Поиск
Базилио.
Нет, совесть мне кричит, что ты не прав мой друг.
Когда для знания, для подвига святого
Я бескорыстною любовью отдаю
Сокровища, покой, и дружбу и семью.
Ужель посмеешь ты клеймить меня сурово.
Как будто в праздности я трачу жизнь мою?
Иль мозга моего не тягостней работа,
Что если б землю рыл я с заступом в руках,
Иль меньше я тружусь, чем пахарь на полях,
И на лице моем не те же капли пота?
Устал я, как мужик, измученный в страду
Не острою сохой, а мыслию свободной
На поле умственном взрывая борозду,
И ты назвал игрой мой подвиг благородный!
Клотальдо.
Наш мир по-прежнему отчаяньем объят...
Нам груды книг твоих души не утолят.
Бесплодных ваших дум нас не согреет пламень.
Нет! Бога жаждущим – ты Бога не открыл.
Зачем и как нам жить – глупцов не научил.
Просили хлеба мы – вы подали нам камень.
Базилио.
Безумец, не оно ль, не знанье ли дает
Вам, недостойным, власть над вечною природой.
Не просветило ли сознаньем и свободой
Оно ваш темный ум? Свершая свой полет
Высоко над толпой, над скованным народом.
Из состраданья к вам, наука мимоходом.
Кидает в дальний мир небесные дары.
В ответ звучат лишь крики черни:
«Готовьте ей венки из теней,
Готовьте плахи и костры!..»
Двуногий зверь, слепой и вечно полный страха,
Ты прозябал в лесах, но знание пришло.
Благое, светлое, и подняло из праха
И к звездам блещущим победно вознесло —
Твое поникшее, угрюмое чело.
И в нем ли пользы нет – коль ставите вы гранью
Лишь пользу жалкую – божественному знанью!
Клотальдо.
О горе, горе вам, вожатаи-слепцы,
Учители, пророки, мудрецы;
Вас слишком позднее раскаянье постигнет.
И задохнетесь вы от пыли мертвых книг.
Теперь уж скорбь томит, но в тот ужасный миг
Она безумного отчаянья достигнет!
Тогда вы молвите горам в предсмертный час:
«Падите, горы, скройте нас!»
Базилио.
Я на посту моем останусь до конца;
Пред истиной дрожат лишь слабые сердца.
О, как бы ни были мне тягостны страданья
От беспощадного, правдивого сознанья —
Я в разум верую и не страшусь его.
И громко исповедую науку.
И за нее готов пойти на смерть и муку.
Как за Спасителя и Бога моего!..
Клотальдо.
Прости, я говорил с невольным раздраженьем.
Окончим спор... Король, боюсь я одного.
Что может Сильвио, питомца моего,
Похитить у меня ваш мир, объятый тленьем...
О, только молви: «нет», уйми мой страх в груди.
И, если не меня, – хоть сына пощади.
Базилио.
Благодарю тебя за преданную службу.
Но я прошу – как царь и любящий отец —
Теперь в последний раз ты докажи мне дружбу
С царевичем скорей вернитесь во дворец.
Клотальдо.
О, сжалься, сжалься, друг, над нами.
Ужели в бездну мой цветок
Я брошу старыми руками
Чтоб растерзал его волнами
Ваш мутный, бешеный поток!
Базилио.
Он сын мой...
Клотальдо.
Нет, он мой – по праву,
Я жизнь, я счастье дал ему...
Базилио.
Я дам престол, отчизну, славу...
Сильвио.
Ты заточишь его в тюрьму.
Как будто здесь, в роскошной клетке.
В унылых, мраморных дворцах.
Забудет птица о полете.
О колыхающейся ветке.
О беспредельных небесах...
Базилио.
Но я люблю его...
Клотальдо.
О, Боже,
Он света солнца мне дороже.
Ему всю жизнь я посвятил.
Его, как женщина, с любовью
Я на груди моей носил;
Порой, склоняясь к изголовью.
Мои седины забывал,
Его баюкал, пеленал,
Я непривычными руками.
И часто дряхлыми устами
Я песни детства напевал...
Базилио.
Когда гляжу, угрюмый, бледный.
На игры юношей порой —
Я втайне думаю с тоской:
А где-то Сильвио мой бедный.
А где-то сын мой дорогой?
Ко мне скорей, мой мальчик милый.
Еще хоть раз обнять его...
Старик, терпеть нет больше силы —
Отдай мне сына моего!..
Клотальдо.
Но как бороться с волей Бога
И с властью грозною светил?..
Базилио.
Я все обдумал, все решил.
Слова мои исполни строго:
В напитке опиума дашь
Ты Сильвио; и побежденный
Струёй могучей влаги сонной.
Уснет беспечно отрок наш.
И, сном объятого глубоким.
Его в чертог перенесем —
Узнаем все: каким царем
Он будет – кротким иль жестоким;
Если разумом людским
Мы воли звезд не победим.
И будет Сильвио тираном —
Мы вновь спасительным обманом
Его в пустыню возвратим.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: