– А в чём разница-то, Евгений? Только в суммах. И всё. Понимаешь? Ты сам устанавливаешь себе уровень, друг мой. Пойми это. Это для тебя десять штук баксов – сумма, а для очень и очень многих людей это недостойная упоминания херня. Очередная пачка нарезанной бумаги.

– Хорошо. Я попробую. При таком раскладе просто не могу не попробовать, – я задумался. – Чёрт, но сколько же новой информации теперь предстоит усвоить!

– Да не парься ты, – уверенно произнёс Олег. – Не всё так уж сложно. Главное в разговоре с клиентом – это побольше терминов. Гипс, пенофол, под покрас, венецианка, слаботочка, запотолочка, раскладка палубой и прочая завораживающая клиента мутотень. Засри ему мозг. Делай физиономию посложнее. Клиент должен усвоить, что ты суперпрофи, фактически его спаситель. Если он начинает жаться за каждые сто баксов, смело посылай его на хер. С самого начала давай понять, что нищебродам, купившим заветные метры на накопленные в течение пятидесяти лет или взятые по ипотеке гроши, делать ремонт для тебя – западло, денег с такими не наживёшь, а геморрой будет свисать до земли. Блюди реноме с самого начала.

– Мда, – я задумался ещё крепче, вынул сигарету, закурил. – Никогда бы не подумал, что стану ремонтами заниматься.

– А вот ещё, кстати, – подметил Олег, – слово «ремонт» катит сейчас только с сермяжными мудаками из провинции. А с метросексуалами всякими и прочими московскими псевдоинтеллектуалами лучше заменять его синонимом «создание интерьера» или типа того. Хавают на раз. И по поводу Виталика, так зовут твоего прораба, ты бери его в оборот, пусть бегает, он при должном обращении абсолютно управляемый, то есть относится к психотипу ведомых.

– А где брать клиентов? – поинтересовался я, пытаясь переварить свалившийся на меня поток новой информации.

– Ну, а это уж совсем просто. В наших трёх домах ещё половина квартир не отремонтирована, и рядом на Астрадамском проезде две башни построены – это тысяча квартир. Подумал? Тысяча! А тебе надо цапнуть для начала только две. Всего две хаты по сто квадратов – это тридцатка зелени. Почти половина – твоя. Вот и вся математика. Клеить по подъездам объявы и тереться рядом с председателем жилтоварищества. Начало всегда тяжёлое, но оно должно быть. Ну, а теперь всё, – Олег приподнялся из-за стола, – мне пора. Звони, если что. Если ничего не получится в бизнесе, то хотя бы научишься делать по себестоимости хороший ремонт.

Через три недели я уже сдавал Олеговой соседке готовую кухню и задумчиво разглядывал свалившиеся с неба две тысячи долларов. На объекте я за это время побывал всего лишь трижды, потому что со всеми вопросами отлично справлялся выигранный мною в нарды прораб, Виталик, шустрый и исполнительный парень лет двадцати пяти, родом из Воронежа. А я всё это время просидел в Интернете, дни и ночи напролёт изучая сайты и форумы различных строительных и отделочных компаний, осваивая новые для себя процессы и терминологию. Что же касается моих автобусов… Произведя со всеми взаиморасчёты, я просто сменил номер мобильного телефона и исчез из поля зрения диспетчеров навсегда.

Бизнес, как и объяснял Олег, оказался не особенно сложным. То есть сам-то отделочный бизнес, естественно, далеко не самый простой. Но при наличии грамотного прораба и некоторой склонности к либерализму заниматься им может даже человек не особенно компетентный. На определённом этапе, разумеется. Если в ваши планы входит просто относительно спокойная стрижка неплохих купонов, то можете даже не покупать никаких разрешительных документов и лицензий. На их наличие хозяева квартир обращают внимание довольно редко. Для них куда важнее рекомендации знакомых, если они есть. Либерализм же нужен для того, чтобы уметь закрывать глаза на воровство прораба.

Прораб ворует всегда. Это истина в последней инстанции. Неворующий прораб – это просто инертная, ленивая, ни к чему не приспособленная тупая скотина, которую надо изгонять от себя к чёртовой матери. Ну, или экспонат из Красной книги, что не многим лучше. Это знают и крупные строительные функционеры, поэтому в столице нашей месячная зарплата прораба в среднем составляет всего тысячу долларов. Остальное – наворует. Грамотный прораб ворует в меру, не зарываясь. При детальном рассмотрении факт воровства, конечно же, виден. Но, как правило, если прораб ценный и не зажрался, то воровство молча спускается на тормозах. В конце концов, в итоге руководитель организации имеет гораздо больше.

Начальные познания мне были нужны в первую очередь для того, чтобы пудрить мозги заказчикам. Это оказалось не особенно сложным, ибо кому-то что-либо впаривать было мне не в новинку. Труднее всего было привыкать к портфелям, битком набитым наличными деньгами, авансами и расчётами в самых крупных купюрах – финансовое положение моё стремительно изменилось, причём коренным образом. Уже через два месяца после начала новой деятельности на меня случайно свалился заказ на капитальный ремонт огромной квартиры в центре Москвы, в Столешниковом переулке. И заработал я на ней больше двадцати тысяч долларов, потому что ремонт был сложным, с применением нереально дорогих материалов, и, естественно, стоимость собственно работы намного увеличилась, а с ней и мой заработок. А дальше всё пошло ещё лучше.

Думать о деньгах я скоро перестал. Никогда в жизни до этого я не зарабатывал так много. Хватало фактически на все мои нужды, и ещё немного даже оставалось. До приобретения квартиры в Москве, конечно, было ещё очень далеко, но перспектива уже хотя бы просматривалась. Зато я сменил снимаемое жильё на более комфортабельное – уютная двушка в тихом Смоленском переулке, близ Арбата, была много лучше и во всех смыслах удобней ужасного Рублёва. А под окнами у меня стояла вполне приличная машина – «Пежо 406», на которой я и объезжал свои объекты, число которых всё увеличивалось. Прорабов со мной работало уже пятеро, каждый вёл по одному-два объекта и укомплектовывал по своему усмотрению бригады рабочими. Рабочая сила, естественно, состояла исключительно из приезжих, было их в Москве немерено, потому и обходились они недорого, к тому же были неприхотливы. Бизнес понемногу начал расти. Единственное, что мне сильно не нравилось, это постоянные капризы и мелкие придирки заказчиков, возникавшие порой просто на ровном месте. Но вскоре решился и этот вопрос. На том же Литпроме я познакомился с Андреем Кравчуком, руководившим тогда каким-то строительным отделом в РЖД. Мы крепко сдружились, и как-то в очередной раз он позвонил мне с предложением встретиться, пообедать и потрепаться за жизнь. Поймать Андрея в Москве всегда было довольно сложно, поэтому предложение его я с удовольствием принял.

Мы сидели в японском ресторане на Тверской, вели неспешный разговор и обедали. Хотя «обедали» – это громко сказано. Ел один Андрей, а мне пришлось довольствоваться минеральной водой без газа. Просто я терпеть не могу пресную и безвкусную японскую кухню и уж точно не считаю деликатесом слипшуюся горстку риса с приклеенным сверху ломтиком рыбы. Самое вкусное в японской кухне – это соевый соус и хрен васаби. Но ими, увы, не пообедаешь. А с мясными блюдами в ресторане была совсем беда.

Кравчук – устрашающего вида двухметровый детина тридцати трёх лет, но человек очень большой души, приехавший несколько лет назад абсолютно нищим из глухого белорусского городишки. Выживать ему в Москве, как и мне, пришлось путём невероятных усилий, и очень часто у него не было денег даже просто на еду. В активе он имел лишь среднетехническое образование, торговать сроду не умел и не желал, поэтому устроился в РЖД рядовым рабочим в бригаду, налаживающую телефонную связь на железнодорожных полустанках. И получал, естественно, мизерную зарплату, едва позволявшую не умереть с голода. Через год целеустремлённый и упорный Кравчук вырос до бригадира, потом поднялся ещё выше, потом ещё и спустя ещё несколько лет дослужился до начальника отдела. Он ни минуты не сидел на месте – постоянно мотался между Москвой и Питером, курируя прокладываемые новые линии для связистов на Октябрьской ветке железной дороги. О том, что у него давно всё наладилось, молча и убедительно свидетельствовали мрачный «Мерседес-Гелендваген», припаркованный к бордюру у ресторана, и массивный швейцарский хронограф, ненавязчиво выглядывающий из-под манжета сшитой на заказ рубашки. Недавно Андрей женился на девушке, приехавшей из Иркутской области, сейчас они ожидали ребёнка и занимались постройкой особнячка в Подмосковье.