Доктор Янг внезапно прекратил говорить, как будто кто-то вдруг повернул ручку и уменьшил громкость до минимума. Потом он издал горлом глубокий и довольно неприятный звук.

— А где тело? — осведомился инспектор Аллейн.

Констебль и доктор заговорили одновременно.

— Прошу прощения, доктор, — сказал констебль Банс.

— Его перенесли в кабинет, — объяснил доктор. — К моменту моего прибытия тело уже основательно потревожили, поэтому я не — увидел никакого смысла оставлять его здесь, в холле.

— Где он лежал?

— Вот здесь. — Доктор пересёк холл, инспектор Аллейн последовал за ним. Пол перед гонгом был чисто вымыт, чувствовался запах дезинфекции.

— Лицом вниз?

— Первоначально, я думаю, да. Но, как я уже упоминал, тело переместили. Ему всадили в спину его собственный кинжал, русско-китайского происхождения, точно между лопатками, причём под таким углом, что кинжал пронзил сердце. Моментально.

— Понятно. Ну, исполнять свою ритуальную песню, а вместе с ней и танец по поводу перемещения тела и мытья полов, я полагаю, теперь бессмысленно. Ущерб делу нанесён, и немалый. Это мы должны просто зафиксировать. Доктор Янг, вам ни в коем случае не следовало допускать этого. Даже несмотря на то, как сильно от первоначальной позиции изменилось положение тела.

Доктор Янг выглядел крайне смущённым.

— Я очень сожалею. Сэр Хюберт настаивал. Это было очень трудно… отказать ему.

— Как вы считаете, смогу я перекинуться парой слов с сэром Хюбертом? — спросил Аллейн. — Прежде чем мы двинемся дальше, я имею в виду.

— Думаю, вы сможете это сделать некоторое время спустя. Он, разумеется, в шоке, и я посоветовал ему на пару часов прилечь. Его племянница, мисс Анджела Норт, ожидает вас. А потом она сообщит ему о вашем прибытии. Я сейчас пойду позову её.

— Спасибо. Кстати, а где остальные гости?

— Они все были строго предупреждены, — умело ввернул наконец констебль Банс, — что покидать дом запрещено. Кроме того, я предложил им не заходить в холл и гостиную, а собираться в библиотеке. Сэр, за исключением того, что помыли пол, никто здесь больше ничего не трогал. Ничего. И в гостиной тоже. На всякий случай.

— Великолепно. А ведь злые языки нагло утверждают, что наша полиция плохо работает. Ну и где же они все-таки?

— Одна из дам находится в постели, остальная компания собралась в библиотеке, — он показал большим пальцем назад, через плечо, — обсуждают случившееся.

— Это должно быть очень интересно, — заметил инспектор без тени иронии в голосе. — Доктор Янг, не будете ли вы так любезны пригласить мисс Норт.

Доктор поспешил наверх, а инспектор Аллейн провёл краткое совещание со своими подчинёнными.

— Сомневаюсь, Бейли, что вам удастся здесь найти что-нибудь стоящее, — заметил он эксперту по дактилоскопии. — До нас тут хорошо полазили. Думаю, вы найдёте здесь отпечатки всех обитателей дома. Но все же попытайтесь, пока я буду разговаривать с людьми. А вы, сержант Смит, сделайте снимки места, где было найдено тело, и, разумеется, самого тела. — Слушаюсь, сэр.

Констебль Банс заинтересованно прислушивался.

— Вам прежде приходилось заниматься делами такого рода, констебль? — спросил инспектор.

— Никогда, сэр. Самое большее, на что здесь способны, сэр, это мелкое воровство… ну, и ещё превышение скорости. А так больше ничего. Жизнь в деревне, как видите, тоже имеет свои преимущества. А в доме сейчас находится репортёр одной из лондонских газет.

— Вот как! Что вы имеете в виду?

— Это мистер Батгейт, сэр, из «Гудка». Он один из гостей, сэр.

— А вот это уже настоящее везение, — сухо заметил инспектор Аллейн.

— Да, сэр. Он здесь, сэр.

Сверху спускались Анджела, доктор и Найджел. Девушка была чрезвычайно бледна, но весь вид её свидетельствовал о твёрдом намерении с достоинством перенести любые испытания. Инспектор Аллейн встретил их у подножия лестницы.

— Я сожалею, что вынужден вас побеспокоить, — сказал он, — но, как я понял доктора Янга…

— Все в порядке, — сказала Анджела. — Мы вас ждали. Это мистер Батгейт, который оказывает мне сейчас большую помощь. Он… он кузен мистера Ренкина.

Найджел пожал руку инспектору. С тех пор как он увидел Чарльза, лежащего лицом вниз, такого отчуждённого, безнадёжно холодного, с ним произошла неясная метаморфоза. Он любил Чарльза, это несомненно. Но сейчас не ощущал ничего — ни печали, ни ужаса, ни даже жалости. Один только противный холод внутри.

— Я очень извиняюсь, — сказал инспектор Аллейн, — но вам, по-видимому, неприятно находиться здесь. Могли бы мы пройти ещё куда-нибудь?

— В гостиной сейчас никого нет, — сказала Анджела. — Пойдёмте туда.

Они расположились в гостиной, где вчера после полудня Чарльз Ренкин танцевал с миссис Уайлд танго. Анджела и Найджел, рассказывая по очереди, восстановили инспектору всю историю их «игры в убийство».

У Анджелы было достаточно времени внимательно рассмотреть своего первого в жизни детектива. Аллейн был далёк от любого стереотипа. Он был не похож на полицейского в штатском — никакого там пытливого пронзительного взгляда и всего прочего. Он напоминал одного из друзей дяди Хюберта, человека их круга. Очень высокий, худощавый мужчина с тёмными волосами и серыми глазами. А уголки этих глаз были повёрнуты книзу. Получалось, будто глаза улыбаются, а рот нет. Руки и голос у него просто превосходные, подумала Анджела и от этого вдруг почувствовала себя менее несчастной.

Впоследствии Анджела призналась Найджелу, что инспектор Аллейн ей понравился. В разговоре с ней он не выказал ни малейшего намёка на какой-то личный интерес. При других, менее трагических обстоятельствах, это, конечно, бы её задело, как и любую современную девушку, но сейчас она была даже рада его отчуждённости. Маленький доктор Янг сидел рядом и слушал, издавая изредка свои характерные горловые звуки. Аллейн сделал несколько заметок в своём блокноте.

— Значит, вы говорите, — пробормотал он, — что игра ограничивалась пятью с половиной часами. То есть она начиналась в пять тридцать и закончиться должна была к одиннадцати. Закончиться «судебным разбирательством». Тело было обнаружено без шести минут восемь. Доктор Янг прибыл тридцатью минутами позже. Так, так, позвольте мне это записать. У меня, знаете ли, чрезвычайно дырявая память.

Вот такое необычное и совсем неубедительное замечание завершило их беседу.

— А теперь, если вы не возражаете, — сказал инспектор, — я хотел бы встретиться с остальными обитателями дома. По очереди, конечно. А тем временем, мисс Норт, пока мы с доктором Янгом будем двигаться к кабинету, может быть, вы выясните, сможет ли сэр Хюберт повидаться со мной?

— Конечно, — согласилась Анджела и повернулась к Найджелу. — Ты подождёшь меня здесь?

— Я подожду тебя, Анджела, — сказал Найджел.

В кабинете инспектор Аллейн склонился над безмолвно распростёртым телом Ренкина. Он разглядывал его целых две минуты с плотно сжатыми губами. При этом уголки губ, ноздри и лучики морщин у глаз инспектора слегка подрагивали. Он напоминал сейчас привередливого покупателя, рассматривающего товар. Затем Аллейн нагнулся и перевернул тело на бок, внимательно изучая (но не прикасаясь к рукоятке) кинжал, по-прежнему торчащий оттуда, куда загнал его мощный удар, который пробил толщу мышц Ренкина и пронзил его сердце.

— Вот здесь вы мне можете оказать неоценимую помощь, — произнёс Аллейн. — Удар, разумеется, нанесли сверху. Выглядит ужасно, не правда ли? Точка входа вот здесь. Похоже, работал специалист.

Маленький доктор, которого прежние упрёки инспектора изрядно задели, был рад реабилитироваться.

— Нападавший должен был обладать изрядной силой и, осмелюсь заметить, определённым знанием анатомии. Лезвие вошло в тело справа от левой лопатки, точно между третьим и четвёртым рёбрами, не задев при этом позвоночник. Оно вошло под острым углом и пронзило сердце насквозь.

— Да, так я примерно себе и представлял, — тихо произнёс Аллейн. — Но есть ли вероятность, что это могло произойти случайно?