Иван, собственно, говорил правду. За исключением того, что работа ему была не нужна... Он уже давно работал – на Крестного.

Как и предполагал Иван, директора заинтересовала незаурядная личность, выведшая из строя троих его людей и сумевшая-таки добиться своего, несмотря на очевидные трудности в лице хорошо обученных охранников. Он спросил, хорошо ли Иван стреляет.

«Сносно! – ответил Иван. – Девяносто шесть из ста. С завязанными глазами.»

Это заинтересовало директора охранной фирмы еще больше. На точности стрельбы своих ребят охранников-киллеров он зарабатывал неплохие деньги. Это был его бизнес. А Иван, судя по всему, мог оказался для него неплохим орудием производства.

Ивану назначили испытание. В стрелковом тире, который находился там же, в подвале здания, в котором располагалась эта охранная фирма. Ни на что другое Иван и не рассчитывал. Но он знал, что директор захочет лично на него взглянуть, чтобы оценить его – какого уровня задания можно давать новичку. Иван выбил двести девяносто из трехсот, показав даже лучший результат, чем на сдаче норматива по стрельбе в лагере спецподготовки... И директор пришел... Он захотел своими глазами посмотреть, на что еще способен в стрельбе этот странный человек.

Иван показал класс и директор, конечно, увлекся. Слишком увлекся... Точность стрельбы Ивана практически из всех положений и во всех условиях была близка не то что к максимальной, а к невозможной ни для кого, кто работал в этой фирме... Иван был настоящим кладом для директора... Едва речь зашла о работе, как Иван перебил директора и сказал, что автоматом владеет еще лучше чем пистолетом... Может, например, очередями написать на стене свое Имя, причем каллиграфическим почерком... Директор не смог отказаться то такого аттракциона. Иван получил в руки «калашникова» с одним магазином и ему предложили изобразить на стене хотя бы одну букву своего имени... Но этого Иван делать уже не собирался.

Он проверил автомат, пару раз выстрелил в пол, проверяя прицел, и, вскинув автомат и прицелившись, вдруг резко обернулся к собравшимся за его спиной зрителям – директору и его охране...

Четыре пули ушло у него на то, чтобы изобразить букву i на лбу директора фирмы, еще шестью он положил пять человек, пришедших в подвал с директором... Трое из них успели схватиться за свои автоматы, а один сумел даже выстрелить. Пули взвизгнули где-то левее головы Ивана и ушли в сторону мишени...

Это же здесь, на этом самом бульваре Иван получил от Крестного тот заказ. И отсюда же они разъехались в разные стороны – Иван – в Крылатское, где располагалась охранная контора, а Крестный...

Куда поехал Крестный?.. Он еще сказал, что ему тут недалеко и сел в трамвай, чем немало удивил Ивана... Человек, у которого хватит денег, чтобы купить все московское трамвайное хозяйство вместе с мастерскими, депо, маршрутными линиями, подвижным составом и штатом кондукторов, ездит на общественном транспорте, стараясь не выделяться из массы пассажиров...

Нет, куда он ехал, Крестный так и не сказал, он всегда – очень осторожен. Но Иван хорошо помнил, что видел, как Крестный сел в трамвай, который шел по Проспекту Мира в сторону Яузы... Иван решил покататься на трамвае, надеясь на чистую случайность...

Он увидел Крестного, едва только вошел в вагон. Крестный сидел у окна, в руках он держал буханку ржаного хлеба и, не обращая ни на кого внимания, отрывал кусочки хлеба и запихивал их в рот...

Иван застрял в дверях, пораженный этой картиной, не веря своим глазам... Крестный ел хлеб неряшливо и торопливо, роняя крошки себе на колени и запихивая большие куски пальцами за щеки...

Так не мог есть Крестный, человек, многие годы работавший на госбезопасность за рубежом, знавший несколько языков и великолепный актер... Иван смотрел на него не отрываясь, но, казалось. не замечал его напряженного взгляда. Крестный с безразличным вниманием смотрел в окно, как смотрят люди, знающие наизусть весь маршрут, ездившие по нему многое годы...

«Это не Крестный! – мелькнуло в голове у Ивана, но он тут же засомневался и в этом, он уже ни в чем не был уверен. – А вдруг это – игра? Вдруг он опять меня дурачит?.. Крестный способен притвориться кем угодно, хоть синяком, хоть премьер-министром...»

Крестного часто подводила склонность к дешевой театральности, которой никогда не страдал сам Иван. Для Ивана главным было дело, а уж как оно выглядит, ему было совершенно безразлично... Крестный же имел какую-то патологическую склонность к дешевым эффектам, в этом, наверное, выражался его страх перед убийством и презрительное отношение к тому, чем он всю жизнь занимается, вернее, чем вынужден заниматься...

«Я должен убедиться, что это он! – подумал Иван. – Я не хочу ошибиться еще раз...»

– Крестный! – крикнул он. – Эй!

Крестный вздрогнул и с испугом посмотрел на Ивана. Кусок хлеба выпал у него из рук и он зашарил у себя на коленях, не отрывая глаз от Ивана...

«Он! – подумал Иван. – Иначе, чего бы он так испугался?»

Иван полностью контролировал ситуацию. Крестный не мог сделать ни одного движения, которое ускользнуло бы от глаз Ивана... Любую его попытку сунуть руку в карман за оружием опередит выстрел Ивана... На то чтобы выхватить пистолет, Ивану требуется четверть секунды, на то чтобы после этого выстрелить прицельно – еще четверть... Вагон трамвая полупустой, никто не может ему помешать... Единственная неприятность, которая его ожидает впереди – следующая остановка. Ситуация может измениться непредсказуемо и, значит, нужно решать сейчас – убивать Крестного здесь или вести куда-то с собой...

Крестный сам решил свою судьбу... Судорожным движением он сунул руку в карман и резко встал... Это была подпись под своим смертным приговором.

Пистолет сам оказался в руке Ивана, он даже не успел подумать о нем. Вслед за коротким глухим выстрелом сразу же раздался двойной вопль пожилых женщин, у которых на глазах произошло это убийство... Они орали, сидя на своих местах, вцепившись в поручни передних сидений и не сводя с Ивана расширенных ужасом глаз... Думали, наверное, что Иван начнет сейчас мочить всех подряд.

Иван подошел к телу Крестного, упавшего обратно на сидение, вытащил его руку из кармана. В ней ничего не было. Иван залез в карман его джинсовой куртки и – ничего там не обнаружил...

Он застыл в недоумении. Чем же тогда объяснялось поведение Крестного... Зачем он сунул руку в карман? Иван пошарил еще и нащупал клочок бумаги. Он поднес его к глазам. Там был написан номер телефона: семь цифр – 293-98-31. И больше ничего...

Трамвай тормозил. Визг женщин не прекращался. Иван дождался, когда двери откроются и выпрыгнув из вагона, тут же нырнул в первую же попавшуюся дверь жилого дома... Теперь даже если милиция будет искать его след, ей придется проверить все квартиры этого дома и убедиться, что человек, застреливший в трамвае Крестного, не имеет отношения ни к одной из них... Уголовка работает всегда так – по бульдожьи... Вцепится в любое место и не разжимает челюстей. А в доме – девять этажей!

Иван через черный ход выбрался на улицу никем не замеченным и, поймав машину, поехал в гостиницу «Останкино»... Листок бумаги, который он забрал из кармана Крестного, был обрывком машинописного листа. Кроме номера телефона на нем ничего не было...

Иван уже был уверен, что опять убил не Крестного... Он и не убил бы этого человека, не сделай тот резкого движения и не сунь руку в карман... Чечня приучила Ивана сначала действовать, а уже потом рассуждать и оценивать целесообразность своих действий...

Это был явно еще один двойник Крестного... Иван почувствовал, что не сможет больше стрелять в людей, похожих на Крестного. Вовсе не потому, что убивает при этом невиновных перед ним ни в чем людей...

Ивана никогда не останавливало, если ему приходилось попутно с объектом отправить на тот свет еще пару-тройку случайно подвернувшихся под руку людей... Это издержки производства, какие есть в любом деле... Но каждый раз, когда убитый уже Крестный вновь оказывался в живых, на Ивана накатывало ощущение, что Крестный вообще неуязвим. Что он многолик и Ивану никогда не удастся перестрелять всех Крестных...