— Наверное, какую-нибудь гадость, — сказала Памела.

— Это зависит от того, как вы сами на это посмотрите. Я хочу, чтобы вы сделали что-то такое, что в обычной ситуации вы делать не станете. Что-то ужасное.

— Я не сделаю ничего ужасного, благодарю вас. Меня так воспитали.

— Скажите, что вы считаете ужасным, — попросил Бьюэлл.

— Много чего, — ответила она.

Абнер Бьюэлл нажал клавишу «Сложность-А» на клавиатуре компьютера На экране появилось имя с пояснением: «Ближайшие родственники в США»

— Я хочу, чтобы вы убили свою тетю Агнес. Вы ведь с ней живете, так? — сказал Бьюэлл.

Памела Трашвелл хмыкнула. Он увидел, как улыбка четче обозначила ямочки у нее на щеках.

— Дайте задание посложнее, Джек.

— Что вы хотите сказать?

— Вы ведь не встречались с моей тетей Агнес, правда?

— Значит, вы это сделаете?

— Разумеется, нет. Я ничего такого не сделаю. Послушайте, Джек, почему бы вам не сделать одолжение себе самому и не сходить к психиатру промыть мозги? Это пойдет вам на пользу.

— Я хочу посмотреть, как вы убьете тетю Агнес. Я хочу, чтобы вы облизали пожарный гидрант в полдень на Таймс-сквер. Я хочу, чтобы вы совокупились с диким зверем на Сент-Питерс-сквер, я хочу, чтобы вы дали в нос Ее Величеству, я хочу, чтобы вы лягнули герцога Эдинбургского по яйцам и швырнули фунт крем-брюле в лицо принцу Чарлзу и леди Диане.

— Звучит заманчиво, любимый, — рассмеялась Памела.

Бьюэлл ее видел. Сучка хохочет. Ее веселье стоило Бьюэллу штрафных очков. Она не относилась к нему серьезно. Ей все это доставляло удовольствие.

К ее столу подошел сослуживец и протянул записку. Бьюэлл сумел прочитать. Там было написано. «МЫ ЕГО ЗАСЕКЛИ».

Бьюэлл наблюдал за тем, как в зале компьютерного центра поднялось возбуждение. Появился менеджер, а кто-то в задних рядах шепотом сообщил кому-то, что удалось определить номер телефона этого извращенца. Абнер ждал, пока возбуждение достигнет кульминации.

— Памела, чему вы так радуетесь? — поинтересовался он.

— Слушай, ты гомик поганый. Мы тебя засекли!

— Пусть ваш менеджер позвонит мне, если вы меня засекли.

— Линия будет занята — вы ведь на ней висите.

— Набирайте номер, — велел Бьюэлл. — Пусть менеджер наберет номер, если вы такие умные.

Он увидел, как Памела махнула рукой менеджеру и что-то шепнула. Менеджер кивнул, подошел к соседнему аппарату и набрал номер. На экране номер семь у Бьюэлла замигала лампочка. Дозвонились.

Абнер нажал команду ВЗРЫВ. У менеджера вылетели глаза, словно кто-то изнутри головы выстрелил ими из рогатки. Рот раскрылся от боли, и он выронил трубку из рук. Все в зале повскакали с мест и прикрыли уши руками. Высокочастотный сигнал сработал. Бьюэлл заработал триста очков. Лучше, чем ничего.

Памела швырнула трубку и побежала на помощь менеджеру, и Бьюэлл тоже отсоединился.

Сучка.

Надо сделать так, чтобы ее уволили из компьютерного центра. Бьюэлл был его владельцем, хотя никто об этом не знал. Уволить ее — это для него проще простого. Надо было сделать это уже давно, когда она только-только начала создавать для него проблемы.

Она одна из всех, кто получал дополнительные выплаты по «Инста-чардж», добросовестно сообщила в банк об ошибке и продолжала стоять на своем, пока банк ошибку не признал. Это привело к тому, что было начато расследование, и оно продолжалось до тех пор, пока Бьюэлл не взял на содержание лейтенанта полиции Джо Кейси.

И с того самого дня Памела Трашвелл стала объектом пристального внимания со стороны Бьюэлла — его девочкой для битья, козой отпущения. Но до сих пор ей все время удавалось обыграть его. Чертова отважная британка.

Но тут он подумал, что с британцами у него всегда бывали проблемы. Около года тому назад ему удалось проникнуть в компьютеры, обслуживающие правительство Великобритании, и он чуть было не заставил правительство Ее Величества выйти из НАТО и подписать договор о дружбе с Советским Союзом. Но британцы обнаружили неполадки в самый последний момент, начали расследование, и Бьюэллу пришлось убираться восвояси. Он не любил проигрывать, но те проблемы, которые он создал для британцев, позволили ему считать, что эту игру он не проиграл. В своем реестре он записал: «Ничья». К игре можно будет еще вернуться.

Абнер Бьюэлл прошел в спальню, надеясь уйти от скуки, забывшись на несколько часов сном, но как только он лег в постель, в мозгу у него молнией вспыхнул замысел новой игры.

Зачем тратить время, дергать за ниточки, заставляя маленьких ничтожных людишек или малые нации совершать бессмысленные действия? Они же все не имеют никакой ценности. Можно сделать что-то грандиозное. Самое великое действо.

Ядерная война.

Игра «Конец света».

То-то будет треск!

Он лежал в постели и думал. Конечно, если разразится мировая ядерная война, то он тоже погибнет. Он немного поразмышлял об этом, потом во мраке спальни изрек свой вердикт по этому вопросу:

— Ну так что же?

Всем суждено рано или поздно умереть, а лучше погибнуть в огне ядерной войны, чем сдохнуть от скуки.

Вот, наконец-то, игра под стать его таланту.

Объекты: Соединенные Штаты и Советский Союз.

Цель: заставить одну из этих стран развязать Третью мировую войну.

Он заснул с улыбкой на устах и умиротворенностью в сердце.

По крайней мере, если ему удастся начать Третью мировую войну, то эта отважная британская сучка, Памела Трашвелл, тоже получит свое.

Обычно Харолд В. Смит давал Римо поручения по закрытой телефонной линии, для чего использовалась разветвленная система связи со множеством секретных номеров. В прошлом для этой цели использовались телефоны, по которым можно было послушать молитву, сделать ставки у нью-йоркских букмекеров, и даже телефон мясоперерабатывающего завода в Рейли, штат Северная Каролина.

Когда же Римо получил у портье своего отеля сообщение, что тетя Милли заболела, он удивился, потому что это послание означало: он должен оставаться на месте, Смит сам к нему приедет.

В тот же вечер Смит добрался до роскошного пентхауса в отеле в Атланте, и сразу же почувствовал какой-то холодок в отношениях между Римо и Чиуном, хотя директор КЮРЕ и не был абсолютно в этом уверен. У него часто создавалось впечатление, что между ними происходят какие-то небольшие стычки, но его никогда не посвящали в детали.

В тех редких случаях, когда Смит заикался об этом, Римо грубо отвечал, что это не его ума дело. А Чиун вел себя так, будто в мире есть только одна действительно значимая вещь — это счастье Смита, а всякие трения между ним и Римо — это «ничто». Но это внешнее раболепие Чиуна на самом деле было лишь дымовой завесой — куда более непроницаемой, чем фраза Римо «не вашего ума дело».

На этот раз речь почему-то шла о дынях. Чиун был уверен, что Римо забыл про дыни, и Смит заключил, что Римо забыл их купить. Впрочем, Смит весьма сомневался, что они едят дыни. Ему казалось, что они вообще ничего не едят.

Смит раскрыл свои тонкий кожаный «дипломат», внутренности которого были выложены свинцом, чтобы предохранить содержимое от любого просвечивания рентгеновскими лучами. На небольшой клавиатуре он набрал какой-то код.

— Ваши пальцы исполнены грации, о император Смит, — произнес Чиун.

— Они стареют, — ответил Смит.

— Возраст — это мудрость. В цивилизованных странах старость уважают. Старость почитают. Когда старшие рассказывают о своих традициях, к ним относятся с должным почтением, по крайней мере — люди цивилизованные.

Смит кивнул. Он заключил, что Римо каким-то образом не уважил и не почтил Чиуна. Но директор КЮРЕ не стал задавать никаких вопросов.

Римо лениво развалился на диване. Он был одет в майку, слаксы и шлепанцы на босу ногу. Он наблюдал, как Смит что-то набирает на компьютере. Однажды Смит предложил и ему обзавестись таким же компьютером, умещающимся в «дипломате», добавив при этом, что любой может научиться им пользоваться. В нем можно хранить информацию, которая пригодится Римо, им не сможет воспользоваться никто посторонний, потому что система надежно защищена паролями и кодами, и кроме того, через телефон компьютер можно подсоединить к компьютерной системе Фолкрофта, где хранились все архивы КЮРЕ. Смит назвал это последним словом компьютерной технологии. Римо несколько раз отклонил предложение Смита. Смит продолжал настаивать. В конце концов, как-то раз, когда они встретились на берегу реки в Литтл-Силвер, штат Нью-Джерси, Римо принял предложение. Четвертью мили ниже по течению реки он разодрал «дипломат», как бы сдирая кожуру с банана, раскрошил содержимое и бросил в реку, где все это и затонуло, не оставив и следа.