Среди этих неразрешимых проблем брезжил один просвет: склонность части турецкого руководства, под интенсивным давлением Франции, перенести войну в богатые земли Империи, отложив трудную и не слишком выгодную войну с Россией. Лично изучив русско-турецкие отношения с 1613 года, Федор Алексеевич отправил мирное посольство в Стамбул и к апрелю 1678 года убедился, что, только сровняв Чигирин с землей, стороны получат шанс на выход из войны.

О том, насколько трудно далось такое решение, свидетельствует отчет В.М. Тяпкина. Г.Г. Ромодановский, командовавший русской армией на юге уже десятилетия, на предложения царя ответил по-военному четко: «Разорить и не держать Чигирин отнюдь не возможно, и зело безславно, и от неприятеля страшно и убыточно». Гетман И. Самойлович был резок: «Прежде, нежели разрушить Чигиринские укрепления или дозволять неприятелю завладеть ими, пусть объявят всей Украине, что она великому государю… ни на что не потребна!»

Приехавший вслед за Тяпкиным стольник и полковник А.Ф. Карандеев предлагал воеводе и гетману построить вместо Чигирина другую крепость на Днепре, но получил отказ. В свою очередь Ромодановский и Самойлович составили два подробных доклада с доказательством полной невозможности оставить Чигирин по военно-стратегическим и политическим соображениям.

Ромодановский был вызван в Москву и щедро награжден, но не убежден государем, которого к тому же свалила тяжелая болезнь. Только к весне Федор Алексеевич пересилил недуг и 10 мая ослепил польских послов роскошью и величием, которое, «к удивлению присутствующих, превосходило его возраст. Царь поставил вопрос ребром: командующим чуть было не назначили В.В. Голицына, все эти годы стоявшего с чрезвычайными полномочиями за спиной Ромодановского. Это означало бы сдачу Чигирина, но победили сторонники Ромодановского, взявшего защиту крепости на свою ответственность.

Двенадцатого апреля 1678 года Федор Алексеевич, патриарх Иоаким и Боярская дума утвердили наказ Ромодановскому. Тот должен был вступить в переговоры с командующим уже выступившей огромной турецко-крымской армией великим визирем Кара-Мустафой, но не уступать Чигирин. Визирь подошел к крепости лишь 8 июля, а главные русско-украинские силы стояли на Днепре уже 26 июня, однако по царскому указу, дожидались незначительных подкреплений до 28 июля!

Тем временем Федор Алексеевич, не добившись поддержки в Думе, принял все бремя решения на себя. Одиннадцатого июля 1678 года он отдал секретный приказ Ромодановскому и его сыну и помощнику Михаилу в случае отказа Кара-Мустафы от переговоров на более мягких условиях разрушить Чигирин:

«Буде никакими мерами до покоя доступить, кроме Чигирина, визирь не похочет, и вам бы хотя то учинить, чтоб тот Чигирин, для учинення во обеих сторонах вечного мира, свесть, и впредь на том месте… городов не строить».

«Чигиринское сведение" должно быть проведено осмотрительно и остерегательно, чтобы избежать ропота „малороссийских жителей“. „А сее бы нашу грамоту, — писал Федор Алексеевич, — держали у себя тайно, и никто б о сем нашем великаго государя указе, кроме вас, не ведал“.

Задача была труднейшей, в армии даже просочился слух, что командующий получил в десятых числах июля царское предписание вывести Чигиринский гарнизон и взорвать крепость, если нельзя будет удержать ее. В действительности Ромодановский должен был добиться, чтобы турки сами взяли Чигирин, не вызвав у казаков никаких подозрений относительно роли Москвы.

Но Чигирин стоял, несмотря на жесточайший натиск отборных сил Кара-Мустафы. Ромодановский решил приблизиться к городу и открыть гарнизону возможность ретироваться. Первого — третьего августа солдатские дивизии генерал-поручика А.А. Шепелева и генерал-майора М.О. Кровкова при поддержке корпуса думного генерала В. А. Змеева и стрелецких полков взяли штурмом укрепленные Чигиринские высоты и явили свои знамена защитникам крепости.

Однако русско-украинской армии еще до 11 августа пришлось безучастно наблюдать бои за крепость, не оказывая чигиринцам почти никакой помощи. Вместе убитого ядром И.И. Ржевского оборону возглавил неустрашимый генерал-майор Патрик Гордон, который удержал бы замок и после падения нижнего города, если бы его подчиненные не начали отступление, получив странный устный указ командующего.

Гордон вырвался из крепости среди последних, в ночь на 12 августа. Оставшиеся в замке взорвали пороховые погреба, прихватив с собой более четырех тысяч турок. Ромодановский немедленно начал отступление, с обычным искусством отразив попытку Кара-Мустафы преследовать его. За Днепром командующий подал в отставку; отводом войск на зимние квартиры руководил уже В.В. Голицын.

Ромодановские были обесчещены, об их «измене» ходили самые гнусные слухи. Пятнадцатого мая 1682 года Григорий Григорьевич был разорван на части, защищая царский дворец от восставших стрельцов и солдат; сын его Михаил чудом избежал позорной смерти (и позже был обвинен Петром в сговоре со стрельцами!).

Но не только эту кровь принял на свою душу царь Федор. После падения Чигирина часть Правобережья была взята турками и татарами под водительством Юраски Хмельницкого, часть перешла на их сторону добровольно. Войскам гетмана Самойловича пришлось согнать население на левый берег Днепра и выжечь оставшиеся города, местечки, села и деревни Правобережья.

«Твой, великаго государя, город Чигирин турские и крымские люди взяли и твоих Государевых людей побили, — доносили Федору Алексеевичу о настроениях мусульманских подданных России, — а они — де потому и будут воевать, что их одна родня и душа: они — де, турские и крымские, там станут битца, а они, бакирцы и тотара, станут здесь (в Приуралье и Сибири) битца и воевать».

В 1678— 1679 годах волна восстаний и набегов кочевников прокатилась по всему востоку Российского государства, затронув самые дальние и северные народы; восстановление мира было куплено немалой кровью. Однако уже в 1678 году ценой некоторых уступок удалось продлить перемирие с Речью Посполитой, а 13 января 1681 года, после безуспешных приглашений в антитурецкий союз всех европейских государств, в результате интенсивных переговоров с Турцией и Крымом был заключен мир.