— Ты знаешь, что осмелился сказать этот слизняк, Брент Ситон? — Хелен схватила Клодию за руку и крепко стиснула ее. — Просто поверить не могу! Он сказал — ты только представь! — нечего мне дуться, что он проводит время с тобой. Дуться! Очень остроумно! Как будто меня интересует такое ничтожество, как он! Как будто у меня могут быть какие-то тайные делишки с нищим бродягой, когда я замужем за таким милым, чудесным человеком, как твой отец! Но суть-то в том, дорогая… — Хелен наконец отпустила руку Клодии, потянулась за розовым атласным халатом и завернулась в него. — Этот негодяй заявил, что волочится за тобой только потому, что ты без пяти минут наследница. Да-да, так и сказал! Представляешь? Будто бы ты согласилась выйти за него замуж, и теперь он сможет жить, как мечтал, ведь не захочет же Гай оттолкнуть любимую дочь. Надеюсь, дорогая, ты не позволила ему зайти слишком далеко, не влюбилась в него по-настоящему или что-нибудь такое…

Клодия закрыла глаза, пытаясь унять сердечную боль, нахлынувшую при этом воспоминании.

Тогда ей хотелось закричать, что это неправда, что Брент любит ее, что его не интересует богатство ее отца, пансионат, земля и тому подобная ерунда. Но она никогда не лгала себе. И потому ей сразу вспомнился первый разговор с Брентом. Тогда она не придала кое-чему значения, но теперь…

Через семь часов после знакомства с Брентом Клодия оказалась за оранжереей у старого снятого с колес трейлера, который обитатели «Фартингс-Холла» почему-то называли меж собой «караваном». На ней были очень короткие шорты и лучшая майка. Белый цвет потрясающе оттенял длинные красивые ноги и подчеркивал медово-золотистый загар, который она уже ухитрилась приобрести.

Сердце Клодии бешено стучало, когда она приблизилась к открытой двери «каравана». Ну и что тут такого, строго одернула она себя. У нее, как у хозяйской дочери, есть великолепный предлог прийти сюда.

Клодия слышала, как Брент расхаживает внутри «каравана», тихонько что-то насвистывая, и уже собралась было постучать или позвать его, как он сам появился в дверном проеме — все в тех же коротко обрезанных сильно потертых джинсах, с переброшенным через плечо полотенцем. Вместо рабочих ботинок на нем были теперь поношенные кроссовки.

— Еще раз привет. — И он улыбнулся такой улыбкой…

У Клодии перехватило дыхание. Несколько секунд она стояла в оцепенении, чувствуя, как пылает лицо, и отчаянно надеясь, что Брент припишет это ярким солнечным бликам, отражаемым стеклянной крышей оранжереи.

— Я…

Она растерялась. Ей хотелось просто смотреть на него, обмирать от потрясающей сексуальной улыбки, от которой у нее подгибались колени. Клодия с трудом взяла себя в руки и выпрямилась, гордо вскинув голову. Взгляд Брента тут же нагло остановился на ее груди. Густые темные ресницы скрывали выражение глаз.

И, вконец смущенная, Клодия забормотала быстро и сбивчиво:

— Я хотела узнать… У вас тут все есть? «Караваном» не пользовались уже много лет, с тех пор как…

— Все прекрасно. Ваша замечательная экономка — Эми, кажется? — принесла мне стопку постельного белья, полотенца и всякие кухонные принадлежности. Здесь теперь, можно сказать, настоящий рай.

Толчком ноги закрыв дверь трейлера, Брент вприпрыжку сбежал по ступеням. Клодия проглотила горький вздох разочарования. Не повезло. Она-то надеялась, что ее пригласят войти. Но сказанное Брентом было куда лучше того, на что она рассчитывала. А сказал он следующее:

— Мне говорили, через овраг идет тропа, прямо к небольшой бухте. Неплохо бы искупаться. Пошли?

О таком ей даже не мечталось.

Не помня себя, Клодия пулей слетала в дом, схватила купальник и снова вернулась к «каравану».

Это была незабываемая прогулка. Они, не переставая, разговаривали. Клодии хотелось побольше узнать о нем, но он ушел от всех вопросов и стал расспрашивать ее. Ну а что она могла сказать о себе? Да почти ничего.

— Потрясающее место. Просто фантастическое, — заметил Брент. — Интересно, какие чувства испытываешь, зная, что когда-нибудь все здесь будет твоим? Тебя не страшит такая ответственность? Каково голове, на которой корона, а?

Они долго сидели на теплом золотистом песке и смотрели, как раскаленный огненный шар медленно опускается в море. Казалось, Брент не ждал ответа — просто разговаривал сам с собой. Неожиданно он наклонился вперед и кончиком указательного пальца осторожно провел по губам Клодии.

— Ты очень красивая…

Он убедился, что земля, поместье, бизнес в надлежащее время достанутся Клодии, и решительно двинулся вперед. И она попалась в сети, клюнула на томительно-сладостную приманку эротических игр и своей собственной глупой веры в не умирающую романтическую любовь…

Клодия нервно закусила губу и, недовольная собой, тряхнула головой, чтобы прогнать ненужные воспоминания. Что заставило ее вернуться к прошлому? Зачем эта мутная пена снова поднялась со дна души? Брент… Предательство… Утраты…

Она решительно вышла из комнаты и направилась к лестнице, ведущей в библиотеку. Она попросила Эми провести мистера Холмена — или как там его зовут? — в библиотеку и через некоторое время подать туда кофе.

Мельком взглянув на часы, она застонала. Одиннадцать тридцать пять! А встреча назначена на одиннадцать тридцать. Должно быть, он уже здесь. Как она могла, забыв о времени, погрузиться в этот ностальгический транс? Непростительная глупость.

— Приехал! — взволнованным шепотом сообщила Эми, встретив ее у лестницы. — Я проводила его в библиотеку и сказала, что ты будешь через минуту. Как раз торопилась тебя предупредить…

— Извини, я задержалась.

Конечно, Клодии следовало бы самой встретить визитера, но опоздала она всего-то на несколько минут. Непонятно, почему так разволновалась Эми.

— Подожди! — Эми судорожно схватила ее за руку. — Ты не поняла. Это не мистер Холмен…

— Помнишь меня?

Дверь в библиотеку была открыта, на пороге стоял высокий безукоризненно одетый мужчина. Брент Ситон.

— Или уже забыла?

Он шагнул вперед, и улыбка осветила его лицо.

— Еще бы мне не помнить!

Клодия смело посмотрела ему в глаза.

Улыбка Брента — чувственное движение красивого порочного рта — стала еще шире. Однако серые глаза были совершенно серьезны.

— Эми, можно попросить вас принести нам кофе? — обратился он к оцепеневшей экономке. — Нам с миссис Фейвел предстоит долгий разговор.

Неожиданное появление бывшего возлюбленного повергло Клодию в странное состояние — она будто оказалась в замкнутом пространстве — тесном, душном, таящем неведомую угрозу. И тишина. Гулкая тишина вокруг. Она не могла вздохнуть, не то что заговорить.

Да как он решился появиться здесь?! Как осмелился?

Постепенно, побеждаемая привычными звуками повседневной жизни, тишина начала отступать. Медленно-медленно. Послышался мелодичный перезвон напольных часов; гудение машины, которой Билл, новый садовник, подстригал газон; голос Эми — пустая оболочка слов, падающих в пустоту И бешеные удары сердца.

Брент изменился, но не слишком. Это была первая разумная мысль, пришедшая Клодии в голову. Хотя о какой разумности можно говорить, если вся ситуация совершенно невероятна?

Во-вторых… в-третьих… в-тридцатых… Брент Ситон, по-прежнему красивый, превратился теперь в импозантного мужчину. Когда-то чересчур длинные волосы теперь подстрижены по последней моде. Черты лица стали резче и выразительнее. Безупречно сшитый костюм, сразу видно из дорогого магазина, сидел на нем как влитой. Да, это вам не драные шорты и вытянутая майка, в которых он расхаживал в то памятное жаркое лето!..

Что ж, мужчина с такой импозантной внешностью, помноженной на бездну обаяния, не пропадет, цинично подумала Клодия. Одна улыбка чего стоит! Сразу видно, все эти годы он не терял времени даром. Женился, конечно, по расчету. Теперь богат и счастлив. И, возможно, приехал сюда специально, позлорадствовать: он-то преуспел, а я практически нищая.