Джек запер за Тимом дверь и пошел на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь на ужин. Хотя пообедали они и плотно, аппетит брал свое. «Приготовлю и на Молли, – решил Джек, – и отнесу ей наверх на подносе – пусть порадуется!» Однако, открыв холодильник, с неприятным удивлением обнаружил, что готовить-то не из чего. Даже на омлет яиц не хватит.

– Что это ты делаешь?

При звуке ее голоса Джек подскочил и стукнулся головой о дверцу морозилки.

– Ой! Молли, зачем ты встала?

– Есть хочется.

Он смерил ее скептическим взглядом.

– Ты уверена, что тебе можно вставать с постели?

– Да я здорова как бык! – энергично заявила Молли. – По-моему, вы с доктором Тимом просто свихнулись на моем здоровье. Говорю же, со мной все в порядке!

Джек решил уйти от опасной темы.

– А ужинать, между прочим, нечем.

– Хм-м… – протянула Молли, шагнув к холодильнику. – А ты очень хочешь есть?

– Порядочно, но с голоду пока не умираю.

– Французских тостов тебе хватит? Джек немного подумал. Уже лет десять, наверно, он не ел французских тостов, но… почему бы и нет?

– Конечно.

– Замечательно. Тогда накрой на стол, а я поджарю хлеб.

Каждый делал свое дело в дружном молчании. Наконец Молли приготовила ужин, а Джек накрыл на стол, и «супруги» сели есть.

– Очень вкусно получилось, – заметил Джек.

– Один из моих талантов, – с сухим смешком ответила Молли.

Что-то в ее тоне показалось Джеку странным.

– Ты так говоришь, словно это стыдно – уметь готовить!

– Да нет, – покачала головой Молли. – Я смеюсь, потому что больше-то никаких талантов и нет.

– Не правда, – игриво возразил Джек, радуясь, что отвлек ее от неприятных размышлений. – У тебя столько дарований!

– Правда? Каких же?

Джек уже готов был ответить, что неподражаемые деловые качества Молли дают ему повод предложить ей повышение, но вовремя сообразил, что подобную беседу лучше отложить на потом. Лучик сказать то же самое, но в более обтекаемой форме – Ты умная, организованная, очень аккуратная Пожалуй, лучший работник у меня в отделе. Молли нахмурилась.

– А как же «милая, сексуальная, которую так здорово прижимать к себе»? Джек, за последние несколько дней ты ни разу мне этого не сказал! А раньше-то, бывало, из кровати не выпускал, не сказав, что я милая, сексуальная и что меня так приятно обнимать! – добавила она, бросив на него дразнящий взгляд.

Джек почувствовал, что краснеет. В самом деле, мужа в жене обычно интересуют иные достоинства, чем босса – в сотруднице. Об этом он не подумал. Но как верно Молли угадывает его характер – ведь Барбаре в первые месяцы брака он и в самом деле говорил что-то в этом роде!

– Ну, мы в последнее время не спим вместе, ляпнул он и тут же в этом раскаялся. Но Молли вдруг сменила тему.

– В следующий раз повтори свои комплименты моим родителям. Организованная, аккуратная, хорошо работаю… Они будут потрясены. Может быть, скажут даже, что я делаю успехи.

Теперь нахмурился Джек. Он помнил: в тот вечер, когда Молли ударилась головой, у них был какой-то странный разговор о ее родителях. Тогда у Джека сложилось впечатление, что в семье у нее не все ладно. Быть может, она не хочет возвращаться к реальности из-за конфликта с родителями?

– Молли, мне иногда кажется, что ты не веришь в любовь своих родителей. Молли глубоко вздохнула.

– Одна из основ счастливой жизни, – заговорила она размеренно, явно повторяя слова лекции, – крепкая любящая семья! Вы растите детей не для того, чтобы возмущаться ими, критиковать и осуждать их. Вы растите себе друзей, – тут в голосе ее прорезалась явственная ирония, – товарищей, которые когда-нибудь станут равными вам…

– А ты не идешь семимильными шагами к успеху, – заключил Джек, – и, значит, едва ли когда-нибудь станешь им ровней. Быть может, они не осуждают тебя, но и не одобряют.

Молли тяжело вздохнула.

– Разумеется, они никогда не говорят об этом вслух. Не критикуют мой образ жизни, не уговаривают перемениться… – Помолчав, она снова вздохнула. – Не так-то легко быть учителями жизни, когда собственная дочь не следует их предписаниям. Понимаешь, я порчу им имидж.

– Знаешь, у родителей моей первой жены была интересная философия. Они считали, что дети – материальное воплощение любви. Двое любят друг друга, занимаются любовью, и от переизбытка любви рождается ребенок. У них было девять детей. Они не «растили себе друзей» – просто любили друг друга и своих сыновей и дочерей.

С минуту Молли задумчиво смотрела на него. Джек надеялся, что сказанное пробудит ее память или хотя бы заставит задаться вопросом: почему он не говорил ей, что уже был женат?

Однако Молли задала совершенно иной вопрос – вопрос, которого Джек не ожидал и на который ответил, не задумываясь:

– А почему у вас с женой не было детей?

– Мы не успели. Она погибла. Молли положила руку ему на запястье, словно утешая.

– Прости. Мне очень жаль. Но неудивительно, что ты женился на женщине из многодетной семьи. Я так и представляю тебя отцом десятка детей. Ты их не критикуешь, не осуждаешь – просто любишь…

Джек невольно поморщился.

– Очень наивно.

– Нет, – прошептала Молли. – По-моему, это чудесно.

Джека охватила тревога, как всегда в последние пять лет, когда заходил разговор о детях. «Успокойся! – приказал он себе. – Хочешь освободить Молли от демонов прошлого, а сам с собственными демонами справиться не можешь!»

– Мы с Барбарой были уже не юными, но рядом с ней я чувствовал себя молодым, сильным, почти всемогущим…

В первый раз он заговорил о своих чувствах. Все эти долгие годы Джек старался не вспоминать о своей первой любви: прекрасная и чистая сама по себе, она была непоправимо отравлена тем, что произошло потом.

– Должно быть, она была… замечательная.

– Да, – проговорил Джек, покорно ожидая, что сейчас нахлынет знакомая волна горечи и гнева.

Но ничего такого не произошло. Напротив, его охватило чувство покоя и освобождения. Может быть, доктор Тим прав, и Джек наконец-то расстался с прошлым.

Потрясенный, почти испуганный этим открытием, он решил перевести разговор в более безопасное русло.

– Что вообще за люди твои родители? – спросил он, щедро поливая два новых ломтика тостов кленовым сиропом.

– Два метеора, – с улыбкой ответила Молли. – Сгустки бешеной энергии.

Джек услышал, как потеплел ее голос, и понял, что Молли по-настоящему их любит. Должно быть, они в самом деле неплохие люди, но профессия мешает им наладить нормальные отношения с дочерью.

– Мама – генератор идей, а папа – их первый критик и доработчик. Его трудно сдвинуть с места, но, когда он раскачается, только держись!

– Интересно.

– Они очень интересные люди. Помню, когда я была маленькой, по выходным они проводили семинары у нас дома. Я забиралась на лестницу и подслушивала. А потом рассаживала в ряд своих кукол и произносила перед ними пламенные речи о том, как добиться успеха.

Джек от души рассмеялся.

– Представляю себе эту картинку! А друзей воспитывать не пробовала?

– Редко получалось. Мы жили за городом, на отшибе – родители хотели создать на семинарах непринужденную атмосферу. Все мои друзья жили в нескольких милях от нас. Каждая поездка в гости превращалась в событие.

– Похоже, у тебя было довольно-таки одинокое детство.

– Да нет… не то чтобы одинокое. Мне было интересно жить. Мы объездили почти всю Америку… Нет, я не чувствовала себя заброшенной. Но, размышляя над своим прошлым, я поняла, что детей в доме должно быть много. Чтобы ребенку было с кем играть, с кем спорить, с кем учиться. Ведь дети все время учатся. И не только по книгам. Именно в детстве человек учится общаться, ладить с людьми, отстаивать то, что считает правильным. Ничему этому нельзя научиться, если ты один… или если вокруг одни взрослые, которые свою жизненную школу давно прошли. Детям нужно учиться вместе.

«Пожалуй, – думал Джек, – по сравнению со взглядами Барбары мысли Молли о воспитании детей звучат куда более разумно. Конечно, у нее была и причина, и возможность продумать свою точку зрения. Барбара, выросшая в идеальной семье, не привыкла бороться за счастье – она полагала, что все в жизни дается без труда, стоит только захотеть. Молли – совсем другое дело».