Я понял, что она не хочет меня видеть. Душа плакала, и я закрыл глаза, выстраивая в памяти место, где мы впервые встретились…
Я смерцал именно туда.
Лес. Не слишком далеко от резервации, но… настоящий, живой лес. Вокруг ничего мертвого! Я дома… Тут же набрал полные легкие родного воздуха, а потом… расплакался.
Чувствительность возвращалась, блокировка, которую я выстроил в городе, спадала, и с каждой минутой на душе становилось тоскливей.
В такие минуты кажется, что лучше ничего не чувствовать. Или всегда ходить с пониженной чувствительностью. Но ведь это первый шаг к тому, чтобы перестать быть живым…
Тишина. И только шелест листьев от дуновения… Именно здесь я, словно ветер, дунул ей в ухо…
Да, у этого дерева, на этом упругом мху, мы впервые встретились с Линой.
Я просто гулял. И вдруг увидел странную людицу, зачем-то покрытую какими-то необычно плоскими, даже облегающими листьями. Она плакала, и аура излучала страдание на пол-леса.
Я подошел и легонько дунул незнакомой людице в ушко, что означает: "Не бойся, я с тобой!"
Она посмотрела на меня. Ее глаза округлились. И тут я понял, что это гордейка!
Теперь не могу понять, как можно было перепутать ауру гордейки и людицы, а одежду принять за что-то естественное. Наверное, я просто не ожидал встретить гордейку так далеко от резервации. А еще… когда она плакала, то ее аура действительно была похожа на людскую… Может быть, гордейцы раскрывают свое сердце, только когда им плохо?…
Она увидела меня и тут же аура изменилась. Я хотел расспросить, что случилось, успокоить. Ведь я уже пообещал ей защиту, когда коснулся губами ее ушка.
Но так и не узнал, что произошло. Я провел руками по ее голове, и она стала счастливее. Потом, вместо того, чтобы рассказать о своей беде, она набросилась на меня с вопросами. Оказалось, она никогда раньше не встречалась с людьми. И даже не очень верила в наше существование! Оказывается, в резервациях не любят говорить о людях. Впрочем, я их понимаю…
А потом я понял, что полюбил… Как же я радовался тогда! Ведь любовь - это именно то, о чем мечтает каждый из нас. Ее не так-то просто встретить…
А теперь я думаю, что это большое несчастье - полюбить гордейку. Наверное, друзья правы, и лучше бы я нашел свою любовь в сердце обыкновенной людицы.
Тогда же, в первую встречу, как только я понял, что именно в ее сердце спряталась моя любовь, я сказал Лине об этом. А она подарила мне свой… мобильник. Сказала, что еще свяжется, "если я буду где-то не далеко от города, где сетка есть".
Да, здесь я встретил ее. И это место теперь очень дорого. Оно четко прорисовано в моей памяти, так что я могу мерцать сюда откуда угодно.
И даже сейчас, когда я жалею о своей любви, мне по-прежнему хорошо здесь. В конце концов, любовь не выбирают. И рождается она только один раз…
Кто- то осторожно постучал.
"Да", - подумал я с заметным неудовольствием. Хотелось плакать и думать о моем несчастье: да, моя любовь живет в сердце Лины, но, как оказалась, ее любовь не живет в моем сердце…
"Ауэамиаяум, извини, что не вовремя. Сейчас увидел, что ты расстроен. Но ты обещал сегодня послушать меня… Тогда завтра?"
"О, подожди! - Это же мой новый знакомый, ученый по гордейцам! Да, именно с ним надо сейчас поговорить, а не переживать. - Ты у себя? Можно к тебе? Я очень хочу послушать о гордейцах. Не откладывая!"
В конце концов, она ведь действительно хотела, чтобы я ее любил. Значит, тоже видела свою любовь в моем сердце. Иначе, зачем было соглашаться и отвечать?…
"Да, я под своим деревом сижу, тебя жду… Ты там ходил утром, но меня не застал…"
Я сосредоточился, представил две сосны, куст малины и маленький дубок. Сдвинул пространство…
- Привет, Ауиниоан! - сказал я. - Прости, что просочилось неудовольствие. Это не к тебе лично. Просто размышлял очень серьезно, и твой стук стал неожиданностью…
- Ничего, ничего… Главное, теперь есть с кем поделиться знаниями! А то я уже стар, и мой единственный ученик… Да, конечно, я ему все проговариваю, но так хочется рассказать кому-то еще…
Я с удивлением смотрел на ученого. Живьем видел его впервые. Ауиниоан отрастил длинные белые волосы на подбородке, на голове и еще клочками в разных местах тела. Выглядело это довольно необычно, если не сказать отталкивающе. Но дело было не только в волосах. Что-то было в его облике нелюдское…
- Не удивляйся, - улыбнулся ученый. - Понимаешь, когда всю жизнь изучаешь гордейцев, то волей не волей перенимаешь их черты. Вот я и вырастил бороду, собрал кожу в складки, потому что для древних гордейцев это символизирует возраст и мудрость. Да и вообще, иногда путаю, кто я. Представляешь, уже лет тридцать предпочитаю ходить ногами, а не мерцать! Даже по знакомой местности!… Итак, ты хочешь узнать о гордейцах. Без ложной скромности скажу, что знаю о них больше, чем кто бы то ни было. Я составил несколько работ. Самую полную могу рассказать за какие-то четыре месяца. Готов?…
- Нет, нет! - я отчаянно замотал головой. - Мне полная ни к чему!…
- Всем ни к чему, - разочарованно сказал Ауиниоан. - Хорошо, есть краткий курс. Расскажу за неделю. Но не меньше!…
- А можно просто краткую справку? - взмолился я. - Пожалуйста! Ну ни к чему мне запоминать о них все подряд. Ведь есть краткий обзор всех ваших трудов? На пару часиков.
- Нету! - буркнул Ауиниоан и сердито уселся под своим деревом.
- Должно быть. - Мне было жалко ученого. Может быть, в другое время я с удовольствием прослушал бы его. Потерпел бы недельку, но сейчас решается судьба моей любви, так что не до сантиментов. - У каждого настоящего ученого должно быть резюме его трудов. Или художественное эссе по теме…
- Ну, у меня тоже есть, - нехотя признался Ауиниоан. - Только надоело, что даже если кто-то и приходит, то требует краткую справку, а ведь я жизнь положил, чтобы собрать о гордейцах все-все!
- Я понимаю, но…
- Да я тоже понимаю, что забивать память информацией, которая никогда не понадобится… Кстати, ты знаешь, что у гордейцев по-другому?… Они запоминают только, когда… Ладно, так и быть, дам тебе выжимку из всех моих работ. Четыре… ну хорошо, три часа тебя устроит?…