – выдавала себя за нее в самом странном городе на Земле. Морроу и понятия не имел, со сколькими проблемами можно столкнуться в захолустье, где народу живет меньше, чем в моей высотке в Вашингтоне.

Ида Белль внимательно меня оглядела:

– Полагаю, волосы ты нарастила не из-за неудачного окрашивания?

– Нет. Я коротко стригусь. Так удобнее, учитывая специфику работы в условиях пустыни.

Она покачала головой:

– У тебя хоть брашинг есть? Плойкой пользоваться умеешь? А тушью?

Я выпучила глаза:

– Я даже не уверена, что знаю, что это такое.

– Дело дрянь, – повторила Ида Белль.

– Она научится, – влезла Герти. – У нас в запасе несколько дней, а в интернете полно информации.

Я покачала головой:

– За пару дней вы в меня все девчачьи штуки не вобьете. К тому же на конкурсе придется работать с детьми, а в этом я полный профан. Слишком много переменных. Мне проще просто убить Пэнси.

– Она права, – кивнула Ида Белль.

Герти посмотрела вверх, словно ожидая помощи от Бога.

– Нельзя убивать человека только за то, что он бесполезный и раздражающий.

Ида Белль фыркнула:

– Ой, только не говори, что ни разу не испытывала такого желания, пока учила ее в школе.

– Ну, может, раз или два…

Ида Белль вскинула брови.

– Ладно-ладно! – Герти всплеснула руками. – Девчонка была настоящим исчадием ада, и с тех пор, как она уехала, я молилась каждую ночь, чтобы ее поглотило землетрясение, если мысль о возвращении в Греховодье хотя бы возникнет в этой дурной головушке. Но это все неважно. Главное, что через два дня Пэнси возьмется за подноготную Фортуны похлеще, чем налоговая за финансы Аль Капоне, и если мы ничего не предпримем, ее легенда полетит к чертям.

– Вынуждена согласиться, – проворчала Ида Белль. – И не уверена, что наших боеприпасов хватит, чтобы удержать ситуацию под контролем.

– У нас боеприпасов больше, чем у правительства Израиля, – возмутилась Герти.

Ида Белль демонстративно тяжело вздохнула:

– Боеприпасов – в смысле, знаний и навыков. Ты вряд ли в курсе модных тенденций. И мы не лучше Фортуны понимаем то, что написано в этих журнальчиках. Нам нужен профессионал.

Герти рассмеялась:

– Генезис Тибидо! Она раньше жила в Греховодье и уже почти могла вступить в ОГД, всего несколько месяцев оставалось, но встретила Антона.

– Кощунство, – сказала я. – Променять членство в ОГД на мужика?

– Не просто мужика. Антон умен, умопомрачительно красив и крайне очарователен.

Ида Белль кивнула:

– Такой горячий, что тебе глаза выжжет. Встретившись с ним, дамы из Общества уже не могли винить Генезис.

– Это да… – протянула Герти. – Будь я на двадцать лет моложе…

– Все равно была бы для него офигенно старой, – перебила Ида Белль.

– А вот грубить необязательно, – надулась Герти. – В любом случае, Генезис – идеальный вариант. У нее собственный салон красоты, а еще она занимается костюмами, прическами и макияжем одной театральной труппы в Новом Орлеане.

– Если Генезис не справится, то и никто другой не сможет, – кивнула Ида Белль.

Я сделала большой глоток кофе. Уверенности во мне было поменьше, чем в старушках, но попробовать стоило.

Да и вообще, похоже, выбор невелик: либо мы обращаемся к Генезис, либо все закончится Апокалипсисом.

Когда мы остановились перед салоном красоты, я напряглась. Витрина радовала глаз сочетанием фиолетового и цвета фуксии, а по того же оттенка козырьку были щедро разбросаны желтые маргаритки.

– Вы точно уверены?

– Пусть декор тебя не смущает, – отмахнулась Герти.

– Я должна ослепнуть, чтобы он меня не смущал.

– Да уж, – проворчала Ида Белль. – У меня от этого оформления глаза кровоточат.

– Это дело рук предыдущего владельца, – пояснила Герти. – И да, безвкусно и крикливо, но вроде как работает. Прохожие заглядывают в салон, просто чтобы узнать, чем таким странным здесь занимаются. У Генезис все время много новых клиентов.

Она распахнула дверь, и я шагнула внутрь вслед за старушками. И надо сказать, интерьер салона резко отличался от внешнего кошмара. Пол устилала каменная плитка, на светло-бежевых стенах висели картины с видами Нового Орлеана, и у каждого парикмахерского кресла имелось собственное пространство с зеркальной стеной и раковиной. В передней части помещения в ряд стояли мягкие диванчики и шкафы с отличной подборкой книг, журналов, DVD-дисков и несколькими проигрывателями.