Редактор газетки из Окмалджи, прости господи, не понял бы, если бы перед ним положили сочинение самого Джона Бэрримора!

Тони написал в редакцию "Настоящего детектива", которая располагалась на Бродвее в Нью-Йорке, послал неправленые оригиналы своих статей, и ему позвонили. Редактор сказал, что ему понравилась статья про "Черную руку"; возможно, они ее напечатают, если Тони исследует связи банды с мафией, их планы подмять под себя всю оргпреступность в Америке. Тони ответил: почему бы и нет.

Он предложил написать серию статей о помощнике федерального маршала, красивом молодом парне, который наверняка станет самым известным законником в Америке. Сорвиголова из Службы федеральных маршалов. Его коронная фраза: "Если мне приходится вытаскивать оружие, я стреляю на поражение". И это не пустые слова. Он застрелил особо опасного преступника. Карл Уэбстер вытаскивал свой кольт 38-го калибра четыре раза. Он крепкий орешек, достаточно взглянуть, как он носит панаму и всегда отглаженный костюм. Когда смотришь на него, невольно задаешься вопросом: где он прячет пушку?

– Значит, он красавчик?

Тони кивнул:

– Мог бы стать звездой в кино. Может, помните: четыре года назад он застрелил Эммета Лонга? Лонг стал его второй жертвой. Мне доподлинно известно, как все было в обоих случаях, когда он стрелял на поражение. О нем писали в газетах. Еще можно упомянуть, что Карл – дамский угодник. Его время от времени видят в компании бывшей подружки Эммета Лонга, Кристал Дэвидсон. Он моложе Кристал, сейчас ему двадцать пять – двадцать шесть. Его отец служил на "Мэне" и выжил после взрыва в гавани Гаваны. Образ отца придаст репортажу живости. Налет патриотизма, понимаете? Я хочу понаблюдать за ним, – продолжал рассуждать Тони, – посмотреть, как Карл охотится за особо опасными преступниками, узнать, о чем он думает, что чувствует. Выйдет целая история о Настоящем Американском Законнике – Карле Уэбстере. А на обложке можно поместить его снимок... – Тони немного помолчал. – С кольтом в руке.

Редактор из офиса на Бродвее одобрил его планы, потом поинтересовался:

– Что еще у вас есть?

Тони ответил:

– Как насчет сынка миллионера, который грабит банки? Джек Белмонт хочет создать себе собственное имя. Его отец, Орис Белмонт, глава "КН ойл энд гас", стоит двадцать миллионов. У него нефтеочистительные заводы, автозаправочные станции, нефтехранилище. Его компания занимает целый этаж в здании Национального банка здесь, в Талсе.

Он сообщил редактору подробности, так был уверен, что сможет писать для "Настоящего детектива".

– Джек Белмонт – молодой франт. У него, наверное, с дюжину костюмов и туфель.

– Почему я никогда о нем не слышал?

– Еще услышите. Карл Уэбстер охотится за ним.

– Если папаша такой богач, почему сынок грабит банки?

– В том-то и соль. Знаете, за что старик выгнал его из дома? Он много чего натворил, а под конец взорвал одну из папашиных цистерн с нефтью. Парень хотел уйти громко, так сказать, с треском.

– Как вы на него выйдете?

– Я вам уже говорил. Буду наблюдать за Карлом Уэбстером.

На другом конце линии помолчали. Потом нью-йоркский редактор спросил:

– Знаете, кто сейчас герой дня? Красавчик Флойд.

Есть! Попал!

Тони тем же спокойным тоном предложил:

– Хотите портрет его подружки, Лули Браун? По-моему, та еще штучка.

– Да? Так вы ее знаете?!

– На следующей неделе встречаюсь с ней в отеле "Мэйо", – ответил Тони. – Она даст мне интервью.

Снова пауза.

– Что вы намерены дать первым номером?

– В некотором роде, – ответил Тони, – они все связаны друг с другом. Угадайте, кто оказался на месте происшествия, когда Лули Браун застрелила одного из шайки Красавчика? – Тони выждал секунду и сказал: – Карл Уэбстер.

В 1918 году, когда Лули Браун исполнилось шесть лет, ее отец, скотник из Талсы, записался в морскую пехоту. Его убили в сражении при Буа-де-Белло. Сильвия, мать Лули, всхлипывала, перечитывая письмо от командира взвода, в котором служил ее муж. Она сообщила дочке, что Буа-де-Белло – это лес где-то во Франции.

В 1920 году Сильвия вышла замуж за убежденного баптиста по имени Эд Хагенлокер, и они переехали жить к нему на хлопковую ферму возле Саллисо, городишка в окрестностях Талсы, на южной оконечности гор Куксон-Хиллз. К тому времени, как Лули исполнилось двенадцать, у Сильвии родилось двое сыновей от мистера Хагенлокера. Отчим отправил Лули в поле собирать хлопок. Он был единственным человеком в мире, называвшим ее Луизой. Она ненавидела сборку хлопка, но Сильвия и слова не сказала бы поперек мужа. Лули всегда думала об отчиме: "Мистер Хагенлокер", а о матери: "Сильвия". Мать отдалилась от дочки. А мистер Хагенлокер полагал: если человек достаточно вырос, чтобы работать, пусть работает. Поэтому, окончив шестой класс, Лули бросила школу.

Летом 1924 года Лули исполнилось двенадцать. В тот год их семья ездила в Саллисо на свадьбу двоюродной сестры Руби. Руби было семнадцать лет, а Чарли Флойду, ее жениху, – двадцать. Руби была смуглой, но хорошенькой; со стороны матери в ней текла кровь индейцев чероки. Руби на свадьбе почти не разговаривала с Лули, а Чарли называл ее малышкой, часто гладил по голове и ерошил ее стриженые волосы – рыжеватые, как у матери. Он сказал Лули, что у нее самые большие карие глаза из всех девочек, которых он знает.

А на следующий год она стала читать про Чарльза Артура Флойда в газете. Он с двумя приятелями уехал в Сент-Луис и ограбил продуктовый склад Крогера на одиннадцать с половиной тысяч долларов. Грабителей схватили в Саллисо; парни катались в новехоньком "студебеккере", купленном в Форт-Смит, в штате Арканзас. Хозяин продуктового склада опознал Чарли, назвав его "тем самым красавчиком с румяными щеками". Постепенно все газетчики вслед за хозяином склада стали называть Чарли Флойда Красавчиком.

Лули помнила его по свадьбе; ей все время мерещилась его немного пугающая улыбка. Невозможно было понять, о чем Чарльз думает, когда улыбается. Она почти наверняка знала: Чарли терпеть не может свою кличку Красавчик. Разглядывая его фотографию, вырезанную из газеты, Лули поняла, что по уши влюбилась в знаменитого преступника.

В 1929 году, когда Флойд еще отбывал срок в Джефф-Сити, в тюрьме штата Миссури, Руби развелась с ним по причине невыполнения им супружеских обязанностей и вышла за одного типа из Канзаса. Лули решила, что кузина поступила подло. Руби предала Чарльза.

– Руби считает, что он уже не исправится, – вздохнула Сильвия. – Ей нужен такой же муж, как и мне, муж, способный облегчить тяготы жизни и стать настоящим отцом для ее сынишки Демпси, которого назвали так в честь боксера Джека Демпси, чемпиона мира в тяжелом весе.

Лули узнала о разводе и решила написать Чарли утешительное письмо, только она не знала, как его называть. Она слышала, что дружки называют его Чок – за пристрастие к пиву "Чокто", любимый напиток Флойда с ранней юности, когда он бродил по Оклахоме и Канзасу и нанимался убирать урожай на фермах.

Лули обратилась к нему: "Дорогой Чарли!" – а дальше написала: какой стыд, что Руби развелась с ним, когда он сидит в тюрьме! Не хватило терпения подождать, пока муж освободится. Потом она задала вопрос, который волновал ее больше всего: "Ты помнишь меня? Я была на твоей свадьбе". Лули вложила в конверт свою фотографию. Она снялась в купальнике, повернувшись боком, и через плечо смотрела в камеру. Так, в профиль, была лучше видна ее грудь – вполне зрелая для шестнадцати лет.

Чарли ответил: да, он помнит "девочку с большими карими глазами". Он написал: "Я выхожу в марте и еду в Канзас-Сити посмотреть, как там дела. Я дал твой адрес одному моему сокамернику, его зовут Джо Янг по прозвищу Танцор. Он очень веселый. Родом он из Окмалджи. Сидеть ему еще год. Ему очень хочется переписываться с такой хорошенькой подружкой, как ты".