Маршалы высадили Карла в четверти мили от дома, развернулись и поехали назад, в Чекоту, сказав, что будут ждать его в кафе "Тенистая роща". На Карле был рабочий комбинезон и пыльные ботинки.

Его кольт 38-го калибра был спрятан под мышкой, под старым черным пиджаком Вирджила. Звезду он держал в кармане.

Карл шел и все время внимательно осматривал заброшенное хозяйство. Землю – унылые сто шестьдесят акров – давно не обрабатывали. На заднем дворе стоял старый двухместный фордик без колес. Карл полагал, что Кристал Дэвидсон находится не в лучшем состоянии, чем ее собственность, раз она живет здесь как изгой. Карл поднялся на крыльцо и обнаружил признаки жизни: из дома доносился голос радиоведущего Дядюшки Дейва Мейкона. Кристал Ли Дэвидсон смотрела на гостя из-за сетки – девушка в шелковом пеньюаре, едва достававшем до колен, босая, но успевшая накраситься. Ее светлые волосы были завиты щипцами, как у кинозвезды...

Карл улыбнулся. Вот кретин! Конечно, она не может себе позволить опускаться, раз она собралась замуж!

– Мисс Дэвидсон? Я Карл Уэбстер. – Он нарочно сосредоточил взгляд на лице женщины, чтобы она не подумала, что он пялится на ее прозрачный пеньюар. – Вашу маму звать Ата Труделл? Она работала горничной в отеле "Джорджия" в Генриетте?

– Ну да... – не сразу ответила Кристал.

– Как и моя мама, Наркисса Уэбстер.

Кристал покачала головой.

– Ваш папаша работал шахтером, копал уголь в Спелтере, был начальником смены на "Жемчужине". Он умер при взрыве метана в шестнадцатом году. Мой отец тогда тоже был в шахте. – Карл помолчал. – Мне было десять лет.

– А мне пятнадцать, – отозвалась Кристал. Она уже положила руку на дверь, собираясь открыть ее, но вдруг насторожилась. – Что вам от меня надо?

– Позвольте, я вам все расскажу, – улыбнулся Карл. – Сижу я раз в "Тенистой роще", пью кофе. Барменша говорит: в одном месте варят кофе получше. В кафе "Непорочность" в Генриетте.

– Как звать барменшу? – быстро спросила Кристал.

– Не знаю, она не сказала.

– Раньше я работала в "Непорочности".

– Знаю, но подождите, – продолжал Карл. – Вот как речь зашла о вас. Барменша сказала, что ее муж был шахтером в Спелтере. Я ответил, что моего отца там убило в шестнадцатом году. Она вспомнила: у одной девушки из "Непорочности" тогда же погиб отец. И еще сказала, что мама той девушки состоит в клубе "Звезда Востока". Я сказал, что моя мама тоже в том же клубе. Тут официантка, которая притворялась, будто ничего не слышит, повернулась к нам и говорит: "Девушка, о которой вы говорите, живет неподалеку отсюда".

– Спорим, я ее знаю, – засмеялась Кристал. – У нее такие мелкие кудряшки, как у куклы?

– Кажется, да.

– Что еще она сказала?

– Что вы вдова, потеряли мужа.

– Она сказала, что его подстрелили маршалы?

– Нет.

– Так все считают. А какие-нибудь еще имена она называла?

"Так все считают!" Карл решил запомнить эти слова и ответил:

– Нет, ее позвал клиент.

– Вы живете в Чекоте?

Он ответил, что живет в Генриетте, а здесь навещает старую бабушку, которая вот-вот умрет.

– Повторите, как вас зовут?

Карл повторил, Кристал предложила:

– Входите, Карл, выпейте холодного чаю.

Ему показалось, что она не прочь поболтать.

В гостиной было пустовато. Коврик на полу, простая черная мебель, стулья и диван, просевшие от времени. На кухне играло радио. Кристал ушла туда; вскоре Карл услышал, как она колет лед. Он подошел к столу, заваленному журналами. "Чистосердечное признание", "Фоторевю", "Либерти", "История Запада", "Перчик".

Раздался ее голос из-за двери:

– Любишь Гида Таннера?

Карл узнал музыку.

– Да, люблю, – отозвался он, разглядывая снимки в "Перчике": девушки занимались хозяйством в одном нижнем белье. Блондинка стояла на стремянке с метелкой для пыли в одном переднике.

– Гид Таннер и его "Обжоры", – защебетала Кристал. – А знаешь, кто мне нравится больше? Эл Джонсон. Как он душещипательно поет про маму – будто настоящий ниггер! Но знаешь, кого я люблю больше всех?

– Джимми Роджерса? – наугад спросил Карл, разглядывая фотографии Джоан Кроуфорд и Элиссы Лэнди в "Фоторевю".

– Да, Джимми тоже ничего... Сахару сколько?

– Три кусочка. А Дядюшка Дейв Мейкон? Он только что выступал.

– "Отвези меня домой, в Каролину". Мне не нравится, что он не поет, а вроде как проговаривает слова. Если ты певец, изволь петь. Нет, моя любимица – Мейбелл Картер и вся их семейка. В них сквозит такое одиночество, что меня слеза прошибает.

– Я тебя понимаю, – улыбнулся Карл. – Живешь тут на отшибе.

Кристал вышла из кухни и протянула ему стакан с холодным чаем.

– Вот именно!

– Сидишь одна-одинешенька, журналы читаешь.

– Малыш, – прервала его Кристал, – не строй из себя умника. Пей чай и выметайся.

– Я тебе сочувствую, – вздохнул Карл. – Только потому и пришел. Подумал: ведь мы с тобой, наверное, видели друг друга на похоронах, а наши мамы состоят в одном и том же клубе. Вот и все. – Он слегка улыбнулся и добавил: – Мне захотелось взглянуть на тебя.

– Понятно, – кивнула Кристал. – Ты и правда умник, только не суй свой нос в чужие дела.

Она ушла в спальню.

Карл взял журнал, пересел в кресло лицом к столу и к двери, ведущей в спальню, – дверь Кристал оставила открытой. Он листал страницы. Не прошло и минуты, как Кристал высунула голову.

– Так ты бывал в "Непорочности"?

– Много раз.

Она вышла на середину гостиной. Теперь на ней был простой передник персикового цвета, насборенный на бедрах.

– Слыхал, как туда заходил Красавчик Флойд? – поинтересовалась она.

– Когда ты там работала?

– Нет, после – совсем недавно. Когда прошел слух, что Красавчик Флойд в "Непорочности", весь город будто вымер. Никто носу из дому не высовывал. – Она положила руки на бедра и немного ссутулилась. – Однажды я его видела. Дело было в одном подпольном баре, в Оклахома-Сити.

– Ты говорила с ним?

– Да, мы побеседовали... кое о чем. – Казалось, она пытается вспомнить, о чем разговаривала с Красавчиком, но вместо этого вдруг спросила: – А ты когда-нибудь встречался со знаменитостями?

Он не ждал такого вопроса. И все же почти мгновенно ответил:

– Наверное, я видел Эммета Лонга.

– Вот как? – сказала Кристал, как будто это имя ничего для нее не значило. И все же Карл заметил: она насторожилась.

– Дело было в аптеке, я тогда был мальчишкой, – пояснил Карл. – Он зашел купить сигарет. "Лаки страйк". А я заскочил в аптеку за мороженым, взял персиковый рожок. И знаешь, что сделал Эммет Лонг? Попросил у меня откусить! Представляешь себе – знаменитый налетчик!

– И ты дал ему откусить?

– Да, и знаешь что? Он взял мороженое, да так мне и не вернул.

– Съел?

– Лизнул пару раз и выкинул. – Карл не сказал об испачканных усах, эту деталь он приберегал для себя. – Ну да, он взял у меня мороженое, ограбил аптеку и застрелил полицейского. Представляешь?

Она едва заметно кивнула и вроде бы задумалась. Карл решил выложить карты на стол.

– Ты сказала, все считают, что твоего мужа, Заику, застрелили маршалы. Но ведь на самом деле все было не так?

Она уставилась на Карла во все глаза, как загипнотизированная.

– Спорим, тебе рассказал об этом сам Эммет? У кого еще хватило бы духу? Наверное, он грозился, что, если ты бросишь его, он тебя выследит и убьет – он ведь сходит по тебе с ума. Иначе зачем тебе столько лет торчать в глуши? Что ты на это скажешь?

Кристал уже пришла в себя:

– Ты ведь не из газеты...

– Ты так подумала?

– Газетчики время от времени здесь шляются. Но, как только попадают в дом, им не терпится уйти. Нет, ты не из них.