Неприбранное небо роняло мелкий дождик, его подпирали заводские трубы. Грязные потеки не украшали фасады, под окнами нашей конторы сиротливо мокли полицейские машины.

Мы перебрасывались резкими словами, пытаясь угадать, что нам готовит день грядущий. Капрал Карл Линкольн и я служили в полиции нравов, в отделении по борьбе с наркотиками. Работа как работа, работа есть всегда, но капитан Спэнглер, шеф отдела, сильно не любил, когда его люди занимались чем-то, как ему казалось, долго, поэтому-то мы и гадали, какие пакости готовит нам судьба.

Дым из заводских труб смешивался с сигаретным — и вся гадость из этого коктейля оседала в наших легких.

Прокашлявшись, динамик селекторной связи рявкнул:

— Рудовски!

Я предпочитаю Руд, но капитан думает иначе, видно, он придает особое значение моим польским корням. Мэтью Руд доступнее, чем Матеуш Рудовски. Впрочем, мне дороги оба.

— Шагом марш! — скомандовал я, выводя капрала из меланхолического состояния.

— За вами хоть на край света, — откликнулся Карл, отрывая от стула тощий зад.

Шестидесятилетний Морис Спэнглер в последнее время слегка располнел, что его совсем не портило. Шеф считал, что его чин и занимаемая должность предполагают его участие в политической жизни города, а для этого нужна солидная фигура, но сыщиком оставался классным — дело знал, не геройствовал и подчиненных гонял, как хотел. Но в инстанциях стоял за своих до последнего. Короче, мундир свой капитан заслужил.

Кресло для посетителей занимал холеный аристократ с безупречным пробором в седеющей голове.

— Мэт, — сказал капитан, — это мистер Мэнорс. Сержант Рудовски, мистер Мэнорс.

Капрал Линкольн, помощник сержанта, представился сам.

— Как дела, сержант? — протянул руки Мэнорс.

Карл тоже удостоился рукопожатия.

Средний налогоплательщик не интересовал Мориса Спэнглера, но и к городскому официозу мистер Мэнорс не принадлежал, я знаю всех — от ушей до хвоста, но то, что наш гость богат, можно было сказать точно.

— Мистер Мэнорс утверждает, что одна его знакомая устраивает приемы, на которых гостей угощают марихуаной и пикантными напитками, — произнес шеф таким тоном, будто ему была обещана медаль, и Мэнорс собирался лично проследить за этим.

— У нее курильня? — спросил я, чем привел гостя в замешательство.

— Ну что ты, Мэт, — капитан сунул нос в папку, лежащую перед ним. — Миссис Изабель Вайтер не профессионалка, она принадлежит к старому роду. А сигареты с травкой и возбуждающее зелье подают в ее салоне.

«Ах вот что!» — подумал я. Не каждый день предоставляется нам возможность заглянуть в тайную жизнь городской элиты. Еще бы капитан не вцепился в это дело! Правда, с юридической точки зрения ситуация складывалась двоякая: откажись капитан от расследования — и Мэнорс обвинит его в отклонении от исполнения служебных обязанностей. Прими шеф меры — газетчики поднимут звон, что-де, мол, тот вмешивается в чужую личную жизнь. Но Спэнглер славился умением выпутываться из таких историй.

Капитан взял со стола конверт и вынул из него сигарету.

— Это вещественное доказательство по вашей части, Рудовски.

Я повертел ее. Чуть суше, хрустит чуть больше, но запах — его не спутаешь ни с каким другим.

— Это травка, — сказал я. — Этот сувенир получен нами в салоне миссис Вайтер?

— Боже упаси! — воскликнул мистер Мэнорс, — Ноги моей не будет в этом доме. Я нашел сигарету в сумочке.

— Откуда вам известно, где ваша дочь взяла ее, я имею в виду сигарету.

— Девушка из приличной семьи не покупает наркотики у уличных торговцев!

— Марихуана не наркотик. Что говорит ваша дочь?

— Она говорит, что это шутка, что кто-то подбросил сигарету, что она не предполагает, кто бы мог сделать это.

— Почему же вы думаете, что ваша дочь лжет?

Мистер Мэнорс сделался само негодование.

— Всем известно, что Изабель Вайтер устраивает у себя оргии! — воскликнул пятидесятилетний отец семейства, член кантри-клуба, откуда, по всей видимости, и исходили подобные слухи. В нашей конторе об этом не знали.

— Ваша дочь там частый гость?

— Она молодая и глупая. У Шейрон нет мамы, а я… Не считаете же вы, что ремень и прочее?.. — мистер Мэнорс развел руками.

— Вам известен адрес?

— Крайстэл Драйв, 1132,— выпалил он, будто цифры эти сидели у него в печенках. Представляю, сколько ночей провел Мэнорс, давая круги по этому адресу. Будь на его месте мой старик, сестрица моя схлопотала бы хорошенькую затрещину, да и хозяйке салона досталось бы.

Но джентльмен с рекламного плаката так и не переступил порога ненавистного ему дома.

Карл записал адрес в блокнот, и я спросил:

— Капитан, вам знакомы проблемы, с которыми нам приходится иметь дело, когда мы разбираемся с частными лицами?

— Мы уже обсудили этот вопрос, — приосанился шеф, — Не так ли, мистер Мэнорс?

— Здесь нужен особенно деликатный подход. Необходимы факты. «Ваш дом — ваша крепость», — утверждает Конституция. Требуются серьезные основания для вторжения в частные владения. Нам там нужен свой человек. Если бы мадам просто приторговывала, то наш сотрудник мог бы прикинуться клиентом; проникнуть же в узкий круг завсегдатаев салона…

— И у меня созрела идея, — подхватил реплику Мэнорс, — Мою дочь никогда не интересовали респектабельные молодые люди, мои деловые партнеры. Разговоры о бизнесе и политике вызывают у нее скуку. Шейрон привлекают плейбои, убивающие время на теннисных площадках и лужайках для гольфа. Было бы неплохо найти полицейского лет тридцати, Шейрон нравятся мужчины старше ее, взявшего на себя эту роль. Я бы познакомил его с дочерью. Он бы постарался сделать так, чтобы встречи их стали чаще, круг знакомых шире… Это бы дало шанс!

— Пожалуй, над этим стоит подумать, — сказал капитан.

— По-моему, вы, сержант, подошли бы для этой роли, — Мэнорс внимательно посмотрел на меня, — Не красавец, но… Шейрон без ума от крутых парней. Вы женаты?

— Увы, нет.

Мэнорс разглядывал мой костюм.

Я обиделся.

Мэнорс покраснел.

— Мы говорим о богатом бездельнике, — сказал он. — Вы обязаны располагать гардеробом.

— Увы, — повторил я.

Мэнорс, казалось, не слышал моей реплики.

— Это я беру на себя, — сказал он.

Последний ростовщик показался бы филантропом рядом со Спэнглером, когда речь шла о расходах на операцию. Но когда частное лицо горело желанием потратиться на расследование, шеф не возражал.

— Мистер Мэнорс, отдаете ли вы себе отчет в том, что вместе со всеми будет арестована и ваша дочь? — позволил я себе вопрос.

— Немного тюрьмы ей не повредит, — стоял на своем Мэнорс. — Может быть, это сделает ее умней.

— Может быть.

— Рудовски, — сказал шеф, — вы теперь преуспевающий тип. Пусть ваш помощник займется приличным отелем, возьмет напрокат машину. Линкольн, ваше дело связь. За операцию отвечаете вы, Рудовски.

— Да, сэр, — сказал я.

— Детали обговорите с мистером Мэнорсом.

— Хорошо, шеф.

Мэнорс пожал руку Морису Спэнглеру и покинул кабинет.

— Знаю, знаю, почему выбрали тебя, глазастенький ты наш, — не мог не съязвить Карл.

А началось все с пьянчужек, вылавливаемых нами в барах и ресторанах. Они восхищались бархатной глубиной моих глаз.