вратился в одну из наиболее влиятельных моделей представления

77

ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ

о человеке не как об "индивиде", т. е. о целостном, нераздели

мом субъекте, а как о "дивиде" -- фрагментированном, разо

рванном, смятенном, лишенном целостности человеке Новейшего

времени. Естественно, Лакан не был здесь первым, но в сфере

психоанализа его формула стала той рабочей гипотезой, которая

активно содействовала развитию западной мысли в этом направ

лении.

В современном представлении человек перестал восприни

маться как нечто тождественное самому себе, своему сознанию,

само понятие личности оказалось под вопросом, социологи и пси

хологи (и это стало общим местом) предпочитают оперировать

понятиями "персональной" и "социальной идентичности", с кар

динальным и неизбежным несовпадением социальных,

"персональных" и биологических функций и ролевых стереотипов

поведения человека. И не последнюю роль в формировании этого

представления сыграл Лакан.

Переосмысление лакановских инстанции в английском постструктурализме

Наиболее кардинально ла

кановские инстанции были пере

работаны в трудах английских

постструктуралистов в конце

70-х -- первой половине 80-х

годов, когда произошла переори

ентация научных интересов с

Л. Альтюссера и П. Машера на

М. Фуко, связанная в основном с именами К. Белей,

К. МакКейба, Т. Иглтона и Э. Истхоупа. Именно на этот пери

од приходится и окончательное переосмысление лакановской схе

мы психических инстанций как различных форм дискурсивного

субъекта, зафиксированное четче

всего у МакКейба и Истхоупа.

"Я лгу" --не парадокс

Восходящее к Р. Якобсону

разграничение между "актом

высказывания" и "высказыва

нием-результатом" (в последнее время под влиянием теории ре

чевых актов переводимые соответственно как "речевой акт" и

"сообщаемое событие") в свое время привлекло Лакана, заме

тившего, что рассматриваемое в философии как абсурдный пара

докс известное высказывание "Я лгу" с лингвопсихологической

точки зрения таковым не является: "Я лгу", несмотря на свою

парадоксальность, совершенно правомочно... поскольку "Я" акта

высказывания не является тем же самым, что "Я" высказыва

ния-результата" (207, с.139).

78

ГЛАВА II

Практически ту же аргументацию приводит и Р. Барт: "В

процессе коммуникации "Я" демонстрирует свою неоднородность.

Например, когда я использую "Я", то тем самым я ссылаюсь на

самого себя, поскольку утверждаю: здесь имеет место акт, кото

рый всегда происходит заново, даже если он повторяется, акт,

смысл которого всегда иной. Однако доходя до своего адресата,

этот знак воспринимается моим собеседником как стабильный

знак, как порождение полного кода, содержание которого рекур

рентно. Иными словами, "Я" того, кто пишет "Я", -- это не то

же самое "Я", что прочитывается тобою. Эта фундаментальная

диссиметрия языка, лингвистически объясняемая Есперсеном и

затем Якобсоном в терминах "шифтера" или частичного совпаде

ния сообщения и кода, кажется в конце концов вызвала озабо

ченность и у литературы, показав ей, что интерсубъективность,

или, скорей, интерлокуция, не может быть достигнута одним же

ланием, а только глубоким, терпеливым и часто всего лишь кос

венным погружением в лабиринты смыслам (58, с. 163).

Расщепление субъекта по инстанциям

О различии этих двух "Я"

неоднократно писали Ю. Крис

тева, Цв. Тодоров и многие

другие постструктуралисты, од

нако именно МакКейб попытался напрямую связать их с лака

новскими инстанциями (230, с. 34-35). В результате каждой

отдельной сфере стал приписываться свой субъект: Реальному -

говорящий субъект, Воображаемому -- субъект высказывания.

Символическому -- субъект акта высказывания. Таким образом,

языковый субъект для того, чтобы быть реализованным, неиз

бежно должен быть расщепленным, фрагментированным на свои

различные ипостаси. Как пишет МакКейб, в "царстве Вообра

жаемого" язык понимается "в терминах практически однознач

ного отношения между словом и смыслом" (230, с. 65), в то

время как в "царстве Символического" язык истолковывается в

терминах синтагматических и парадигматических цепей, посредст

вом которых означающее делает возможным сам смысл, т. е. на

деляет слова и фразы соответствующими значениями. В результа

те, подчеркивает исследователь, "мы как говорящие субъекты

постоянно колеблемся между Символическим и Воображаемым,

постоянно воображая, что наделяем употребляемые нами слова

неким полнозначным смыслом, и постоянно удивляемся, обнару

живая, что они определяются отношениями, находящимися вне

нашего контроля" (там же). Аналогичного мнения придерживает

79

ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ

ся и Стивен Хит, утверждая, что "Воображаемое ... является той

последовательностью образов, которая воссоздается субъектом,

чтобы заполнить лакуну; Символическое же состоит из провалов,

разрывов и их последствий, что "порождает" субъекта в этой

расщепленности" (178, с. 55). Таким образом, постулируется, что

индивид может стать говорящим субъектом только при условии

вхождения в дискурс, но это он способен лишь в расщепленном

состоянии между двумя позициями (строго говоря, между пози

цией фиксированности и процессом, следствием которого является

эта фиксированность).

Разумеется, личность, сконструированная подобным образом,

не может претендовать на истинность, на тождественность поро

дившему ее сознанию, она неизбежно двоится, рассыпаясь на

фрагменты, разрываясь между антагонистическими сферами Ре

ального, Воображаемого и Символического. Истхоуп откровенно

в этом признается: "Даже когда я говорю о себе... я могу делать

это, только фигурируя в качестве характера, воспроизведенного в

связности моего собственного дискурса и посредством этой связ

ности. Однако это ложно узнанная идентичность, поскольку я

могу только идентифицировать себя там, откуда я говорю, еще в

процессе дискурса, как субъект акта высказывания" (130,

с. 137).

Подытоживая разработку концепции субъекта теоретиками

английского постструктурализма, Истхоуп делает три вывода

Во-первых, субъект "не существует вне и до дискурса, но кон

ституируется как результат внутри дискурса посредством специ

фической операции наложения швов или сшивания Воображае

мого и Символического" (там же, с. 42). Во-вторых, поскольку

не может быть означаемого без означающего, то из этого делает

ся заключение, что субъект не может обладать "воображаемой

когерентностью", т. е. логической цельностью и связностью, не

расщепленностью своей личности без той операции, которую осу

ществляет означающее в сфере Символического, чтобы воссоздать

искомую связь. И, наконец, в-третьих, уже касательно теории

литературы: такой "текстуальный институт, как классический реа

лизм", по своей природе направлен на дезавуирование означаю

щего, создавая таким образом для читателя "позицию воображае

мой когерентности при помощи различных стратегий, посредством

которых происходит дискредитация означающего" (там же).

80

ГЛАВА II

Языковое сознание в постструктуралистской интерпретации

Последнее заслуживает осо

бого внимания. Языковое созна

ние в современной постструкту

ралистской интерпретации пони

мается как принципиально неста

бильное, динамически подвижное

образование, способное существенно видоизменяться в зависимо